В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

–Ты же не заблокировал выход, вот мы и пришли.– Сказал Басмач, вылезая из кустов. Вид его был очень даже сконфуженный.

–А я был должен?– Разозлился вконец Отец.

Басмач пожал плечами:

–Дело твое.

–Давайте быстро, чего у вас там, а то я собирался устроить здесь ядерную войну. У вас две минуты.– Играл желваками Отец.

–Ты только, пожалуйста, не буянь,– заскрипел на Отца Дексаметазон.– Пока мы там болтали, я порылся в твоем мозге, прошу покорно прощения, и в лишний раз убедились, что ты о них ничего не знаешь. Одно дело, когда копаются в мозге машины, другое дело я.

–В другой раз спрашивай разрешения.– Отец прыгнул в кресло напротив них.

–Я уже извинился. И мне пришло на ум такое предположение, что они заказывали вовсе не тебя, а твоего братца.– Сказал Декс.

–Предположение не новое.– Сказал Отец.– Я уже думал об этом. Продолжай.

–Я все сказал. Что ты думаешь по этому поводу?– Декс щелкнул ушами. Видимо так он привык показывать свое нетерпение.

–Я не знаю, о чем с ними договаривался мой брат, если вообще он с ними имел дело. Я не знаю что с ним случилось, я не знаю куда он пропал, Басмач, куда ты дел дождь?– Спросил Отец, заметив, что метеоусловия изменились и по небу поплыли куцые облака вместо заказанного шторма и грозовых туч.

–Ну, гости же… – Развел руками Басмач.

–Вот в том-то и дело, что гости. Это мой дом.– Сказал злобно Отец. Ливень заколотил по макушкам с прежней силой.

–Компьютер, зонты,– сказал Захаров, и незваные мужики были укрыты от непогоды цветными полосатыми пляжными зонтами.– Я вижу ты нахальный через меру. Ничего, спесь пройдет.

Пошел ты, подумал про себя Отец. Декс скрипнул.

–Пока мы будем прорабатывать эту версию, ты поживешь немного у нас.– Сказал Ефимов.

–У вас?– Не понял Отец.

–Я имею в виду здесь.– Продолжал Ефимов, давая Отцу понять, что жить тот будет не у него дома.– А пока мы дадим тебе работу, чтобы ты не помер со скуки.

–Убирать территорию?– Осклабился Отец.

–Не совсем.– Закончил мысль Захаров.– Тебе же интересно пообщаться с умными людьми. Познакомишься с нашими технологиями. Будешь при деньгах, у нас заработки неплохие.

–А девчонки у вас есть?

–У тебя же есть подруга.– Сказал Ефимов, указывая на Нюру. Та выходила из заветной комнатки, поправляя на себе мягкий белый махровый халат.

–Эта, что ли? Она же дура. Ну ее к лешему.– Прошептал Отец, чтобы Нюра, не дай Бог, услышала.

–Есть, есть, не переживай.– Утешил его Захаров.

–Что за работа? Не пыльная?– Спросил Отец.

Он вспомнил одного своего знакомого, конченого поклонника великого Бахуса. Звали его Антоша. А фамилия его удивляла всех, даже самых искушенных– Зонов. На курсе его все звали– Граммофон, или покороче– Грам. Откуда это прозвище не помнит никто. Есть предположение, что прозвали его за громогласный бас, однако за достоверность поручиться никто не мог. Однажды Отец встретил Грама на лекции. Это был последний ряд, а, как всем известно, самые выдающиеся личности водятся именно там. Грам был с дикого похмелья и забрел на лекцию, как впрочем и Отец, только из-за того, что на лекции проверяли присутствующих. Делать было нечего, и Отец решил завести с Грамом разговор. «Антон, кем ты будешь после института?», спросил его Отец. «Наркологом», ответил тот. Отец чуть не порвался по швам от смеха, затыкая себе рот кулаком. «Чего ты несешь, дуралей, какой из тебя нарколог, ты же сам от бутылки дальше двух шагов отойти не можешь, как ты их будешь лечить? Тебя же самого спасать нужно». Антон обиделся. «Зато работа не пыльная, продолжал он, вот представь: ко мне приходит какой-нибудь пьяница, а я ему говорю: ты, козел, твою мать, ты какого лешего сюда пришел, пошел на … отсюда, чего тебе здесь нужно? Классно?» Отца разрывало от смеха: «Да уж, на самом деле классно». Грам работать не любил.

Отец хотел, чтобы ему дали такую же работу.

–Нет, будет много интереснее,– заскрипел Дексаметазон. Видимо он снова залез в голову к Отцу.

–Ну, ладно, ребятки, пора нам собираться в путь далекий, край родимый.– Сказал Отец и мысленно дал понять Басмачу, что терпеть своих гостей стало уже невыносимо. Появилась серая арка.– Мне нужно закончить одно великое дельце.– Сказал он и подмигнул Нюре. Девушка покраснела и убежала обратно в бетаку.

–Ну, ладно, бывай,– Сказал Ефимов.– Скучно будет– заходи.

–Завтра ждем тебя на работе. Только не сильно опаздывай. Мы это терпеть не будем.– Сказал Захаров, поднимаясь с кресла.

Отец пожал руки мужикам и те ушли.

–Декс, а ты кого ждешь?– Спросил Отец, заметив, что тот не собирается уходить.

–Ты же хотел, чтоб я остался.– Сказал тот.

–Ладно, пес с тобой, посиди тут пока. Я быстро.– Сказал Отец и зашел в кусты.

Журчание маленького водопада выдало Отца. Однако в его планы не входило потерять лицо перед этой жабой.

–Хороший диурез– хорошее настроение,– сказал тот, реабилитируя свое глупое положение и скрылся в бетаку.

Отец вошел в будуар к своей наложнице. Та сидела на краю кровати. Уголки ее губ свисали к подбородку, словно слюни. Это значило, что Отца ждет нелицеприятный разговор. Решив сразу перейти в наступление, он сказал:

–Что-то я ничего не понял, Нюра, у тебя плохая интуиция?

–Что ты заставляешь меня краснеть перед незнакомыми людьми? Они же не дураки. Эти твои прозрачные намеки…– Девчонка была готова заплакать.

–Ну ладно, малыш, не бухти.– Отец поцеловал ее в шею. Нюра недовольно повела плечом.– Ну не дуйся. Будешь дуться– я тебя на месяц ласки лишу.

–Ну и лишай, больно мне нужно.– Сквозь сопли залепетала Анна.

–Не хнычь, малыш, обещаю, больше не буду.

Отец принялся ластиться к девушке, которая секунда за секундой таяла. Отец провел пальцами по ее красной кайме губ. Нюра жадно схватила пальцы губами.

Руки. Объятия. В руках вся сила мира. Весь мир на кончиках пальцев. Блаженство. Отец ощущал себя героем. Он непобедим, он вечен. Для него ничего не было невозможного. Упругая кожа пахнет особенно. Жаркое дыхание. Отец обладал целым миром. Ничто не было сейчас важно для него. Прикосновение. Так много в жизни зависит от прикосновения, Отец это понимал. Центр удовольствия замкнулся в круг. Нервные импульсы колесили по мозгу, не находя выхода. Все ушло в небытие. Имел смысл лишь шепот. Полудрема. Блаженство. Этот мир, который он оставил за дверьми, ожидал его. Отец был занят. Этот мир, эта вселенная подождет. Он занят. Нет ничего важней этого шепота и кожи, такой упругой и шелковистой. Позже, все будет позже. Волна. Нет, пока не время. Сердце так безудержно колотит по грудной стенке. Пусть. Не время. Солнце, Земля, галактика. Чушь. Это бессмысленно. Время остановилось, ожидая Отца. Жди. Отец занят. Есть дела важнее. Пусть все идет к черту. Солнце, не слепи глаза. Я тебя не слышу. Уже ничто не важно. Волосы. Как это на самом деле красиво. Что может быть прекраснее этих волос. Раствориться. Хочется раствориться, скрыться навеки в этих волосах. Нет. Пусть это будет вечно. Пусть это никогда не кончится. Пусть кончится вечность, но эти волосы– никогда. Я так хочу. Во власти Отца повелевать вселенными. Кому это надо? Наплевать на вселенные. Прикосновение. Ради этого стоит жить. Больше ничего не надо. Глубокий вздох. Аромат чистой кожи. Она пряная и молодая. Ты и только. Синее– синее море. Укутаюсь твоей синевой, запутаюсь твоими волосами. Прикосновение. Жизнь, ты прекрасна. Прекрасна и настолько же бессмысленна. Ради волос, кожи, прикосновения. Жарко. Немного жарко. Пусть. Немного жарко и чуть больно. Пусть. Немножко боли– это хорошо. Я немножко прикрою болью спину. Я так хочу. Волна. Я погружаюсь. Все бессмысленно. Уже глубоко. Еще волна. Еще. Бег. Безудержный бег, безумная скачка, галоп. Прыгнул. Все. Свободный полет. Волна захватывает тело, несет его вдаль. Буря. Вселенная, к черту тебя, умри. Мне некогда. Агония. Ты меня погубишь. Все. Жаркий поцелуй. Губы. Все великолепно. Все… Все. Давай успокоимся. Все уже позади. Уже все кончилось. Чуточку жаль. Последний раз. Кожа, как хорошо ты пахнешь. Всюду волосы. Больно. Уже нестерпимо больно. К черту все это. Уже все закончилось. Куда делась буря. Мир, ты ждешь меня. Погоди, я сейчас выйду. Глоток воздуха. Жарко. Время, заводи мотор, поехали дальше. Я свободен.