В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Мормон протиснулся в кар, достал оттуда аварийные скафандры и протянул их Отцу. Отец один протянул Трибуну. Несчастный согнулся под тяжестью ноши.

–Нормально все. Пацаны, давай тут оденемся, а то нам недолго лететь, чтобы в каре не корячиться.– Молвил Трибун и начал свое облачение.

Мормон вылез из кара и оделся по образу и подобию Трибуна. Отец следовал их примеру. Облачившись в желтые скафандры того же веселенького желтого цвета, взяв шлемы под руку, как старые космонавты, отправляющиеся в дальний путь– орбитальный космос, друзья следовали один за другим в летательный аппарат. Первым шел Отец, занимая уже облюбованное место за пассажирскими креслами. Далее шел Мормон, замыкал строй Трибун.

Как сильно отличались спасательные скафандры от монтажных, коим пользовался Отец невдалеке от точки прохода. Этот напоминал чукотскую парку, только без капюшона. Желтый прочный материал, на ощупь напоминающий драп, был чуточку тяжеловат. Экзоскелет отсутствовал вовсе. Небольшой плоский кислородный резерв крепился к спине. Систем кондиционирования и обогрева не было в принципе. Механизмы, усиливающие движения, как у мануальных погрузчиков, так же отсутствовали. Неплохая теплоизоляция, маневренность и прочность материала– вот и все, чем мог бы похвастаться спасательный аварийный скафандр. Сверху к нему, на широком ободе, крепился шлем. На приборной панели горело несколько индикаторов герметичности, температуры, влажности, напряженности магнитного поля, мини радиостанция, да счетчик Гейгера. Не густо, но спасти на пару часов космонавта можно. В данный момент это и не требовалось.

–Как тебе родной, за спинами нашими?– Спросил с насмешкой в голосе Мормон. Трибун хихикнул.

–Леший, еще издевается. Первый метеорит– ваш, меня это радует.– Проворчал из-за спин Отец.

–Тут нет метеоритов.– Сказал медленно Трибун, слегка повернувшись к Отцу.

–А на поверхности тогда что? Черт лысый?

–Это давно было,– махнул Трибун.– Я уже здесь скоро восемь лет будет, ни одного не встретил. Да и поле защитное…

–Отец, ты так сидеть не привыкни, а то понравится. Смотри, прецеденты уже были.– Засмеялся Мормон.

–Давай уже отчаливать, долго тут сидеть будем? Ноги уже затекли, а мы еще не сдвинулись.– Ворчал Отец.

Трибун заказал виртуальную клавиатуру, проецируемую в пространстве перед ним и забегал пальцами по ней, при этом маленькие красные кружки разбегались от прикосновения.

–Сейчас свой логин и пароль введу, эта железка без них нас не поднимет.– Медленно произнес он и еще быстрее принялся за клавиатуру.

В конце концов, на приборной панели что-то пискнуло, приборная панель вспыхнула, пришла в действие, и носовой иллюминатор сполз с кормы на нос, закрывая кар. Голубоватое свечение вокруг кара обозначило включение защитного поля. Кар медленно поднялся с пластикового покрытия ангара и развернулся в сторону шлюза.

Шлюзовые створки отползли в сторону, пропустили кар в шлюзовую камеру, а далее на Плутон.

Плутон встретил хакерскую тройку серым неприглядным пейзажем, окруженным непроглядной чернотой космоса. В нескольких метрах от посадочных плит летел кар, все больше набирая скорость. Затем посадочная позиция, освещенная прожекторами, закончилась, и на все пространство, куда ни кинь взгляд, раскинулся мертвый, холодный первозданный Плутон.

Летели молча. Отец, насколько ему позволяла теснота кара, выглядывал из-за кресел, рассматривая Плутонеанские ландшафты. Отсутствие атмосферы, рассеивающей свет, как и на Луне, рождало дикие немыслимые контрасты. На Плутоне не было полутонов. Черные кляксы теней сменялись чуть серыми пятнами поверхности, освещенной далеким солнцем, да отсветом посадочной иллюминации, которая непрерывно таяла вдали. Привыкнув немного к темноте, Отец стал различать каменные нагромождения и рытвины, которых было множество на поверхности планеты. Скучный темно-серый осколок вселенной не мог похвалиться красками земным, искушенным цветами отпрыскам. Рытвины и глыбы вдруг резко ушли вниз. Кар проплыл над огромным кратером. Сколько не смотрел Отец вдаль, сколько не напрягал зрение, краев его не было видно. Только серая хмарь внизу, да чернота сверху. Некоторое время спустя, появились края огромной Плутонеанской воронки. Кар поднялся вверх еще на несколько метров. Автопилот, во избежание столкновения с горной цепью кратера, отклонил машину в сторону и продолжил свой полет.

Сидя на берегу великой русской реки где-то под Астраханью с пьяным медвежонком Пиначетом, Отец не без грусти вспоминал серо-черные равнины и кратеры маленькой планеты, которую некоторые ревнители солнечной системы величали большим астероидом. Тогда он был пусть на Плутоне, пусть в шести миллиардах километров от родной синей планеты, зато был дома, в тихой, обжитой и уютной солнечной системе. Сейчас же, находясь в тени кипарисов со старым drinking partner, Отец болтался на задворках вселенной, в каком-то Богом забытом рукаве Млечного Пути в сломанном спасательном шлюпе, несущемся с бешеной скоростью в неизвестность.

Отец снял шлем. Реальность снова навалилась на него пугающей неизвестностью. Руки и ноги ныли от неподвижного положения. Находясь в виртуальном пространстве, он не мог шевелиться. Отец встал. Тусклое дежурное освещение позволяло лишь видеть приборную панель да едва различимые контуры кресел и кормы. Зато впереди были звезды. Они уже порядком надоели Отцу. С ними нельзя было перекинуться словцом, с ними не повздоришь и каши не сваришь. Они глухи к твоим потребностям, им все равно кто летит мимо них. В своей жизни они видели много пролетающего космического мусора и новым их не тронуть. Отец прошелся по шлюпу. Четыре шага туда, четыре назад. Как у Хоббита: туда и обратно. Сделав несколько кругов по шлюпу, Отец немного попрыгал, похлопывая себя по плечам. Жесткий экзоскелет скафандра притуплял похлопывания, однако Отец не рискнул снять его в полете. В этом секторе может случиться всякое. Хотя, что городить чушь. Всякое может случиться даже на орбите матушки Земли. Здесь ничуть не хуже. Отец скакал по шлюпу, для бодрости напевая под нос: татарам даром дам, татарам даром дам. Вроде размялся. Миллион маленьких иголочек вонзилось в заднюю группу мышц бедра. Отец взвыл. Принялся похлопывать и постукивать по жесткой броне бедер. Вот свинство, думал Отец. Вот то же самое и с Трибуном происходит. Несчастный не вылезает из виртуальности, так и сохнет, как удав на пачке дуста. Клянусь, больше не полезу в эту чертову иллюзию, подумал он. Нужно подкрепиться. Набив желудок всякой разностью, Отец снова плюхнулся в кресло. На сей раз он не был так привередлив, отдавшись на волю случая, он выбрал несколько банок вслепую. Оказалась жареная картошка и бешбармак. Запил соком киви. Нормально. Отец неплохо готовил бешбармак. Татары утверждают, что лучший бешбармак готовится из конины. Отец не любил конину. Ему было жалко этих благородных животных, даже если это и была простая Башкирская дворняжка. Отец делал блюдо из гуся. Он долго его варил на медленном огне, делал тесто, резал на лепешки, а жирную горячую шурпу обильно сдабривал резаным луком. В общем, бешбармак– блюдо для ленивых, однако все признавали, что лучшего кушанья никто из птицы не ел. Может потому, что его из гуся не готовят?