Майк Гелприн - Богатыри не мы. Устареллы

Недобро усмехаясь, Иван-Дурак открыл ларец. Внутри него сияло нездешним светом небольшое яйцо, словно выточенное из индийского алмаза. Богатырь взял его корявыми пальцами и поднял над головой.

– Ну, царь Кощей, выходи!

В ответ на его призыв тихо скрипнула неприметная дверца, и во двор вышел согбенный грузом разом навалившихся прожитых тысячелетий Кощей Бессмертный.

– Оставь яйцо в ларце, повелитель, – умоляюще прошамкал Кощей. – Исполню, что ни пожелаешь…

– То-то! – хмыкнул удовлетворенно Дурак, пряча яйцо обратно в ларец. – Во-первых, корону твою и все царские регалии, во-вторых, само царство, в-третьих, пир на весь мир, в-четвертых…

– Что за шум, Коша? – перебил его томный женский голос, и на крылечке показалась стройная да полногрудая Кощеева полюбовница в ночной сорочке, соблазнительно облегающей ее гибкое тело.

– Твоя девка, Кощей? – спросил Дурак, таращась на бесстыжую.

– Твоя, повелитель! – смиренно ответил бывший владыка Верхней Нави.

– А ведь верно, – спохватился Дурак. – Теперь здесь все мое… Ладно, прежние приказания отменяются. Новые будут…

И он изложил бывшему царю свои повеления. Кощей поскрипел зубами от досады, но отправился выполнять. Тут же весь терем-дворец озарился огнями, запылал огонь в кухонных печах, поварята побежали на птичий двор за утями да курами, отворились кладовые с дичью и всякой снедью, из ледяных погребов понесли вина заморские.

– Ох, что это я стою, – всплеснула руками бывшая Кощеева полюбовница. – Милый мой из дальнего похода вернулся, а я его еще не обняла, уста сахарные не облобызала.

С этими словами она быстро спустилась с крыльца, споро просеменила босыми ножками по сырой брусчатке двора и кинулась Ивану-Дураку на шею.

– Ванечка, любимый!

– Тебя как звать-то? – отчего-то угрюмо спросил ее Дурак.

– Василисушкой, – нежно пролепетала девица, припав к могучей груди Ивана.

– Премудрой, что ли?

– Ой, скажешь тоже… – засмеялась Василиса. – Разве похожа я на эту дебелую корову… Между прочим, скрытую книжницу, – добавила она, округлив и без того глупые глаза. – Меня в народе прозывают Прекрасною… И впрямь, посмотри, какая коса у меня длинная да золотистая… – жарко зашептала она. – А грудь белая да сладкая, а…

Договорить она не успела. Грянули трубы медные. Отворились двери золоченые. Выбежали слуги и проложили к ногам Ивана-Дурака красную дорожку. Следом высыпали сонные и полуодетые придворные и прочая челядь. Некоторые из иноземных гостей: эльфы да гибеллины разные – тоже вышли на шум, строча в уме донесения своим государям о чудно́м происшествии в Кощеевом царстве. Высокий старик камердинер в исподнем склонился перед богатырем, метя дорожку длинной белой бородой.

– С возвращением, батюшка-царь! – сказал он. – Добро пожаловать в свой терем. Все твои приказания исполнены…

– Кощей где? – грубо перебил его Дурак.

– Баньку тебе готовит, царь-батюшка, – ответил, не разгибая спины, камердинер, видимо, его прихватил радикулит.

– Дружина, ко мне! – заорал Дурак.

Дружинники во главе с Опричником выскочили из толпы челяди и вытянулись перед Иваном-Дураком.

– Дружина построена, ваше величество! – доложил Опричник.

– Все здесь? – подозрительно спросил Дурак.

– Все, ваше величество… Опричь караульных и воеводы Лихо…

– Та-ак, – проговорил новый царь. – Слушайте мой приказ! Первым делом, Кощея в подвал да на цепь. Вторым делом, бывшего воеводу перевести в конюхи, а на его место назначаю тебя, Опричник… Тя как матушка с батюшкой звали-то?

– Малютой, ваше величество! – дрогнувшим голосом ответил новоназначенный воевода, тронутый такой заботой.

– Так вот, Малюта, – продолжал Дурак. – Третьим делом, приведи под ясные мои очи следующих лиц: писаря Тайного приказа Недотыкомку, подручного его домового Тришку и вдову, что живет по-над кручею, волхованка она…

– Бу сде! – гаркнул Опричник-Малюта и, обратясь к своим молодцам, отдал соответствующие распоряжения.

Путаясь в ногах, руках и бердышах, дружинники кинулись исполнять.

– У-у, Ваня, – обиженно надула губки Василиса Прекрасная. – Не приголубив свою горлицу, сразу за дела… Аки пчела…

– Иди в баньку, красавица! – ласково сказал ей Дурак. – Мы туда скоро прибудем…

Василиса на всякий случай не стала уточнять, о скольких персонах идет речь, а чмокнув нового полюбовника в губы, ускакала на легких ножках. А Иван-Дурак, прихватив заветный ларец, вступил в окружении подобострастных, хотя и изумленных таким стремительным развитием событий придворных в царские палаты.

Едва он воссел на трон, который оказался для него немного маловат, привели Недотыкомку, Тришку и Василису. Верный Сивка-Бурка уже успел их предупредить о небывалом взлете карьеры Ивана-Дурака, поэтому, когда дружинники пришли за ними, они были уже умыты, одеты и причесаны.

– Ну, здорово! – сказал Дурак, с усмешкой глядя на них.

– И тебе доброго здоровьичка, – дружным хором отозвались они, не забыв поклониться.

– Позвал я вас вот для чего, – начал Дурак. – Службу вашу я помню, а потому и награждаю по-царски. Тебя, Недотыкомка, ставлю главным писарем царства (у Недотыкомки обиженно задрожали губы, но возразить он не посмел), дел будет много, намерен я навести порядок в Кикиморье. Ты, Тришка, будешь моим личным посыльным (домовой вздохнул с облегчением, он ожидал худшего). А тебя, Василиса, назначаю… этой… главной фрейлиной моей будущей царицы. Кстати, твоей тезки, только она помоложе будет и покрасивше тебя, так что не обессудь…

– Да что ты такое мне предлагаешь, Дурак! – возмутилась оскорбленная вдова. – Чтобы я пошла в прислужницы к этой шалаве непутятичне! Да ни в жисть…

– Как смеешь ты мне перечить, женщина! – взвился Дурак. – Да я тебя сгною, в дружину отдам…

– Да уж лучше в дружину, – откликнулась Василиса Премудрая, – чем твоей подстилке ноги мыть… Думаешь, ежели обманом да хитростью царем стал, так можешь творить беззакония? Не выйдет ничего у тебя, Дурак, помяни потом мое вещее слово…

– Стража! – заорал, брызгая слюной, новоявленный повелитель. – Взять ее! В яму! На хлеб! На воду!

Ворвавшиеся караульные кинулись к горестно и горделиво улыбающейся Василисе.

– Эх, ты, дурачок, а ведь я успела полюбить тебя! – горестно вздохнула вдова и растворилась в воздухе.

Стражники столкнулись медными лбами на том самом месте, где она только что стояла, и попадали.

– Найти! – заверещал Дурак. – Из-под земли достать! Всех сгною!

Стража кое-как поднялась на ноги, похватала оброненное оружие и кинулась прочь. А вослед ей покинули царское помещение и придворные.

– За ними! – велел Дурак остолбеневшим Недотыкомке с Тришкой. – Покуда не сыщете, ко мне не являйтесь!