Кир Булычев - Похищение чародея (сборник)

«Значит, ты, Тамара Михайловна, человек небогатый, — подумал Сашок. — Очко в твою пользу».

Он позвонил. За дверью послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась.

На Сашка глядела знакомая.

Он в первое мгновение не сообразил, откуда он знает Тамару Михайловну. Может, на юге общался. Или по работе. Но во второе мгновение Сашок понял: случилось невероятное совпадение. Эту ясноглазую женщину он видел сегодня днем. В телефоне-автомате. И даже дал ей две копейки. И даже пожалел, что уезжает и никогда ее больше не встретит. Но встретил.

И Тамара его узнала.

— Вы? — спросила она. — Вы меня искали?

Сашок страшно смутился. Он понял: Тамара имеет в виду долг. Решила, что он из-за двух копеек ее искал.

— Да вы что! — почти закричал он. — Я случайно. Я сам удивился. У меня к вам совсем другое дело.

Вдруг в глазах Тамары возник испуг. Глаза у нее были такие, что любое чувство в них отражалось тут же, будто написанное большими буквами.

— Что? Что случилось? — спросила она. — Что-нибудь с Мариночкой?

— Да не с Мариночкой, — сказал Сашок. — У меня к вам дело.

Испуг улетучился из глаз, но возникло любопытство. И осторожность.

— Не бойтесь, — сказал Сашок. — Все в норме.

— Так чего же вы стоите? — удивилась Тамара. — Вы заходите.

— Правильно, — сказал Сашок. — Мне на лестнице стоять не стоит. Он в любой момент может появиться.

— У вас неприятности? — спросила Тамара.

Она впустила Сашка, закрыла дверь. Они стояли совсем рядом, прихожая типовая, и Сашок подумал: «Какие пышные волосы. И цвет красивый, пепельный».

— Они натуральные? — спросил Сашок. Вернее, язык сам спросил — он о таком вопросе даже и не думал.

— Кто?

Тамара подняла глаза — она была на полголовы ниже. И ресницы длинные.

— Волосы натуральные или красите?

От глупости собственного вопроса Сашок покраснел, хотя вообще-то его смутить нелегко.

— Натуральные, — сказала Тамара и засмеялась.

Ей вопрос показался не глупым, а смешным.

— Красивые, — сказал Сашок.

— Вы на кухню проходите, — сказала Тамара. — В комнате не убрано.

Квартира была скромная, но чистенькая. Не надо было большого ума, чтобы догадаться: здесь живет мать-одиночка. Мужским духом даже не пахло.

На кухне тоже было чисто. Сашок не знал, как начать. Как с такой женщиной говорить о дьяволе. Но Тамара ждала.

— Я от товарища Д., — сказал Сашок. — С распиской.

— Ой, — сказала Тамара и ухватилась за стену. — Неужели он передумал?

— Никто не передумал, — сказал Сашок. — Ничего страшного. Все в порядке. У меня ваша расписка. В ней написано, что вы этому, простите, мерзавцу продали свою душу. А я нашел. Случайно. И думаю — надо помочь человеку. Вот ваша расписка. Берите, рвите, жгите, и дело с концом. Вы свободны.

Тамара глядела на Сашка, широко открыв ясные зеленые глаза, смотрела с таким тихим ужасом, что Сашок оторопел.

— Что? — спросил Сашок. — Чем он вас держит?

— Мариночка, — сказала Тамара. — Мариночка моя, девочка…

— Что с ней?

— Она могла погибнуть, — сказала Тамара. Глаза ее наполнились слезами, но слезы не падали, висели на длинных ресницах. И была она так мила и беззащитна, что Сашок еле удержался, чтобы не обнять молодую женщину, не утешить ее по-мужски.

— Нет, — сказала Тамара. — Я умоляю вас, не возвращайте мне эту записку. Я не могу! Мой ребенок погибнет. Моя душа — ничто по сравнению с тем, что может случиться. Пожалуйста, верните ее товарищу Д. Пожалуйста, не губите моего ребенка.

— Ну вот, — сказал Сашок. — Я же хотел как лучше.

— Я понимаю, я не сержусь, только, пожалуйста… Поймите, я растила Мариночку без отца, я вкладывала в нее все, что могла. И когда случилось это и я поняла, что ребенок погибнет, я пошла на все — я готова была вырвать из своей груди сердце, только чтобы спасти ребенка.

Тут слезы сорвались с ее глаз и застучали об пол.

— Я понимаю, — сказал Сашок. — Ради жизни ребенка на что не пойдешь. Вы простите, я не в курсе, я не знал. А как девочка, выздоровела?

— Пока все в порядке…

И тут раздался звонок в дверь.

Сашок насторожился. Шагнул на кухню — есть ли какое оружие, — свою жизнь он дешево не отдаст.

Звонок звучал настойчиво, будто пришли с обыском.

— Это она, — сказала Тамара, вытирая глаза.

— Это за мной! Не открывайте!

— Нет, это она, — сказала Тамара и побежала к двери. Сашок схватил скалку и встал за косяк.

Но оказалось — в самом деле ложная тревога.

В дверях стояла девочка лет десяти, на вид усталая, но здоровенькая, без следов страшной болезни, ради которой мать пошла на такую жертву.

— Как ты? — Мать кинулась к ней радостно.

— Мама, — сказала девочка укоризненно, — ты опять суетишься?

Она взглянула на Сашка, но больше не обращала на него внимания, словно он был мебелью.

— Я так скучала, — сказала Тамара. — Ужинать тебя ждала.

Тамара начала метать на стол посуду, про Сашка она тоже забыла. Девочка тем временем кинула на стул большую спортивную сумку и пошла мыть руки. Стол был накрыт на одну персону, но накрыт шикарно, с салатами, куриной котлеткой, сметанкой и так далее.

Девочка вышла из ванной, прошла за стол, села, оглядела этот праздничный стол и сказала:

— Мне только котлетку. И фрукты. Груш купила?

— Не было груш, деточка.

— Евгения Осиповна сказала: вечером грушу.

— Я сегодня после работы не успела на рынок.

— В следующий раз успей, — сказала девочка. — Пока что я съем только котлету, и завтра же Евгения Осиповна узнает, в каких условиях я нахожусь в доме.

— Мариночка, — умоляла Тамара. — Только не это! Ты же знаешь, как Евгения Осиповна будет сердиться.

— И правильно сделает, — сказала Мариночка. — Ты, мама, распустилась. На той неделе не достала апельсин. Помнишь?

— Помню.

— Я пойду, — сказал Сашок. Ему было неловко. Словно подглядел в замочную скважину то, на что смотреть нельзя.

— Да, конечно, спасибо, что зашли. — Тамара оторвалась от ребенка, вышла за ним в коридорчик.

— Возьмите, — сказал Сашок, протягивая ей записку.

— Ой, не надо! Я на нее и смотреть не могу.

— Тамара, — сказал Сашок, — вы, конечно, извините, но вопрос можно?

— Конечно, конечно.

— Какой страшной болезнью ваша Мариночка страдала?

— Болезнью? Я разве сказала про болезнь?

— Ну, в общем, по большому счету…

— Хуже. Мариночка моя страшно талантлива. Это видно с первого взгляда. Правда?

Сашок согласился.

— Она была в тупике. Она занималась в «Трудовых резервах». Это не дает никаких шансов. И к Евгении Осиповне устроиться невозможно. Туда министры в очереди стоят.

— А что Евгения Осиповна делает?

— Вы не знаете Евгению Осиповну? Но она же гениальный тренер по художественной гимнастике. Практически всем девочкам, которые к ней попадают, гарантировано место в сборной. Но попасть к ней… и мне пришлось, как вы понимаете…