Кир Булычев - Похищение чародея (сборник)

– При чем тут закон, при чем тут охрана? – кричали мне в ответ.

– Неужели она была разумной? – испугался я.

– Разумной? – по толпе прокатился смешок. Я решил, что смех несовместим с насилием и меня сейчас отпустят. Не тут-то было. Я полез в карман, чтобы достать удостоверение, дающее право на дипломатическую неприкосновенность. Несмотря на удары и толчки, это мне удалось сделать.

– Я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью! – прохрипел я. – Я член Олимпийского комитета!

– Не поможет! – кричали в толпе, но хватка шара с ложноножками, почти задушившего меня, вдруг ослабла.

– Повторите, – сказал он, – вы – член чего?

– Олимпийского комитета.

Ложноножки шара рванули меня в сторону.

– Помогайте мне и не шумите, – быстро шепнул он девушкам. – Мы ошибочно терзаем уважаемого Кима Петрова, которого отчаялись дождаться.

И, обращаясь к толпе, шар объявил:

– Мы его утопим в пруду Последнего Разочарования. Возвращайтесь к своим делам.

Две девчушки и шар с ложноножками поволокли меня к олимпийскому автобусу.

Я постепенно пришел в себя настолько, что смог задать обязательный вопрос:

– Скажите, что же я натворил? Стрекозы не охраняются законом, не являются разумными существами… Может быть, у вас существует система религиозных табу?

– Системы нет, – ответил шар с ложноножками, который оказался впоследствии милейшим и добрейшим существом, отличным шашистом, эрудитом, умницей и стал моим близким другом. – Какая может быть система, если всему городу грозила гибель?

– Клянусь, я не хотел губить город.

– Верю, – серьезно ответил шар. – Но каждый знает, что если убить краколюру, начнется эпидемия древесной лихорадки.

– Почему? – не понял я. – Стрекозы, то есть краколюры, уничтожают возбудителей этой лихорадки?

– Каких еще возбудителей! – возмутилась прыгунья в высоту. – Нет никаких возбудителей. Но если убить краколюру, начнется ужасная эпидемия древесной лихорадки.

– Может быть, это суеверие, – сказал шар. – Вернее всего, суеверие.

– Но суеверие должно быть на чем-то основано, суеверия редко возникают на пустом месте, – глубокомысленно сказал я.

– Не знаю, не знаю, – вздохнул шар.

– Может быть, раньше возникали опустошительные эпидемии древесной лихорадки и в сознании…

– Не говорите глупостей, – без всякого уважения заявила надежда легкой атлетики. – Никто никогда не болел древесной лихорадкой. Такой болезни даже в справочнике нет.

– Но если она начнется, это будет ужасно, – сказала вторая девушка.

– А что надо сделать, чтобы не началась эпидемия болезни, которой нет? – спросил я.

– Растерзать виновника, – сказал шар. – Безжалостно.

– И уже кого-нибудь растерзали? – спросил я.

– Ну, какой идиот будет убивать краколюру? – удивилась надежда легкой атлетики.

– Только если приезжий, – добавила вторая девушка. – К счастью, краколюры очень редко залетают в город. Пока обходилось.

На следующее утро, проснувшись, я увидел, что ночью, без моего ведома, гостиничный номер «украсили» зеленым, в рыжую крапинку, фантастически пыльным ковром, повесив его на подоконник. Ковер вонял прелью, и над ним тучей носились мухи.

В иной ситуации я бы сдержался – все-таки на чужой планете. Но чувствовал я себя разбитым после вчерашней потасовки, не выспался, а тут еще эта прелесть… Я подошел к окну, которое выходило во двор, одним усилием перевалил тяжелый ковер через подоконник и сбросил с третьего этажа. Ковер шумно шмякнулся об асфальт, взвизгнул и быстро пополз на улицу. Во дворе стояло несколько шоферов и официантов. Падение ковра им ничем не угрожало, но они повернулись ко мне с угрожающими физиономиями. Я на всякий случай отошел от окна, удрученный тем, что никогда раньше не видел рыдающих ковров.

Через две минуты в комнату вошла делегация в составе директора гостиницы и десяти официантов. Выражение лиц этих посетителей меня встревожило.

– Вам придется покинуть нашу гостиницу, – сообщил мне директор.

– Почему?

– Потому что вы чуть не убили коврового прямоточника.

– Я решил, что это просто ковер, – сказал я. – Мне никогда не приходилось иметь дела с ковровым прямоточником. Примите мои извинения. Но ковровым прямоточникам нечего делать в моей комнате.

– Я на вас не сержусь, – сказал директор. – Это уже третий ковровый прямоточник, который лезет в мою гостиницу за последнюю неделю. Но оставить вас в гостинице я не могу. Общественность мне этого не простит.

Общественность, густо набившая комнату, криками и угрозами подтвердила слова директора.

– Что же меня ждет? – спросил я.

– Вернее всего, вас забьют камнями, – сказал директор, – иначе каждый нечетный дом в нашем городе послезавтра сгорит.

– Почему? – удивился я.

– Это всем известно, – грустно сказал директор.

– Уже горело? – спросил я.

– Разумеется, нет, – сказал директор. – Ведь никому не приходило в голову сбрасывать с третьего этажа коврового прямоточника.

Выручил меня любимый шар в сопровождении двух полицейских.

Но из гостиницы пришлось съехать.

Остаток командировки я жил у шара, что было не очень удобно, так как все в его доме было рассчитано на шарообразных существ, включая ванную и туалет.

Нетрудно догадаться, что после этих двух событий я заинтересовался местными суевериями. Суеверия, как вы понимаете, есть везде. Но почему-то на Вапре они приняли угрожающую форму. Например, я узнал, что, если убьешь скорпиона – создание крупное, кусачее и агрессивное, – у тебя отнимется левая рука, а если обидишь царицу блох (увидеть мне ее так и не пришлось), то у тебя всю жизнь будет чесаться под левой лопаткой.

Таких суеверий я собрал десятка три, одно страшнее другого.

Но, пораженный их некоторым однообразием, я задумался вот над чем: планета открыта недавно, заселена в близкое к нам время самыми различными существами. То есть никакой общей культуры еще сто лет назад здесь и быть не могло. А суеверия оказались местными, общими для всех. Правда, должен сказать, что не все они были угрожающего свойства. К примеру, я обнаружил, что если положить в гнездо выпавшего оттуда птенца, то назавтра обязательно выиграешь в местную игру переног…

Наверное, я бы так и не смог приблизиться к разгадке этой тайны, если бы не случай.

За день до отъезда я зашел в книжный магазин, где наткнулся на небольшую книжку, которая называлась «Наш фольклор». Подумав, что корни суеверий могли таиться именно в фольклоре, которого, кстати, не должно быть на недавно заселенной планете, я сунул книжку в карман.

Во время последней прогулки за город я остановился у небольшого озера. Спустившись к воде, устроился в тени кустов. Было, как всегда на Вапре, душно. Я раскрыл книжку и с интересом прочел первую сказку о том, как один мальчик наступил со злым умыслом на рамокали и как за это все рамокали из окрестностей стали преследовать мальчика днем и ночью. Бедняжке пришлось бросить школу и улететь с Вапры. И он сильно плакал.