Терри Дэвид Джон Пратчетт - Творцы заклинаний (сборник)

– Ты отлично знаешь, что я этого не делал, – скороговоркой выпалил герцог. – Он сам поскользнулся, а потом покатился вниз. Да, вот так. Поскользнулся, упал… Меня-то там даже не было! И это он первый на меня набросился. С моей стороны – чистая самооборона. Вот так. Он поскользнулся и вследствие самообороны напоролся на собственный кинжал. – Герцог перешел на невнятное бормотание. – И вообще, я уже почти ничего не помню… – И он принялся растирать свою роковую длань – впрочем, исходя из вышесказанного, она таковой уже не считалась.

– Уймись, – снисходительно огрызнулась герцогиня. – Я знаю, что ты этого не делал. Меня, если помнишь, с вами не было. И я никогда не передавала тебе орудие убийства, в глаза его не видела.

Герцога снова бросило в дрожь.

– А теперь, Шут, – промолвила герцогиня Флем, – подумай хорошенько и ответь – не нужно ли внести в исторические хроники некий общеизвестный и точный факт?

– Факт, тетенька, о том, что тебя там не было? – с готовностью вскричал Шут.

Слова и впрямь обладают великой силой. В частности, они умеют слетать с языка до того, как говорящий успеет заткнуть себе рот. Если уподобить слова маленьким барашкам, то Шут сейчас с ужасом следил, как невинные существа, весело подпрыгивая, идут прямо в жерло огненного взгляда герцогини.

– А где я была?

– Где угодно, – поспешно отозвался Шут.

– Дурак! Человек не может находиться в нескольких местах сразу.

– Я хотел сказать, что вы находились где угодно, но не на лестничной площадке.

– На какой лестничной площадке?

– На любой, – покрываясь холодным потом, ответил Шут. – То есть не было вас там. И с удивительной ясностью припоминаю, что лично я вас там не видел.

Некоторое время герцогиня молча рассматривала его.

– Постарайся не забыть этого, Шут, – посоветовала она и потерла подбородок. Послышался мерзкий скрежет. – Итак, ты уверяешь нас, что действительность – это всего-навсего жалкие слова. Значит, слова – это действительность. Но как слова могут стать историей?

– Пьеса, которую я видел, запомнилась мне на всю жизнь, – мечтательно промолвил герцог Флем. – Ее участники постоянно пускали друг другу кровь, но никто не умирал. А как зажигательно и умно они говорили!..

Со стороны герцогини снова донесся скрежет щетины.

– Шут!

– Да, ваша светлость?

– А ты мог бы написать для нас пьесу? Пьесу, слава о которой облетела бы весь мир, которую бы знали и чтили столетия после того, как рассеялась бы злая молва.

– Увы, госпожа, здесь нужен особый талант.

– Тогда, может, ты найдешь того, кто с этим справится?

– Такие люди есть, госпожа.

– Найди. Приведи. Самого лучшего, – пробормотал герцог. – Лучшего. Найди. Пусть правда утвердится в мире. Найди и приведи.

Буря явно решила немножко отдохнуть. Ей самой это было не нужно, но ее никто не спросил. Она две недели подменяла известный антициклон над Круглым морем и вкалывала от зари до зари, сдерживая холодный атмосферный фронт. Буря радовалась любой возможности выдернуть какое-нибудь деревцо или, затащив в смерч ферму, унести ее за тридевять земель в какой-нибудь изумрудный город. Однако повеселиться вволю ей так и не дали.

Буря утешала себя тем, что даже великие ураганы прошлого – такие, как Великий Смерч 1789 года, к примеру, или Неистовая Зельда и Ее Сногсшибательные Падающие С Неба Лягушки – за годы своей карьеры не раз и не два переживали подобные времена. Такова была незыблемая традиция погодных условий.

Кроме того, буре удалось вдоволь порезвиться, когда, надыбав внесезонный снег, она преподнесла одной равнине отличный сюрприз, заморозив изрядное количество народа. Правда, с тех самых пор эта площадка была для бури закрыта, поскольку теперь там можно было терзать лишь плешивый вереск. Если бы у погоды было человеческое лицо, то межсезонье буря проводила бы в закусочных, красуясь в цветастом колпаке за стойкой какого-нибудь гамбургерного рая.

В данный же момент буря созерцала три фигуры, неспешно бредущие по торфяной пустоши и стремящиеся сойтись в одной точке на прогалине, рядом с высоченной каменной глыбой, которая вдруг именно сейчас куда-то бесследно запропастилась.

Признав старых подруг и ценительниц, буря поприветствовала их раскатом беспричинного грома, который, правда, был оставлен без внимания.

– Опять этот чертов каменюка куда-то запропастился, – буркнула матушка Ветровоск. – Ну и ладно, камней здесь и так хватает.

Лицо ее было матового оттенка. Может, какой-нибудь сумасшедший портретист назвал бы его искаженным страстью. На самом деле вид у матушки был предельно целеустремленный. Не по-хорошему целеустремленный.

– Разожги огонь, Маграт, – машинально приказала она при встрече.

– Да, по чашечке чая выпить бы не мешало, – кивнула нянюшка Ягг, хитро улыбаясь. Она сунула руку под шаль. – Вот с этим делом, – закончила она, предъявляя присутствующим пузырек яблочного бренди.

– Алкоголь – обманщик, он маскирует изъяны души, – выдала заученную отповедь Маграт.

– Я за всю свою жизнь капли в рот не брала, – сказала матушка. – Нам нужны ясные головы, Гита.

– Капелька в чашку чая – это разве питье? – с укоризной произнесла нянюшка. – Это для здоровья. Неужели вам самим не зябко на таком ветру, сестренки?

– Ладно, ладно, – согласилась матушка. – Но только по капле.

Пока пили чай, никто не произнес ни слова. Наконец матушка заговорила:

– Послушай, Маграт, ты все знаешь о шабашах. Допустим, мы хотим устроить настоящий шабаш. Что нужно сделать первым делом?

Маграт помедлила. Предложение пуститься в пляс в голом виде могло не пройти.

– Сначала запевают песню, славящую полную луну.

– Так ведь луна-то не полная, – указала на небо матушка. – Она, как это, выпуклая, одним словом.

– Между второй четвертью и полнолунием, – услужливо подсказала нянюшка.

– Мне кажется, эта песня славит полнолуние вообще, – осторожно промолвила Маграт. – Затем мы должны возвыситься самосознанием. Но здесь уж без полной луны не обойтись. Луна – это очень важно.

Матушка смерила ее испытующим взором.

– Это, значит, и есть современное ведовство? – уточнила она.

– Отчасти, матушка. На самом деле все куда сложнее…

Матушка тяжело вздохнула:

– М-да, каждому свое. Я бы лично от стыда сгорела, если бы все время оглядывалась на какой-то светящийся блин…

– Да забей ты на все это, – отозвалась нянюшка. – Давай лучше порчу на кого-нибудь нашлем.

Шут крался по спящим переходам замка. Впрочем, никакой опасности над ним не нависло. Маграт снабдила его графическим руководством по обнаружению Грибо, а Шут не забыл наведаться в замковый склад лат и доспехов, где разжился парой железных перчаток и этакой кольчужной шалью.