Сергей Лукьяненко - Остров Русь (сборник)

Их нагрело заходящим солнцем, они же думают, что ожили (возм., др.−егип.) .

Раз, два, три… десять ( возм., др.−егип.) .

У семи мумификаторов фараон без глаза. Прожорливого крокодила Осирис в болото бросил (возм., др.−егип.) .

Имеющий белую кожу — слуга черного Апопа (возм., др.−егип.) ; Апоп — древнеегип. царь тьмы. — Примеч. авторов .

Быстренько свяжите дикарей! (возм., др.−егип.)

Оскверненный объятиями Сета, ты — дикарь, я настоящий человек! (возм., др.−егип.)

Анубис — бог царства мертвых. — Примеч. авторов .

Костя, а если он уже заранее поверил, все равно врать будем? (возм., всеземной-венерианский)

Именем Анубиса велю фараону остановиться! (возм., др.−егип.)

Неменхотепчик (возм., др.−егип.) .

Я проснулся, когда Ирбис, красный персидский кот… — Ирбисом зовут прекрасного персидского кота столь же прекрасного московского художника, иллюстрирующего фантастику, Севы Мартыненко.

Хухер-мухер… — Вначале авторы честно собирались добыть учебник древнеегипетского языка. Или просто египетского. Однако «рыба», написанная вместо египетских слов, показалась им вполне удачной. Вот и родился «возможно, древнеегипетский», фонетически слегка напоминающий казахский, а лексически вполне выверенный. В определенный момент авторы были способны обменяться своими, как всегда несложными, мыслями на «возм., др.−егип.» языке.

Каракуц — настолько популярное др.−египетское слово, что и объяснять не хотелось. Это верблюд. (Двугорбый. В отличие от курдепа — одногорбого.)

Неменхотеп — это фараон, точнее — мумия фараона… — Поначалу нашего фараона звали Аменхотеп, затем мы подумали, что имя реального исторического лица слишком конкретизирует эпоху, и решили, что это будет НЕ Аменхотеп. Так и появился Неменхотеп.

— И твой начальничек Ленинбаев… — предельная степень начальственности: Ленин + бай ( каз. ).

— Помнишь, мы читали книжку, не то «Трое с Мочамбы», не то «Три Мамбы»?.. — Очевидно, имеется в виду повесть В. Мелентьева «Обыкновенная Мемба».

— Давайте знакомиться, детишки, — сладким голосом сказал он. — Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли, переводчик.

— Земли? — ахнули мы с братом.

— А он, — Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, — генерал-сержант Кубатай, командующий космофлотом, лицо особо важное. — Как уже было сказано в эпилоге, прототипами этих новых персонажей послужили фэн Валерий Смолянинов и критик-фантастовед, писатель, редактор журнала «Миры» Алан Кубатиев. Прототипы мужественно старались не обижаться. Но в рассказе Алана Кубатиева почему-то возникли Буркунский и Лукодьяненко, детские писатели-соавторы.

Стас потирал огромную шишку на голове, и Смолянин, поправляя свой бинтик, понимающе ему улыбнулся. — Как раз в тот момент, когда мы писали эту главу, Валера Смолянинов подвергся хулиганскому нападению и был жестоко избит. Потому и появились на голове Смолянина шишки и бинтик.

— Специальный инспектор Департамента Защиты Реальности Кейсеролл. — От Аркадия Кейсера этот персонаж перенял вечные занятость и торопливость.

— Это Ережеп, генеральный директор Департамента, — шепнул Смолянин доверительно, — он тут самый крутой. — Когда мы отправили уже готовую рукопись «Мамы» в журнал «MEGA» в Минск, а потом созвонились с редакцией, ее сотрудница Светлана Шидловская призналась, что над Ережепом она просто голову сломала. Всех остальных «расшифровала», а вот этого — никак… И немудрено — имя это было пришлепано «от фонаря», и создано оно нами было из случайно услышанной казахской фамилии Ережепов. Но позднее мы узнали, что действительно есть такое казахское имя — Ережеп, от него и произошла услышанная нами фамилия… Короче, казахи должны искренне гордиться: в далеком XXV веке самый главный человек Земли — генеральный директор Департамента Защиты Реальности носит казахское имя.

«Кильки в томатном соусе. Рыбзавод ГКО „Волгорыбхоз“, пос. Завгородний Волгоградской области». — Известнейший фэн Борис Завгородний живет в Волгограде.

Смолянин вздохнул и опустил голову. Без всякой связи сказал:

— Спал сегодня отвратно… Всю ночь Кубатай мешал. Уложил меня спать, а сам ходил, семечки грыз, компьютером шумел… А лег — храпеть начал.

— Вы что, вместе живете? — спросил я.

— Да, уже два дня. — И действительно, в период написания повести Алан Кубатиев и его «ноутбук» жили у Смолянинова.

— Ну и когда люди опомнились, оказалось, что никто своей национальности не знает. В лучшем случае слышал, что прабабка была на четверть турчанка… — Такая семейная легенда имеет место у Буркиных. Авторы вообще представляют собой коктейль национальностей, истинно «советскую» нацию. Это дало им моральное право смеяться над русскими, украинцами, татарами и другими популярными народностями.

С тех пор Кубатай стал официально признанным осетином. — Надеемся, мы не задели национальной гордости Алана Кайсанбековича Кубатиева, который действительно по национальности — осетин. Да еще из князей.

— Это главный кулинар Земли, Бормотан, — тихо шепнул нам Смолянин и облизнулся. — Есть такое прозвище у Бориса Натановича Стругацкого: БорНатан.

Измайлай… — Андрей Измайлов, хороший писатель и очень веселый человек.

— …творение уважаемого Витманца — кальмара, запеченного в глине. — Намек на роман Святослава Логинова (Витмана) «Многорукий бог Далайна».

Толяро… — Андрей Столяров. Тоже писатель.

Гуляква… — Евгений Гуляковский.

Еголя… — Александр Щеголев. Очень мягкий, но упорный в своем мнении писатель.

Фишманец… — Вячеслав Рыбаков.

Козинец… — Она и в Африке Козинец. А зовут — Людмила. Писательница из славного города Киева. Почему Козинец в повести стала мужчиной, мы не знаем. Прости, Люда, так получилось.

Ереслег… — Сергей Переслегин, критик-фантастовед.