Надежда Первухина - Ведьма носит Reebok

– Все это замечательно, но мыться яблочным соком… по меньшей мере странно.

– Юля, просто ты не придерживаешься старинных традиций.

– А ты придерживаешься?

– Стараюсь.

Флоренс надела на себя платье, такое же, как у меня. Распустила по плечам слегка влажные волосы, внимательно осмотрела себя в зеркало, потом кинула придирчивый взгляд на меня и наконец сказала:

– Идем.

Мы вышли из комнаты, и я увидела, что пространство изменилось. Раньше здесь не было этого зала, точно!

В полукруглом зале, освещенном большой люстрой, собралось, по-видимому, все население монастыря Сестер святой Вальпурги. Я жадно всматривалась в их лица, я видела перед собой удивительных женщин. Браку, мужчинам, детям и прочим радостям семейной жизни они предпочли служение Богине-Матери и святой Вальпурге. Я не понимала почему. Можно быть ведьмой и при этом матерью, можно быть ведьмой и при этом любящей женой, но быть ведьмой и монахиней?! А в том, что передо мной стоят великие ведьмы, я не сомневалась – слишком ощутима была сила, исходящая от них. Я поняла, что меня с моей сомнительной волшбой заткнет за пояс любая из насельниц монастыря.

– Радуйтесь, сестры! – сказала монахиням Флоренс и поклонилась.

– Радуйся, сестра! – хором ответили они Флоренс. Та ощутимо толкнула меня локтем в бок:

– Поприветствуй сестер!

– А… да… Радуйтесь, сестры!

– Радуйся, сестра! – сказали мне.

У каждой из монахинь в руках было по румяному яблоку и по свече желтого воска. Каждая была облачена в такой же, как на нас, шелковый балахон. Смотрелось это впечатляюще.

Нам с Флоренс тоже дали по яблоку (по-моему, это была воспетая Буниным антоновка) и по желтой свече. У меня слегка закружилась голова от переплетения ароматов яблок и свечного воска.

– Идемте, сестры, – сказала настоятельница. Теперь на ее голове красовалась лучистая диадема из янтаря. Я вспомнила, что в учении о магии камней янтарь считается камнем, помогающим женщинам во всех их делах, оберегающим от проклятия и дурного глаза… Я залюбовалась было диадемой, но тут Флоренс потянула меня за рукав:

– Идем. Пора примкнуть к шествию.

Монахини попарно выстроились в колонну. Возглавляла шествие настоятельница, мы шли за нею как гостьи, а там уже топали все остальные… Нет, ну что я за человек! Даже во время священной церемонии не перестаю ерничать и тайно подхихикивать! Надо исправляться, а то кто-нибудь обязательно нашлет на меня порчу.

Наша процессия вышла из монастыря, и я имела удовольствие снова ощутить на себе приколы блуждающего пространства. Не было никакой долгой дороги среди утесов и пшеничных полей. Не было никакого коридора! А была лестница, начинающаяся ниоткуда и приводящая…

…Прямо в храм Дианы, что в корпорации «Медиум»!

Чудеса.

Я не умею работать с пространством так, чтобы сминать его в гармошку. Тут нужна высшая волшба. Я ощутила легкий прилив зависти к тому, кто это сделал.

Итак, мы снова оказались в храме Дианы.

Нас уже ждали. Мокрида Прайс собственной персоной, облаченная в потрясающее шикарное платье, а также весь женский персонал «Медиума», исключая фей. Как небольшой вроде бы храм вместил всех желающих – непонятно. Не иначе как опять капризы пространства.

Начались взаимные приветствия и поклоны. Мы с Флоренс подошли к Мокриде, чтобы поклониться и получить от начальницы распоряжения, если таковые будут иметь место.

– Мы все подготовили, Мокрида, – заискивающе сказала Флоренс.

– Я вижу, – кратко бросила Мокрида. В руках у нее тоже было яблоко и свеча, но, похоже, держала она их без должного благоговения.

Да Мокрида атеистка!

Наверняка такая же, как я!

Плевать ей на древние ритуалы и культы.

Главное – ее собственная персона, вокруг которой вертится Вселенная.

Уф, я чуть не задохнулась от таких мыслей в адрес начальницы. Потом решила вести себя примерно и сердечно взмолилась Лунной богине, чтобы она не карала меня за скептицизм.

– Время начинать моление, – сказала настоятельница монастыря, подойдя к Мокриде. Та еле-еле согнула шею, изображая поклон.

И моление началось.

Настоятельница и несколько монахинь запели на латыни торжественный гимн, прославляющий Диану. У меня с латынью не очень, но основное я перевести смогла:

Там еще много было куплетов, в которых в основном перечислялись заслуги Богини-Матери перед человечеством, чередующиеся с куплетами, в которых имели место просьбы к Диане. Когда гимн наконец допели, пришло время жертвенного шоколада. На алтарь водрузили золотую чашу, окружив ее бесчисленным количеством горящих свечей. Настоятельница монастыря Сестер святой Вальпурги и сама Мокрида Прайс одновременно произнесли заклинание, суть и узор которого от меня почему-то ускользнули. Что ж, я ведь всего лишь младший секретарь, как ведьма я здесь не котируюсь… После заклинания пришли в движение шоколадные фигурки жертвенных животных – они поднялись в воздух и с легким шумом падали в золотую чашу. Выглядело это забавно. Потом я увидела, что чаша раскалилась, и воздух над нею дрожит как над хорошим костром. В чаше зашипело и забулькало – видимо, шоколад расплавился… Запахло какао…

А потом все стихло. И чаша, похоже, остыла. И я почувствовала каким-то седьмым чувством, что чаша пуста. Я взглянула на Флоренс. Та стояла, молитвенно сложив руки, закрыв глаза. Губы ее что-то шептали. Я не стала мешать человеку, погруженному в молитву. Я решила, что обо мне благополучно забыли и можно тихо слинять из храма. Например, в кафетерий. Вдруг там опять пьет молочный коктейль Мужчина Моей Мечты, или Три М? Но только я сделала неуверенный шаг в сторону, как Флоренс открыла глаза:

– Юля, ты куда?

– Да мне надо… – пробормотала я, слегка нервничая.

– Потерпи. – Флоренс истолковала мои слова однозначно. – Служба скоро закончится, к тому же уходить со службы – дурной тон.

Ну, коли так… Я набралась терпения и даже на всякий случай молитвенно сложила руки. Конечно, молиться мне не хотелось. Но опять-таки на всякий случай я попросила Лунную богиню быть поснисходительней к моим проказам и всяким жизненным заморочкам.

Я посмотрела на статую Дианы. На миг мне показалось, что она ожила и смотрит прямо на меня!

– Сгинь, пропади, – прошептала я, чтобы отогнать наваждение, но, вместо того чтобы пропасть, наваждение обросло новыми впечатляющими событиями. А именно: мраморная Диана обрела плоть и кровь, превратившись в очаровательную молодую женщину с черными как ночь глазами и задорной улыбкой яркогубого рта. Ожившая Диана грациозно спрыгнула с алтаря (туника взметнулась, открыв шикарные бедра) и подошла прямо ко мне. Я испуганно попятилась.