Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)

Малышка вообще никогда не плакала, не ныла и не скулила, как часто бывает с детьми. Она просто была, играла, водила пальчиком по стеклу, разглядывала детские книжки, выменянные Мухой на пару щук и протертые (кто бы поверил!) самогоном для дезинфекции. Повеселевший Илья таскал любимице то яблоко, то луковку, то свежее куриное яйцо – где только отыскал? Он часами простаивал у открытой двери, показывая сосредоточенной девочке целые представления. Пару раз Сим-Симыч отгонял от себя дурную мысль – силач хочет охмурить тетку и в одиночку попользоваться складом «яблочек»… Нелепо – шансы выжить у одиночек мизерны.

Тим и Серый распилили полку от тумбочки и сделали дитю кубики – пусть балуется. Любопытный Шурик все пробовал рассмешить малышку, каждый день мерил ей температуру, приставал к матери с расспросами: когда, мол, малышка пошла, когда начала гулять, когда заговорила, не гуляла ли Галя по «горячим» районам, не болела ли во время беременности? Злой с похмелья Сим-Симыч допытывался у ветеринара, в чем дело – не урод ли какой малышка, не мутант ли? Кэп не верил, что радиация могла навредить кудрявому чуду, но мало ли – медицине виднее. Шурик шутил и отмалчивался.

…Своим чередом зима перевалила через хребет Нового года. Тридцать первого для ребенка поставили елочку, украсили чем под руку подвернулось, положили под ветки резную куклу и неуклюжую лошадку-качалку. Сим-Симыч не поскупился, подключил квартиру на целый день к «яблочку», в доме стало светло и тепло, заработала фильмотека, забегал по углам пыхтящий маленький пылесос. Увидев его, Сюзанна засмеялась. Галя – когда только успела – сделала всем подарки: кому носки, кому перчатки. Илье достался пушистый и толстый шарф; силач так краснел, обматывая сюрприз вокруг могучей шеи, что остальным ненадолго стало неловко. Но заминка прошла, и начался праздник.

Хитрый Шурик, как оказалось, пользовал от мочекаменной богача, хозяина единственного на Сытном рынке мясного прилавка – не лотков с собачатиной, крысами и кошками «под кролика», а витрины с говядиной, свининой и тощими синими курами. Поэтому на столе благоухали запеченные Галей прямо в коже свиные рульки и топорщили облитые жиром лапы две курицы в окружении целого моря искусно сквашенной с яблоками капусты, россыпи картошки в мундирах и хрустких огурчиков. У Мухи оказалась припасена засоленная еще с осени лососина и пара копченых угрей. Тим и Серый достали две бутылки «прежнего» вина и бутылку водки на березовых почках. Илья приволок банку меда и земляничное варенье. Мужики балагурили, ели в три горла, похваливая хозяйку, пили умеренно, возглашали длинные тосты. За окнами постреливали, нестройно пели, из метронома бодро играло радио. То ли от вкусной пищи, то ли от светлых комнат на душе становилось по-новогоднему радостно и легко. Хмельной Муха подытожил общие мысли – он поднялся, покачиваясь, с минуту свистел и хлюпал, потом смирил судорогу:

– За будущее. За жизнь.

Мужики посмотрели на румяную, перепачканную медом Сюзанну, дремлющую на коленях у принаряженной Гали. И сдвинули стаканы.

В феврале-марте как всегда ожидали голода, и не ошиблись. Зимой подвоза почти не было: не многие фермеры решались гнать в Питер обозы с провизией в мороз и метель, мимо волков, бригад и одичавших дроидов. На улицах тарахтело короткими очередями, собаки валили и грызли запоздалых прохожих, охотники караулили и били собак, а на прилавках Сытного рынка появилась подозрительно дешевая парная свинина. Поглядев поутру на окровавленный снег во дворике, Сим-Симыч настрого запретил команде выходить на улицу поодиночке или без оружия, а Гале – выгуливать девочку на балконе. Бесшабашный Шурик решил, что его это не касается – кому надобно трогать врача? Пошел в соседний дом к припадочному, замешкался до темноты. Охотники вывели его до подъезда, подождали, пока раззява наберет код, дали Шурику по голове и вломились на черную лестницу. Дома была только Галя с дочкой. Оказалось, что тетка неплохо стреляет, – вернувшись, мужики оттащили к Зоопарку два трупа.

В конце марта Тим и Серый не поделили хабар с бармалеями – у бригады был самодельный гранатомет, они осадили подъезд. Сим-Симыч с мужиками отстреливались из окон, попеременно суля старшему бармалею виру за мировую и неприятности в случае продолжения огня. Уговорились на трех «яблочках» и трех четвертях самогона. Вернувшись с переговоров, кэп набил виновникам морды и на месяц урезал паек. После инцидента в сейфе осталось два целых «яблочка» и пять початых. Еле хватит начать сезон.

Гале никто ничего не объяснял, она сама подошла к Сим-Симычу. Попросила еще чуть-чуть подождать – грязь, мокреть, есть риск плывунов. Незаметно пожав плечами, кэп не стал спорить – куда больше его интересовало, как «Пушкин» пережил зиму.

Едва у берега потемнел лед, Сим-Симыч метнулся в крепость и три дня подряд перебирал, драил и смазывал маслом плавучее сокровище. У него уже чесались руки выйти на реку, пронестись с ветерком вдоль набережных. Брызги в лицо, тихий рокот мотора, дрожь металла, хохочущие рожи мужиков, одурелые чайки разлетаются прочь – лепота!

День начала навигации для команды всегда был праздничным. Раньше «пушкинцы» звали на хату портовых, грузчиков, матросов с других катеров и до рассвета гуляли вволю. В этом году, посовещавшись, решили сами завалиться в компанию – не стоит Сюзанку чужим показывать. Мужики все больше привязывались к потешной девчушке. Ворча в усы, Муха притащил ей первую мать-и-мачеху, Сью вставила золотистые цветы в кудри и с полчаса не могла оторваться от зеркала, любуясь собой, – истая женщина. Неуемный Илья где-то добыл беленького котенка, чтобы «дочке» было не так одиноко в детской, но звереныш через несколько дней исчез бесследно.

…Весна девяносто второго пришла поздно, но быстро – за считаные дни могучие сугробы превратились в ноздреватые грязные кучки, зазеленели газоны и чахлые огородики, разбитые в скверах, набухли смолистые тополиные почки. Граждане и гражданки потащили в кошелках неизменную серебристую корюшку, следом крались оголодавшие за зиму уличные коты. Воробьи на кустах орали как оглашенные, бродячие псы очумело носились по городу и грызлись между собой из-за сук. Тим явился домой с поцарапанной физиономией и долго лыбился, словно медаль получил. Хлопотливая Галя вопреки всем запретам выходила из дома в Александровский парк и всякий раз возвращалась с корзинкой травы – сныти, крапивы, одуванчиков, кислицы, щавеля. Она рубила зелень в мелкую крошку, солила, добавляла выращенный на окошке зеленый лучок, заливала душистым подсолнечным маслом и подавала с картошкой. Наскучившие сладковатые клубни обретали совсем другой вкус, мужики уминали за обе щеки. У Мухи перестали кровоточить десны и опухать ноги, старик немного приободрился.