Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира II: Земной шар

« Мелкие боги », один из самых известных и глубоко философских романов о Плоском Мире, исследует роль, которую вера играет в религии — в ходе событий романа Плоский Мир сталкивается с собственным вариантом испанской инквизиции. Но есть одна отличительная черта — на Диске нет недостатка в богах, хотя лишь немногие из них обладают заметным влиянием:

«В мире существуют миллиарды и миллиарды богов. Их тут как сельдей в бочке. Причем многие из богов настолько малы, что невооруженным глазом их ни в жизнь не разглядишь, — таким богам никто не поклоняется, разве что бактерии, которые никогда не возносят молитв, но и особых чудес тоже не требуют.

Это мелкие боги — духи перекрестка, на котором сходятся две муравьиные тропки, или божки микроклимата, повелевающие погодой между корешками травы. Многие из мелких богов остаются таковыми навсегда.

Потому что им не хватает веры » [108] Эта и последующие цитаты взяты из перевода Н. Берденникова и А. Жикаренцева («Мелкие боги», изд-во Эксмо, 2003) — прим. пер .

«Мелкие боги» — это история об одном из более крупных богов — Великом Боге Оме, который предстает перед послушником по имени Брута в Цитадели, расположенной в центре города Ком, между пустынями Клатча и джунглями Очудноземья.

Для Бруты религия — это очень личный вопрос. Потому что на ней построена вся его жизнь. По мнению же дьякона Ворбиса, религия, нужна для того, чтобы, наоборот, строить всех остальных. Ворбис возглавляет Квизицию, призванную «выполнять то, чем наотрез отказывались заниматься все прочие». Никто и никогда не прерывал размышлений Ворбиса, чтобы спросить, о чем он думает, потому что боялся услышать в ответ: «О тебе».

Воплощение Великого Бога принимает форму маленькой черепашки. Но у Бруты это вызывает сильные сомнения:

«Великого Бога Ома я видел… На черепаху он совсем не похож. Он способен принимать обличия орла, льва, ну, или могучего быка. У Великого Храма есть его статуя. Высотой в семь локтей. Так вот, она вся из бронзы и топчет безбожников. А как черепаха может топтать безбожников?»

Ом утратил свою силу из-за недостатка веры. Он испытывает свои возможности, молчаливо пытаясь наслать проклятие на жука, но это ни к чему не приводит, а жук невозмутимо ползет дальше. Он проклинает дыню до восьмого колена — и снова безрезультатно. Он насылает на нее бородавки, а дыня спокойно лежит на грядке и продолжает зреть. Ом клянется, что когда он обретет былое могущество, племена Жуков и Дынь пожалеют о том, что оставили его слова без ответа. А дело в том, что размер Плоскомирского божества зависит от силы и количества веры в него (или нее). Церковь Ома стала настолько могущественной и пала так низко, что обычные люди стали испытывать благоговейный ужас перед самой церковью, — ведь очень легко поверить в раскаленную кочергу, — и только простодушный Брута сохранил истинную веру. Боги никогда не умирают, потому что где-нибудь в мире обязательно найдется хотя бы крошечная частица веры, но жизнь в образе черепашки — это просто хуже некуда.

Впоследствии Брута станет восьмым пророком Ома. (Его бабушка стала бы пророком на два поколения раньше него, но она была женщиной, а пророков-женщин, согласно повествовательному императиву, не бывает.) Задача Ворбиса состоит в том, чтобы омнианцы сохраняли верность учениям Великого Бога, то есть поступали так, как велит Ворбис. И сам бог, который, появившись на Диске, меняет старые заповеди и просто доставляет неприятности, Ворбису явно не по душе. Как и настоящий пророк этого бога. Столкнувшись с духовной дилеммой инквизитора, Ворбис решает воспользоваться проверенным способом Испанской Инквизиции (то есть, проще говоря, убеждает себя в том, что в пытках нет ничего плохого, ведь, в конечном счете, они идут людям на пользу).

Брута смотрит на омнианство намного проще — он видит в нем то, чем человек живет. Ворбис показывает Бруте свой новый инструмент — железную черепаху, на которой распластанный человек поджаривается огнем внутренней топки. Пока железо нагревалось, у еретика было предостаточно времени, чтобы поразмыслить о своих заблуждениях. Брута внезапно осознает свое будущее: первой жертвой черепахи станет он сам. И в надлежащее время он оказывается прикованным к неприятно горячей массе железа, а Ворбис со злорадством наблюдает за ним. Но вмешательство Великого Бога Ома, вырвавшегося из когтей орла, все меняет.

«Один или двое человек, внимательно наблюдавших за Ворбисом, потом рассказывали, что времени хватило ровно на то, чтобы изменилось выражение его лица, прежде чем два фунта черепахи, несущейся со скоростью три метра в секунду, ударили его точно промеж глаз.

Это было настоящее откровение.

И оно не прошло бесследно для собравшихся на площади людей. Для начала, они тут же всем сердцем уверовали».

Теперь Великий Бог Ом стал по-настоящему великим. Он воспаряет нам храмом в виде клубящегося облака, в котором появляются переплетенные друг с другом образы людей с орлиными головами, быков и золотых рогов. Четыре огненных молнии, ударив из облака, разрывают цепи, которыми Брута был прикован к железной черепахе. Великий Бог объявляет Бруту Пророком Пророков.

Великий Бог предоставляет Бруте право выбора Заповедей. Но Пророк отказывается: «Нужно всегда поступать так, как правильно, а не так, как велят боги. В следующий раз боги могут сказать что-нибудь другое». И тогда он говорит Ому, что никаких Заповедей не будет, пока бог сам не согласится их исполнять.

Для бога это необычная мысль.

В «Мелких богах» сказано немало мудрых слов о религии и вере; а еще эта книга пытается донести до нас мысль о том, что инквизиторы по-своему верят в то, что поступают правильно. В романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» есть эпизод, в котором Великий Инквизитор, встретившись с Иисусом Христом, объясняет свою точку зрения — в том числе и причину, по которой обновленное послание Христа о вселенской любви пришлось на самый неподходящий момент истории и не принесет ничего, кроме бед. Точно так же явление настоящего пророка Бруты пришлось не по душе дьякону Ворбису.

Философия, которой инквизиторы оправдывали свои поступки, была довольно сложной. Цель пыток была очевидна — спасти грешника от вечной погибели. Адские мучения намного хуже любых пыток, которые могут устроить земные инквизиторы, не говоря уже о том, что продолжаться они будут до скончания веков. И, разумеется , любые средства оправданы, когда на кону стоит спасение несчастной души от уничтожения. Таким образом, инквизиторы верили в то, что поступают правомерно и в полном согласии с принципами Христианства. Бездействуя, они могли подвергнуть грешника опасности ужасных адских мучений.