Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

Еще дальше находится дважды магический элемент с номером 164, содержащий 164 протона и 318 нейтронов. Магические числа могут продолжаться и дальше… Экстраполяция — рискованное занятие, но даже если формула неверна, вполне могут быть особые конфигурации протонов и нейтронов, которые окажутся достаточно стабильными, чтобы соответствующие элементы могли появиться во Вселенной. Может быть, именно так устроены хелоний и слонород. А где-то впереди нас могут ждать ногго и плинк. Возможно, существуют стабильные элементы с гигантским атомным номером — некоторые могут быть размером с целую звезду. Например, нейтронные звезды целиком состоят из нейтронов и образуются, когда звезда большего размера сжимается под собственным гравитационным притяжением. Нейтронные звезды имеют огромную плотность: около 40 триллионов фунтов на кубический [32] В оригинале «квадратный» — судя по всему опечатка — прим. пер. дюйм (100 миллиардов кг/см 3) — 20 миллионов слонов одним словом. Сила тяготения на их поверхности в несколько миллиардов раз превышает Земную. Частицы в нейтронной звезде упакованы настолько плотно, что ее можно считать за один большой атом.

Какими бы странными они не выглядели, сверхтяжелые элементы могут скрываться в самых неожиданных местах нашей Вселенной. В 1968 было высказано предположение о том, что элементы 105–110 можно иногда обнаружить в космических лучах — высокоэнергетических частицах, которые прилетают к нам из открытого космоса — однако подтверждения эти гипотезы не получили. Считается, что источником космических лучей являются нейтронные звезды, так что сверхтяжелые элементы могут возникать там в невообразимых количествах. Во что превратились бы звезды — представители населения I-го типа, если бы накапливали стабильные сверхтяжелые элементы?

Поскольку номер звездного населения уменьшается со временем (возможно, однажды астрофизики пожалеют, что выбрали такой способ обозначения), нам следовало бы отнести эти звезды к населению 0-го типа. Как бы то ни было, в будущей Вселенной могут появиться звездные объекты, не похожие ни на какие известные нам сейчас. Возможно, когда-нибудь мы станем свидетелями не только новых и сверхновых, но и еще более мощных взрывов — гиперновых. Может быть, будут и другие этапы развития звезд: население «-I» и так далее. Как мы уже говорили, наша Вселенная по мере своего развития частенько изобретает свои собственные законы, в отличие от рационального и неизменного Плоского Мира.

Камни снова плавно сблизились, двигаясь, к досаде Архканцлера, по искривленным траекториям.

«Что ж, похоже, мы доказали, что гигантскую черепаху из камней не построишь», — со вздохом заявил Главный Философ.

«Уже в десятый раз», — вздохнул Преподаватель Современного Руносложения.

«А я говорил, что тут нужен хелоний», — сказал Архканцлер Чудакулли.

Результаты первых попыток медленно крутились неподалеку. Маленькие шарики, большие шарики… У некоторых даже был газовый шлейф, источаемый бесформенными скоплениями льда и камней. Новая вселенная вроде бы примерно представляла, как она должна выглядеть, но никак не могла ухватить самую суть.

В конечном счете, — заметил Архканцлер — как только у людей появится земля под ногами, им нужно будет чем-то дышать, так ведь? Атмосфера сформировалась быстро, но была просто отвратительной — таким воздухом даже тролль не стал бы дышать.

Архканцлер заявил, что в отсутствие богов — несколько простых тестов не обнаружили и следа богорода — волшебники обязаны были привести все в порядок.

В здании Высокоэнергетической Магии уже было не протолкнуться. Даже студенты проявляли интерес, а ведь днем их обычно даже не видно. Проект обещал быть еще более интересным, чем игры с ГЕКСом ночь напролет вприкуску с селедочно-банановой пиццей.

В помещение внесли еще больше столов. Проект обрастал кольцом самых разных инструментов и устройств: как оказалось, каждый волшебник, кроме разве что Профессора Сверхъестественного Кружевоплетения решил для себя, что для его работы совершенно необходим доступ к Проекту. Впрочем, места было предостаточно. Снаружи Проект был размером в фут ( 33 см — прим. пер. ), но зато внутри него пространство росло с каждой секундой. Все-таки во Вселенной места навалом.

И если невежественные дилетанты возражали против магических экспериментов, которые вовсе не были опасными — шанс сделать ощутимую дыру в ткани реальности был меньше одного к пяти — внутри никто не мог возразить против чего бы то ни было .

Правда, без неприятных происшествий не обошлось…

«Прекратите орать, оба!» — завопил Главный Философ. Два студента горячо спорили, или, по крайней мере, громко и многократно выражали свое мнение, что в большинстве случаев вполне можно принять за спор.

«Я потратил кучу времени, чтобы сделать этот маленький ледяной шарик, а он швырнул в него эту проклятую глыбу, сэр».

«Но я же не специально!» — оправдывался второй студент. Главный Философ уставился на него, пытаясь вспомнить его имя. Как правило, он избегал знакомства со студентами, так как считал их неприятной помехой работе Университета.

«А что же ты хотел сделать, … мой мальчик?» — спросил он.

«Ээ… я хотел попасть в большой газовый шар, сэр. Но мой камень как бы обогнул его, сэр».

Главный Философ огляделся вокруг. Декана здесь не было. Тогда он взглянул на проект.

«А, ясно. Вон тот. Красивый, кстати. С такими полосками. Кто его сделал?» Один из студентов поднял руку.

«Ах, да… ты» — сказал Главный Философ — «Красивые полоски. Хорошая работа. Из чего он сделан?»

«Я просто собрал вместе побольше льда, сэр. Но он начал нагреваться».

«Правда? Лед нагревается, если его собрать в шарик?»

«В большой шарик, сэр».

«Ты господину Тупсу сказал? Ему бы это понравилось».

«Да, сэр».

Главный Философ повернулся к другому студенту.

«А зачем ты бросался камнями в его большой газовый шар?»

«Ээ… потому что за попадание дают десять очков».

Главный Философ оглядел студентов совиным взглядом. Теперь все стало на свои места. Однажды ночью во время бессонницы он забрел в здание ИВМ и увидел толпу студентов, которые, склонившись над клавиатурой ГЕКСа, кричали что-то вроде «У меня таран! Ха, отведай горячей нафты, собака!». Правда по отношению к целой Вселенной это выглядело как-то… невежливо что ли.

С другой стороны, Главный Философ, так же как и некоторые из его коллег, считал, что раздвигать границы познания само по себе… невежливо. Границы все-таки просто так не ставят.

«Ты хочешь сказать», — продолжал он — «что при всем бесконечном многообразии возможностей, которые предлагает Проект, вы используете его для игры ?»