Терри Пратчетт - Благие знамения

Она вновь выдала пулеметную очередь смеха, но он оборвался, когда Пеппер выступила вперед и подняла дрожащую руку.

В ее оружии с трудом угадывался меч, но лучшего было не сделать, учитывая, что его соорудили из двух палочек и обрывка веревки. Война пристально посмотрела на нее.

— Я понимаю, — сказала она. — Один на один, да? — Вытащив свой клинок, она взмахнула им, и он издал мелодичный свист, подобный тому, что издает хрустальный бокал, когда по его краю проводят смоченным в вине пальцем.

Соприкосновение мечей породило странную вспышку.

Смерть внимательно посмотрел в глаза Адама.

Послышалось печальное позвякивание.

— Не трогать! — бросил Адам, не поворачивая головы.

Троица проследила, как прокрутившийся меч замер на бетонных плитах.

— Детки, — с отвращением проворчала Пеппер. Рано или поздно каждому приходится решать, с кем ему лучше дружить.

— Во дает, — удивленно произнес Брайан, — ее вроде как затянуло в этот меч…

Воздух между Адамом и Смертью начал вибрировать, словно раскалился от жары.

Взглянув в запавшие глаза Голода, Уэнслидэйл расправил плечи. Он держал некое приспособление, в котором при наличии толики воображения можно было узнать весы, сделанные из сучков и веревочки. Подняв руку, Уэнсли начал вращать их над головой.

Пытаясь обороняться, Голод вытянул руку.

После очередной вспышки послышался звон серебряных весов, чашечки которых упали на бетонное покрытие площадки.

— Не… трогать… их, — сказал Адам.

Загрязнение уже приготовился дать деру или по крайней мере побыстрее перетечь куда подальше, но Брайан мгновенно сорвал со своей головы сплетенный из трав венок и метнул его. Наверное, «короной» не следовало бы так бросаться, но какая-то сила просто вырвала венок из его рук, и он завертелся в полете, точно диск.

На сей раз раздался взрыв, и вспыхнувшее пламя породило черный дым с каким-то химическим запахом.

Из дымовой завесы с переливчатым металлическим звоном выкатилась почерневшая серебряная корона и, покрутившись немного, тихо улеглась на бетонную плиту, словно упавший пенс.

По крайней мере, сейчас они не нуждались в предупреждении. Корона сверкала каким-то жутковатым неметаллическим блеском.

— Куда они все подевались? — спросил Уэнсли.

— ВЕРНУЛИСЬ К СВОИМ СОЗДАТЕЛЯМ, — сказал ангел Смерти, по-прежнему удерживаемый взглядом Адама. — В ИСХОДНУЮ СРЕДУ ОБИТАНИЯ. ВЕРНУЛИСЬ В УМЫ И ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ.

Он с усмешкой посмотрел на Адама.

Послышался треск. Прорвав ткань плаща, раскрылись крылья Смерти. Ангельские крылья. Но без оперения. То были крылья ночи, призрачные крылья, переносящие материальные творения в сокровенную тьму, где мерцали далекие огоньки — возможно, звезды, а возможно, и что-то совершенно иное.

— НО Я, — сказал он. — НЕ ТАКОЙ, КАК ОНИ. Я АЗРАИЛ, СОТВОРЕННАЯ ТЕНЬ ТВОРЕНИЯ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ МЕНЯ. ЕСЛИ НЕ ЖЕЛАЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ ЭТОТ МИР.

Накал их взглядов ослаб. Адам почесал нос.

— Ну, даже не знаю, — сказал он. — Надо подумать. — Наконец он тоже усмехнулся. — В любом случае начатое вами дело надо прекратить, — сказал он. — Всю вашу заварушку с компьютерами. Тебе придется сейчас же выполнить мой приказ, и я приказываю закончить вашу игру.

Смерть пожал плечами.

— ОНА УЖЕ ЗАКОНЧЕНА, — сказал он. — БЕЗ НИХ, — он показал на жалкие останки трех Всадников. — ОНА НЕ МОЖЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ. ТРИУМФ ОБЫЧНОЙ ЭНТРОПИИ. — И Ангел Смерти взмахнул костлявой дланью в некоем приветственном жесте. — НО ОНИ МОГУТ ВЕРНУТЬСЯ, — сказал он. — ОНИ ВСЕГДА ПОБЛИЗОСТИ.

Взметнувшиеся крылья хлопнули только раз, словно отдаленный раскат грома, и Смерть исчез.

— Ну вот и хорошо, — сказал Адам, сотрясая опустевший воздух. — Просто отлично. Больше ничего не случится. Вся эта чехарда, которую они затеяли… должна прекратиться сейчас же.

Ньют в отчаянии смотрел на аппаратные стойки.

— Как ты думаешь, здесь ведь может быть какое-то руководство или справочник? — спросил он.

— Давай посмотрим, не говорила ли об этом Агнесса, — предложила Анафема.

— О, безусловно, — с ехидством заметил Ньют. — Какое разумное предложение! Давай починим испорченную электронную аппаратуру двадцатого века с помощью практического руководства из семнадцатого века! Очень интересно, что ваша Агнесса Псих знала о транзисторах?

— Между прочим, мой дедушка в 1948 году почти точно истолковал предсказание № 3328 и сделал несколько весьма практичных вложений, — сказала Анафема. — Она, конечно, не знала всяких специальных названий и не слишком хорошо разбиралась в общих понятиях электричества, но…

— Я выразился риторически.

— В любом случае тебе не нужно чинить эту систему. Тебе надо окончательно ее испортить. И знания для этого не нужны, а нужно, наоборот, невежество.

Ньют застонал.

— Отлично, — устало сказал он. — Давай попробуем. Прочти какое-нибудь предсказание.

Анафема наугад вытащила карточку.

— Он Не Тот, Коим Предстать Желает, — прочитала она. — Предсказание № 1002. Очень просто. Есть идеи?

— Но послушай, — удрученно сказал Ньют. — Сейчас, конечно, уже поздно говорить об этом, но… — пробормотал он, — но на самом деле я не так уж хорошо разбираюсь в электронике. Даже почти совсем не разбираюсь.

— А… кажется, я припоминаю, что ты говорил, будто разрабатываешь компьютеры?

— Ну, это было слишком громко сказано. То есть, в общем, даже чересчур смело… возможно, в твоем понимании… да, я полагаю, что ты назвала бы мои слова преувеличением. Я могу даже сказать, почему на самом деле так сказал. — Ньют закрыл глаза. — Мне хотелось увильнуть от прямого ответа.

— То есть обман? — снисходительно спросила Анафема.

— Нет-нет, так далеко я бы не зашел, — возразил Ньют. — Хотя, — грустно добавил он, — на самом деле я не разрабатываю компьютеры. Совсем. Даже скорее наоборот.

— Что значит наоборот?

— Если хочешь знать, то всякий раз, как я пытаюсь дотронуться до какой-нибудь аппаратуры, она сразу ломается.

Анафема одарила его легкой понимающей улыбкой и встала в театральную позу, словно иллюзионистка в блестящем платье, отступающая назад, прежде чем показать фокус.

— Вуаля! — воскликнула она. — Почини эту систему, — уверенно предложила она.

— Что?

— Ну, заставь ее работать получше, — сказала она.

— Я не знаю, — промямлил Ньют. — Я не уверен, что сумею. — Он запустил руки под крышку ближайшей стойки.

Что-то заискрило и затрещало; он еще даже не успел понять, что происходит, как треск внезапно прекратился и послышался затихающий вой далекого генератора. На панелях замигали светодиоды, и большинство из них погасло.

Народы всего мира, безуспешно щелкавшие своими кнопками, обнаружили, что их системы заработали. Автоматические выключатели перестали блокировать работу аппаратуры. Компьютерная сеть перестала разрабатывать план Третьей мировой войны и вернулась к ленивому методичному сканированию стратосферы. В бункерах Новой Земли люди обнаружили, что предохранители, которые они так усиленно пытались вытащить, наконец сами выскочили к ним в руки; в бункерах Вайоминга и Небраски сотрудники в спецодеждах перестали размахивать оружием и кричать друг на друга и смогли бы, наконец, выпить пива, если бы на ракетных базах разрешалось употребление алкоголя. Пива не было, но они нашли, чем себя порадовать.