Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда

То есть, это он так говорил. Я вполне допускал мысль, что отец мог — на всякий случай — предпринять еще одну попытку. Просто чтобы проверить, не истощились ли окружающие короля охранные заклятья. Я эту мысль допускал, и Мордред ее допускал тоже. В общем, для нас с Марком настало время пожить несколько лет где-нибудь в Отражениях. Я выбрал технологический мир, освоился, состряпал себе подходящую биографию — все тот же Вася Пупкин из местного Мухосранска — прошел курс обучения в развед-школе и несколько лет работал в местных спецслужбах. Там я отточил все навыки, столь необходимые каждому члену нашей Семьи — криминалистику, токсикологию, организацию заказных убийств и террористических актов, а также грамотное противодействие оным. Холодным оружием и собственными кулаками я умел пользоваться так, как жителям технологического Отражения и не снилось, а вот стрельбе из пистолета и снайперской винтовки мне пришлось поучиться.

Мои годы не тянулись… не шли… они мелькали, пролетали мимо с бешенной скоростью. Время от времени мне я прерывал обучение и возвращался в Пиктляндию. С правлением Гвиневры пикты смирились, и хотя бы на этом фронте все было спокойно. Я мог бы и вовсе пустить все на самотек — Гвен и Корониус отлично справлялись, но… В какой-то момент я вдруг понял, что тоскую без Гвен, а затем — что люблю свою жену. По-настоящему люблю. Это чувство было новым и незнакомым. Я испугался, потому что в броне, которую я выставил против мира, незаметно образовалась брешь. Я не хотел любить, но это чувство пришло, и я ничего не мог с ним поделать. Оставалось только молиться, чтобы о наших отношениях не пронюхал кто-нибудь из моих родственников. Гвиневра давно просила показать ей Аваллон, и я не раз обещал ей это, но теперь я понял, что никогда так и не решусь это сделать. Познакомить свою жену с волчьей сворой, с тарантулам без совести и сердца? Они — такие же, как я, только старше и хитрее. Я не хотел рисковать женщиной, которую любил. Гвен загрустила. Мои мотивы были ей непонятны, а злобные образы моих родственников казались слишком уж преувеличенными. По ее мнению, я слишком болезненно все воспринимал. В Пиктляндии, как, впрочем, и в Киммерии, к родственникам, особенно к ближним, относились очень трепетно…

Лучше бы оказалась права она, а не я. Да, лучше. Потому что вернувшись однажды в Камелот, я увидел, что мой замок погружен в траур. Правительница пиктов, жена Артура из Аваллона, герцогиня Гвенуйфар, Белая Тень, была мертва.

Похороны состоялись уже почти неделю тому назад, и все, что осталось от моей жены — ее могила, засыпанная цветами, и мои воспоминания. Я не один час провел на ее могиле, размышляя о том, что могло быть и чего никогда не будет. Я мог тысячи раз укорять себя за то, что слишком часто оставлял ее одну — но что толку? Женщину, которую я любил, уже не вернуть. Это было несправедливо, это было больно так, что хотелось выть или кричать… но нам ли, потомкам богов, жаловаться на несправедливость этого мира?

Я провел самое тщательное расследование обстоятельств ее смерти, но не нашел никаких зацепок. Гвиневра выехала на верховую прогулку. Внезапно ее лошадь испугалась и понесла. Гвиневра не сумела удержаться в седле, упала на землю и сломала позвоночник. Через несколько часов она умерла.

Что это? Трагическая случайность? Ответный «подарок» Джулии? Или происки кого-то, кто хочет, чтобы я, не раздумывая, бросился мстить королеве за ее смерть?

С помощью заклинаний я изучил психику слуг и солдат, но никто не вмешивался в их сознание. Не было никаких смертей, совпадающих по времени со смертью герцогини. К сожалению, животное, убившее мою жену, я исследовать не смог — лошадь закололи в тот же день, когда умерла Гвен. В окрестностях Камелота и сейчас, и двумя неделями ранее, шаталось немало проходимцев. Почти всех их удалось найти. Также ничего подозрительного.

Может быть, и вправду — случайность? Мне в это не верилось.

Будь я рядом, я бы сумел защитить, исцелить ее… От этих мыслей тоже хотелось кричать.

Я не поддался первому порыву — не стал охотиться за Джулией. Нет, еще не время. Я не стал хвататься за оружие по той же причине, по которой, я был уверен, ни Мордред, ни Фиона не имели никакого отношения к этому «несчастному случаю». Они были слишком хорошими игроками, и действовали по тому же принципу, что и я: сначала нужно убрать самых опасных противников, затем — менее опасных, и так далее. В моем списке на первом месте значились Мордред и Фиона, затем Каин и Джулиан (хотя я надеялся, что эти две строчки можно будет пропустить), и только затем — Джулия. Уверен, в списке Мордреда первым номером шел Марк, затем — Крис и Джинна, затем я. Сумей Мордред вычеркнуть из списка нас всех, мою жену, уверен, он вовсе не стал бы трогать. Я худо-бедно успел изучить характер нашего короля и был уверен: Мордред — слишком расчетлив, чтобы убивать того, кто ему не опасен.

Примерно в то же время, когда погибла моя жена, произошло покушение на Криса. Если это, конечно, было именно покушение, а не один из тех досадных эпизодов, которые время от времени происходят с нами на Отражениях. Криса покалечило чудовище, выбравшееся, по словам дядюшки, словно из кошмарного сна. Хотя Крису удалось победить, оно здорово его отделало. Лечился мой дядюшка не в Аваллоне. Над этой историей тоже стоило призадуматься. Что это? Ответ Мордреда на «стрелу Марка»? При том, что на этот раз Марк, скорее всего, действительно в короля не стрелял?.. Происки Дворов Хаоса? Случайность? Какой-нибудь старый враг, о котором Крис давно забыл?..

От этих мыслей можно было свихнуться. От паранойи, грозившей вот-вот раздавить последние остатки здравого смысла, меня спасла Ида. Она связалась со мной и сообщила, что более-менее освоилась с разработками Келькерена. Теперь ей требовалось адаптировать эту систему для мира, в котором находился десятый Сломанный Лабиринт.

— Постой, — сказал я. — А как ты собираешься это сделать?.. От Отражения к Отражению меняется рисунок звезд, количество лун и планет… Черт, да на некоторых Отражениях вообще нет неба!

— Но на том, где расположен десятый Сломанный Лабиринт, оно есть?

— Есть. — Согласился я.

— Значит, все в порядке. — Успокоила меня Ида. — Келькерен занимался своими исследованиями в течении нескольких столетий и наблюдал за всеми Сломанными Лабиринтами, о которых знал. А знал он не только о первых девяти. Он перечисляет девятнадцать, которые ему удалось обнаружить, и хотя он пишет, что Лабиринты, находящиеся за пределами ближайшего к Аваллону круга Отражений, проходить чрезвычайно опасно, он так же говорит, что периоды повышенной стабильности, вызванные особым расположением планет, распространяются и на них тоже. На самом деле не так важно, сколько лун и планет на небе нужного нам Отражения. Гораздо важнее знать, с какими стихиями и силами они связаны. Мне потребуется познакомиться с тамошними звездочетами, и, может быть, даже пожить там некоторое время…