Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда

Джинна это тоже прекрасно понимала. Когда она взяла дворец штурмом, на ее стороне открыто выступил только Раймонд. Сейчас за нее высказалась половина Семьи. Второго такого шанса у нее могло и не быть.

Поэтому она воскликнула:

— Ничего подобного! Семья выразила свое мнение! И ты с этим не поспоришь!

— Джинна, — ответил Мордред. — Я не хочу тебя убивать. Даже сейчас. Ты взбалмошная девчонка, которая с упорством камикадзе раз за разом бросается под танк. В твоей настойчивости и наивности, бесспорно, есть свое очарование. Прошу тебя, не заставляй меня делать то, чего я не хочу. Уймись.

Джинна упрямо покачала головой.

— Отдай мне корону, и уйди. — Ответила она. — Если ты это сделаешь, может быть, я и поверю, что ты не убивал Эарона.

— Я не убивал твоего отца. — Откликнулся Мордред. — Но трон — мой. По праву. И я не уступлю.

— По праву мы сейчас устроим большую резню, — процедила Льювилла. — Я отдаю свой голос Мордреду. Восемь на восемь, и никаких преимуществ у Джинны нет.

— Оставь свой голос себе, — парировала Джинна. — Мы не собираемся проводить повторное голосование. Одного вполне достаточно.

— Если мне позволено будет дать вам совет, — сказал Мартин и Мордреду, и Джинне, — я бы посоветовал вам поступить так, как однажды поступил Оберон. Пусть избранника укажет нам Единорог. Его решению мы и подчинимся.

— Я согласен. — Немедленно откликнулся Мордред. Он был уверен, что Единорог подтвердит его права. Его моральные качества были сомнительны, однако для правителя они совсем необязательны, скорее наоборот. Его способности к управлению, пожалуй, были лучшими чем у кого-либо из нас. Он вытащил Аваллон из той задницы, в которой очутилось королевство в конце правления Корвина и в последовавшие за своей коронацией века отдал немало сил процветанию государства.

— Единорог? — Удивленно переспросил Эрнил. — И чего? Он, в натуре, прискачет по твоему свистку и начнет всех тыкать своим рогом? И тот, кто после этого останется в живых, и станет королем?

Мне понравилось выражение лица Мартина: как Верховный жрец, он был обязан упрекнуть Эрнила в кощунстве. Как человек, он едва сдержался, чтобы не улыбнуться.

— Нет, — сказал он. — Я попрошу нашего покровителя выбрать того, кто более всего достоин носить корону. Но, конечно, он может и не захотеть приходить.

— Ты вызовешь его прямо сюда? — Спросил я.

— Нет. Думаю, будет лучше, если мы отправимся в одну из Рощ. И я не могу его «вызывать». Я могу только умолить его придти и помочь нам.

— «Умолить»! — Недовольно пробурчал Раймонд. — Нечего вмешивать Единорога в наши дела. Да кто он вообще такой? Почему мы должны слепо подчиняться его решениям? Пусть он сидит на своем божественном плане существования, а мы останемся на своем.

— Я давно знаю, что ты атеист, — сухо заметил Верховный жрец. — Но, надеюсь, остальные думают иначе.

— Давайте снова проголосуем! — Жизнеутверждающим голосом предложил я. — Кто за призывание Единорога, и кто — против?

Мордред холодно на меня посмотрел.

— На этот раз — обойдемся без фарса с бумажками. — Процедил он. — Кто за то, чтобы предоставить Единорогу право определить избранника? Поднимите руки.

Семья повиновалась.

— Ясно. Можете опустить. Кто против? Тоже ясно. Оставшиеся, видимо, воздерживаются. Идем в Рощу.

Воздержались на этот раз только двое — Марк и Саймон.

Я голосовал «за» Единорога. Мне до чертиков хотелось посмотреть на легендарного предка и покровителя нашей Семьи. Я полагал, что такое же любопытство должны были испытывать и остальные… и был очень удивлен, когда обнаружилось, что противников у этой идеи немало. Кроме Джинны и Раймонда — еще Анабель, Оттон, Крис, Эрнил и Майра. Последние двое меня удивили. Я думал, они будут возглавлять ряды желающих поглядеть на рогатую лошадь.

Но они не рвались. Странно.

Интересно, почему?

Мартин достал свою колоду карт и выбрал одну из них…

— Подождите, — сказала Джинна. — Если уж мы все-таки решились положиться на божий суд, полагаю, самое время вам кое-кого представить.

— Кого? — Спросил Марк.

Джинна не ответила. Она достала собственную колоду и вгляделась в одну из карт. Мы напряженно следили за ней. Нас порадует своим визитом кто-то из давно пропавших без вести? Новичок? Замаскированный хаосит? Потомок Бранда? Отраженец, которого Джинна попытается выдать за своего сына или внука?

Молодой человек, появившийся рядом с Джинной, был одет в коричневую куртку без рукавов, белую рубашку и черные штаны, заправленные в сапоги. У него были темные волосы — не такие черные, как у Джинны, но гораздо темнее, чем, например, у меня. Зеленые глаза — не менее традиционно для Семьи, чем меч на поясе (который, кстати, у новоприбывшего также имелся). Худощавая, подтянутая фигура. Острый подбородок, слегка вытянутое лицо, резко выделенные скулы. Чувствуется внутренняя сила… хотя, впрочем, у кого из нас ее нет? Даже у Флоры немного найдется.

Еще мне — как, думаю, и всем остальным — с первого же взгляда стало ясно, что этот молодой человек и в самом деле еще весьма молод. Конечно, мы — существа без возраста, и Саймон, например, выглядит гораздо старше Флоры, которая родилась на полторы тысячи лет раньше, чем он — однако «необстрелянность» новоприбывшего слишком бросалась в глаза, чтобы ее не заметить. И я таким же был — напряженным, немного испуганным, преувеличенно-осторожным…

— Это мой сын, Хельвер, — сказала Джинна. — Прошу любить и жаловать.

— Начинать любить можно прямо сейчас? — Вполголоса пробормотала Льювилла.

— И, конечно, Лабиринт пройти он не успел? — С иронией спросил Джулиан. — Скажи уж сразу, скольких еще детишек и внучат ты намерена нам продемонстрировать?..

— Ты не прав, — возразил Жерар, внимательно изучая лицо Хельвера. — Сходство есть…

— Да я сейчас десяток своих клонов из Отражений приведу…

— Хельвер, конечно , проходил Лабиринт. — Сказала Джинна с нажимом. — Иначе бы он тут не появился.

— Пусть вызовет Знак. — Потребовал Мордред.

Юноша вызвал. Все недовольные заткнулись.

— Ты прошел Лабиринт недавно? — Спросил Крис у Хельвера.

Молодой человек не ответил — взглянул на мать, предоставляя ей право говорить за него. Каин презрительно усмехнулся — приняли, мол, в Семью маменькиного сынка. Я оценил поступок Хельвера иначе. У парня хватало мозгов, чтобы не лезть в игру, правила которой он представлял еще весьма смутно.

— Да. — Сказала Джинна. — Недавно.

Последовало несколько кивков — Джинна подтвердила очевидное.

«Интересно, — подумал я. — Недавно — это когда? Не тогда ли, когда она захватила дворец?»

Если так, то картина вырисовывалась чуть более сложная, чем казалось мне тогда, когда я был готов едва ли не задушить Джинну за ее глупость. Я знал, что когда мои родственники решаются на что-либо, мотивов у них всегда N+1. Я сам в игре был не так давно и успел изучить только поверхностные мотивы и цели. Секретами своими родственнички меня не баловали и душу раскрывать не спешили. Картина, тем не менее, потихоньку прояснялась, и появление Хельвера — как раз тот случай, когда одна из частей картины приобрела некоторый объем и глубину. Джинна не достигла основной цели при захвате дворца — зато осуществила второстепенную.