Алексей Калугин - Мир-на-Оси

У Гиньоля дела тоже шли неплохо. Можно даже сказать, хорошо. В арендованном на всю ночь такси Гиньоль ехал в очередное трамвайное депо. А в багажнике машины уже стояли две большие коробки, наполненные гисами. Тонкий знаток человеческих, да и не только, душ Франтишек Йи оказался прав. Как всегда. За небольшую мзду ночные сторожа в депо были не прочь покопаться в приемниках трамвайных преобразователей силы и выгрести оттуда неиспользованные гисы. Раньше они подобное не практиковали по одной простой причине – торговля гисами была государственной монополией и не совсем законно присвоенные гисы попросту некуда было пристроить. Ну разве что горсть-другую домой прихватить, для бытовых преобразователей. Когда же человек сам является в депо и изъявляет желание прикупить гисов, да побольше, как же ему отказать?

Гиньоль попросил шофера остановить машину возле бюро срочной доставки.

Выставив на стойку оператора две большие тяжелые коробки, Гиньоль попросил немедленно доставить их на смотровую площадку башни Дун-Блеске, той, что за эльфийскими банями. Оператор аккуратно записал адрес, сверился с данными вычислителя и сказал, что время доставки составит от двадцати семи до тридцати двух минут. Гиньоля это устраивало. Он оплатил заказ и вернулся к ожидавшему его такси.

Франтишек сидел дома, в своем кресле. Новостей никаких не было. Чтобы не заснуть, он читал пятый том героической эпопеи Кимера Фанфанова «Там, где нас не было и не будет» и ел вареники с вишней, что оставила ему Туанона. Четырех предыдущих томов у Франтишека не было, но в начале книги имелось краткое изложение событий, предшествующих описанным в пятом томе. Вареники были холодные, слипшиеся, но разогревать их Франтишеку было лень. В доме царила тишина. Даже попугайчики уснули, спрятав голову под крыло. Ночь тянулась мучительно долго.

Несмотря на поздний час, не спали и орки-шенгены, работающие в Желтом Доме. Покончив с дневными делами, орки занялись тем, чем обычно занимались каждый вечер изо дня в день. Тем, без чего их жизнь, скорее всего, утратила бы тот исключительный смысл, который они сами вкладывали в это понятие. Орки смотрели телевизор. Причем не один, а сразу два. Потому что Мара с Жанной непременно должны были увидеть продолжение сериала из жизни странной семейки, состоявшей из папы и пяти его сыновей. Мамы не было и в помине. Но самым интересным было даже не это, а то, что один из сыновей был человеком, другой – эльфом, третий – орком, четвертый – гномом, а пятый – огром. Причину такого ассорти создатели сериала объяснить не потрудились. А зрителям, судя по всему, до этого не было никакого дела. Потому что аудитория «Странной семейки» была огромной, а рейтинг – рекордно высок. Побить этот рекорд смог только вчерашний «Процесс» с участием Гиньоля. Алика, Гену и Жору не интересовали события из жизни странной семейки. Поэтому они смотрели спортивный телеканал. Им было все равно, что происходило на экране – они все комментировали с видом знатоков. Собственно, по их мнению, именно в этом и заключался смысл просмотра спортивных телепередач.

– Нет, ну ты только глянь! Ты только глянь на него!

– Да кто ж так бьет?!

– Ногу нужно было выше закидывать!

– И носок тянуть!

– Нырять нужно глубже!

– Е2-F5! Без вариантов!

– От угла нужно было бить! В среднюю лузу!

– Блокируй!.. Блокируй, я тебе говорю!..

– Да чтоб тебе за край!..

Аскольдик курсировал между теми и другими. С одной стороны, ему интересно было посмотреть «Странную семейку». С другой – хотелось почувствовать себя мужчиной. А мужчина, понятное дело, должен увлекаться спортом. В смысле, не бегать по утрам и не гонять мяч на заднем дворе, а смотреть спортивные передачи и не соглашаться ни с одним решением судьи. Это Аскольдик для себя уже уяснил. Твердо.

Во время рекламы, прервавшей Одиннадцатый международный пятидневный забег в честь сто одиннадцатой годовщины Великого Стояния на реке Уде, Алик достал из холодильника три бутылки пива. Себе, Гене и Жоре.

Всякий раз, когда Алик шел за пивом, Аскольдик надеялся, что он и ему предложит бутылку. Как настоящему мужчине. Пиво Аскольдик пробовал всего раз, и оно ему страшно не понравилось. Но тут ведь дело не во вкусе, а в принципе. Но и на этот раз Алик пива ему не предложил. Аскольдик тяжело вздохнул и отправился смотреть «Странную семейку».

Алик протянул приятелям по бутылке, сел на стул и свернул со своей бутылки пробку.

– Слушай, Алик, – наклонившись, тихо обратился к нему Гена. – Все хотел тебя спросить…

На этом он умолк.

Алик глотнул пива и благодушно кивнул.

– Спрашивай.

– А ты не обидишься?

– На что?

– На то, о чем я тебя спрошу.

– А ты?

– Что я?

– Ты-то сам не обидишься?

– А при чем тут я?

– А я при чем?

– Так ведь это я тебя хочу спросить.

– Ну я и говорю, спрашивай.

Гена приложился было к бутылке. Но оказалось, что он забыл ее открыть. Помянув край, Гена свернул пробку и отпил из бутылки.

– Ну так что? – задумчиво посмотрел на него Алик.

– Что? – растерялся Гена.

– Спрашивай, что ли. А то скоро реклама закончится.

Гена бросил взгляд на экран телевизора. Показывали его любимый ролик про кошачий корм. Нет, Гена не любил кошачий корм – он любил кошек.

– Алик, – голос Гены едва слышен. – Ты не обращал внимание на то, что Мара проводит слишком много времени с этим типом?

Алик глотнул пива.

– С каким еще типом?

– С Алистером Кроули.

– Ну и что?

– Тебя это не настораживает?

Алик криво усмехнулся.

– С чего бы вдруг?

– Ну… Видишь ли…

Реклама закончилась. И на смену абсолютно непромокаемым памперсам и жвачке с бесконечно долгим вкусом пришли изможденные лица участников пятидневного забега. Глядя на них, можно было решить, что каждый проклинал тот день и час, когда он дал согласие на участие в этом мероприятии, больше смахивающем не на спортивное соревнование, а на тест на живучесть. А между тем впереди у них были еще три дня изнурительного и бессмысленного бега под палящим светом Додекаэдра.

– Все! – Алик азартно хлопнул Гену по коленке. – После поговорим!.. Я не вижу… Где мой две тысячи двенадцатый номер?

– Во время рекламной паузы, – сообщил бесстрастный голос телекомментатора, – сошел с трассы бегун из Холопени Владимир Харконен, выступавший под номером две тысячи двенадцать. Тренер спортсмена сказал, что Владимир слишком много на себя взял и не слушал советов тренера. Кстати, тренирует Владимира Харконена он сам. Подобная практика не редкость в последнее время. Особенно в профессиональном беге на супердлинные дистанции. Одни связывают это с прошлогодней забастовкой тренеров. Другие считают, что все дело в том, что спортсмены ни с кем не хотят делить свои победы…