Серая Чума

- Я исполню твои условия, дитя глины, - печально согласился он. – Освободи меня.

- Для начала – принеси клятву! – потребовал Креол. – Я не желаю превратиться в блоху, едва ты выйдешь на волю!

- Словно ты не сможешь противостоять такому заклятию... – хмуро отозвался аль-Шугеддим.

- Чрево Тиамат, повторяй за мной, джинн!!!

Шухмет вновь рванул меч из ножен, бросаясь к Креолу, но призрачный силуэт джинна-отца вытянул ладонь, останавливая не в меру импульсивного сынка.

- Я внимаю твоим словам, дитя глины. Что мне говорить?

- Клянусь Именем Отца Моего...

- Клянусь Именем Отца Моего...

- ...и Медью из недр Священной Горы...

- ...и Медью из недр Священной Горы...

- ...что отныне и до того времени, покуда существует Каф...

- ...что отныне и до того времени, покуда существует Каф...

- ...ни делом, ни словом, ни помыслом...

- ...ни делом, ни словом, ни помыслом...

- ...не нанесу вреда ни вольного, ни невольного...

- ...не нанесу вреда ни вольного, ни невольного...

- ...ни крупного, ни малого...

- ...ни крупного, ни малого...

- ...магу Креолу, что одолел меня на Суде Бездымного Огня...

- ...магу Креолу, что одолел меня на Суде Бездымного Огня...

- ...а также никому и ничему из того...

- ...а также никому и ничему из того...

- ...что находится под его властью или защитой.

- ...что находится под его властью или защитой, - неохотно закончил клятву аль-Шугеддим.

Он очень надеялся, что Креол где-нибудь ошибется в формулировке, но увы – архимаг произнес древнейшую и надежнейшую клятву джиннов абсолютно точно. Теперь он, Великий Хан, полностью лишался возможности отомстить – обойти такую клятву пока еще не смог ни один джинн. Хотя джиннов нельзя назвать большими искусниками магических клятв и контрактов – вот какой-нибудь дьявол, может, и сумел бы придумать что-нибудь эдакое...

- Ну что ж... – задумчиво перевернул посох Креол. – Ты свободен, аль-Шугеддим. Я возвращаю тебе... ну, ты меня понял.

Из обсидианового шара начала вытекать голубовато-черная струя. На полу образовалась лужа, и из нее медленно поднялся Великий Хан аль-Шугеддим – точно такой же, как был, только ужасно кислый и расстроенный. Он ухватился за боковой рог, потянул его так, словно хотел оторвать, и тоскливо застонал.

- Приведите аль-Кефара, - вяло приказал он. – Я дарую ему освобождение от казни и возвращаю в рабство к Верховному Магу Шумера...

Два молодых марида с тихим хлопком растворились в воздухе – отправились в зиндан за Хубаксисом.

- А теперь – дийа, - предвкушающе потер руки Креол.

- Да, да, конечно... – еще более вяло махнул рукой аль-Шугеддим. – Получай.

С потолка грохнулся огромный сундук, доверху заполненный монетами, украшениями, какой-то посудой... Все из чистого золота. Креол брезгливо пихнул его ногой и медленно покачал головой.

- По-твоему, у меня не хватает этого металла? – фыркнул он. – Мне не нужны бесполезные цацки. Оставь их жадным глупцам.

Аль-Шугеддим только пожал плечами. Он и не рассчитывал, что архимаг придет в восторг при виде золотого мусора. Для магов подобного уровня деньги – всего лишь отвлекающая мелочь, при необходимости Креол может стать настолько богатым, насколько захочет.

- Хорошо, ты получишь это! – прищелкнул пальцами он.

На полу возник разостланный ковер с изображением михраба [27] Михраб – молитвенная ниша в мечети. . Ворс аккуратно подстрижен, цветные нити узора привязаны узелками к нитям основы, рисунок очень тонкий и сложный. В замысловатом переплетении орнаментики прячутся фигурки птиц и летающих насекомых. На вид персидский, но к Персии это сокровище не имело никакого отношения.

- Летающий ковер? – без особого интереса потыкал его носком ноги Креол. – Не интересует. Я могу сделать точно такой же за сутки.

- Во имя Аллаха милостивого, милосердного! – досадливо воскликнул аль-Шугеддим. – Чем же еще тебя ублажить, дитя глины, какую дийа ты хочешь?!

Великий визирь Барахия выступил вслед, вскинул дрожащую руку и произнес:

Смерть и Время царят на Земле,

Ты владыками их не зови:

Все, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце Любви.

- Воистину мудры твои слова, учитель, - усмехнулся аль-Шугеддим. – Вот твоя дийа, дитя глины, удовольствуйся ею.

Он дважды хлопнул в ладоши, и перед диваном материализовалась девушка удивительной красоты, одетая в широкие шелковые шаровары, красносафьянные башмаки с загнутой вверх подошвой и несколько полупрозрачных лент, едва прикрывающих грудь. Брови и веки вычернены порошком кол, ногти и кончики пальцев окрашены хной, на лбу и подбородке татуировка в виде звездочек и кружков, волосы заплетены в двадцать пять косичек с шелковыми шнурами.

- Это Амина! – гордо указал на нее аль-Шугеддим. – Убедись, какую щедрую дийа я тебе предлагаю! Амина – красивейшая, искуснейшая из моих гурий! Она лишена телесных и духовных недостатков, ее еще не касался ни джинн, ни человек!

- Не интересует, - равнодушно посмотрел на красавицу Креол.

- Что-о-о-о-о?!!! – исказилось бешенством очаровательное личико гурии.

- Да ты только взгляни на нее! – продолжал настаивать аль-Шугеддим. – Она создана из шафрана, мускуса, амбры и камфары! Оцени дивные размеры и совершенную форму персей, посмотри, какой нежный и бархатный живот, какой глубокий и ровный пупок! Ее груди подобны полной луне, лодыжки – словно горный снег, губы слаще меда, а глаза – озера чистой воды!

- Не интересует! – начал раздражаться Креол.

- Да ты оцени, как она танцует! – сделал жест аль-Шугеддим. Заиграла музыка, и гурия начала грациозно извиваться в такт. – Ну же, маг, мужчина ты или нет?!

- Да! – гневно поддакнула Амина. Ее профессиональные качества оскорбили самым жестоким образом.

- В конце концов, если тебе не нравится именно эта, я могу призвать сюда любую другую... – примирительно начал Великий Хан.

- Скажи, джинн, разве я похож на человека, способного соблазниться парой яблок, обтянутых газом?

- Яблок?!! – окончательно разъярилась Амина, невольно опуская глаза. – Да что бы ты понимал, ничтожный комок грязи! Где ты видел яблоки такого размера?! Да ты недостоин даже касаться...

- Утихни, женщина! – рыкнул аль-Шугеддим. Единственное джентльменство, которое джинны проявляют к своим женам и наложницам – не заставляют носить чадру. – Наш гость всего лишь высказал свое мнение... справедливое, между прочим.

- Да?!! – взбесилась гурия, одним рывком обнажая грудь. – Это, по-твоему, яблоки, да?!! Ты что, ополоумел, сын хромого верблюда и кривого ишака?! Да иные дыни меньше бывают!

Креол начал чернеть лицом. Аль-Шугеддим заметил это и торопливо хлопнул в ладоши. Все еще скандалящая Амина с легким хлопком исчезла. Великому Хану совсем не хотелось начинать свару заново – сидение в посохе оставило очень неприятные ощущения.