Серая Чума

Под ноги Ванессе бросились два зверь-клыка – уродливые создания, похожие на помесь собаки и свиньи, полностью лишенные глаз. Ларийцы давным-давно одомашнили этих зверей – будучи ночными охотниками, они отлично исполняют роль сторожей. Днем зверь-клыки отсыпаются, а по ночам бродят по двору, выискивают нарушителей.

Нападать безглазые сторожа не стали – просто настороженно обнюхали гостей и отошли в сторону.

- Что еще за белый плащ? – шепнула Ванесса Моав, пока они пересекали темный двор.

- Колдун без определенного ранга, - шепнула в ответ та. – Если обучался не в гимнасии, а просто так – у родителей, например...

Лод Гвэйдеон молча копался в мешке. Большую часть багажа они оставили в карете, но сумку с оружием и ценными вещами, само собой, прихватили. Кто его знает, этого корчмаря – еще решит посмотреть, не пригодится ли и ему чего-нибудь в чужом имуществе...

- Лод Гвэйдеон, первыми мы не задираемся, о’кей? – попросила его Вон. – Сидим тихо, как мышки, никого не трогаем, ни к кому не лезем... Логги, тебя тоже касается!

Несмотря на поздний час, в обеденном зале по-прежнему было людно. Но все сидели молча – не шумели выпивохи, не стучали по столу кружки, не было слышно ругани и угроз, а уж о мордобое и говорить не приходится. Посетители зачарованно пялились на того, кто устроился в самом центре полутемной комнаты, возле жарко натопленного камина.

Без сомнения, серый. Пепельная кожа, белые глаза с небольшими мешочками, типичный плащ колдуна... только белого цвета. И волосы такие же – снежно-белые, густые, опускающиеся ниже плеч. Лицо удивительно тонкое и одухотворенное. Справа и слева прямо в воздухе висят флейты-пилуки, сами собой наигрывающие тихую мелодию.

А еще он пел. Негромко – приходилось напрягать слух, чтобы расслышать слова. Но Ванесса и Гвениола сразу открыли рты, грубое лицо Индрака разгладилось, Логмир завистливо насупился, и даже лод Гвэйдеон взглянул на колдуна с толикой симпатии. Потому что никто из них доселе не слышал такого удивительного пения – казалось, что это соловей, принявший облик человека.

- Это же Лиорен Бард... – пораженно выдохнула Моав.

- Ты его знаешь? – обернулась Ванесса.

- Его все знают...

Никто даже не обернулся в сторону вошедших – так все были поглощены пением колдуна-музыканта. Его флейты-пилуки продолжали насвистывать великолепную мелодию, сам же он и вовсе закрыл глаза, полностью отдавшись чарам своего же голоса.

Внук корчмаря торопливо указал путникам их стол – в самом дальнем углу, как можно дальше от Лиорена Барда. Девочка-подросток (похоже, сестра), в три ходки приволокла огромную мису супа-пюре, гору шипящих котлет и кровяных колбасок, а также поднос нарезанных помидоров и уккланьи – маринованный лук, фаршированный зернами перца и ореховым маслом. Даже в этой придорожной харчевне готовили «по-ларийски».

- Что это за Элвис такой? – спросила Вон, густо соля помидор.

- О-о-о... – вздохнула Моав.

Лиорен Бард оказался очень нетипичным колдуном – одним из самых нетипичных. Последний представитель почти забытого на Серой Земле Искусства – музыкальной магии. Очень сложного Искусства, капризного и требовательного к таланту. Для представителей этой школы магия – Искусство не только в переносном, но и в прямом смысле. Чаще всего они поэты или музыканты, но встречаются среди них и художники, и скульпторы, и танцоры, и прочие таланты. Музыканты и поэты используют свои песни и стихи вместо заклинаний, картины художников оживают или становятся порталами в другие миры, статуи скульпторов сходят с пьедестала...

Этому нужно очень долго учиться, прежде чем сможешь достичь резонанса с мелодиями астрала. Даже великий Шекспир без многолетнего обучения и тренировок ничего не смог бы сделать. Но вот если бы он прошел надлежащее обучение и потренировался лет десять-пятнадцать... тогда слова «Бирнамский лес пошел на Дунсинан» действительно бросили бы деревья в сражение. Ибо талант у него несомненно был – поэтический. Любого талантливого поэта можно обучить на музыкального мага.

Вся закавыка в том, чтобы найти такого учителя.

Когда-то на Серой Земле было множество музыкальных магов. Но прошло уже больше века с тех пор, как это направление признали неперспективным, а их гимнасии закрыли. Лиорен Бард обучился всему у отца, а тот – у своего. Последний колдун-музыкант Серой Земли не имел официального колдовского чина, нося белый, «безранговый» плащ. Впрочем, многое ему и не светило – третий уровень, не выше. Лиорен никогда не стремился к могуществу – вся его жизнь принадлежала исключительно музыке.

Он кочевал по городам Серой Земли, выступая перед публикой, и неизменно собирал толпы – в первую очередь простой люд, но попадались среди них и другие колдуны. Его песни посвящались ностальгии по давно ушедшим эпохам и критике ныне существующего строя. Несмотря на это, власти его не трогали – Совет Двенадцати мудро рассудил, что плебеям нужно иметь хотя бы небольшую отдушину, чтобы недовольство и шепотки не перерастали в бунты. К тому же Лиорен Бард – их дипломатический козырь, ярко демонстрирующий, что на Серой Земле царит свобода слова, и всякий недовольный вправе открыто высказываться.

В данный момент Лиорен Бард не пел, а просто читал нараспев стих на чистом ларийском языке – разве что звук «ч» упорно стремился превратиться в «ц». Он перебрался в Нумирадис две недели назад, решив дать гастроли на новой территории, успел выучить язык и переложить на него десятка полтора своих лучших баллад. Правда, в переводе они звучали уже не так бесподобно, как в оригинале, но Лиорен не переставал их улучшать.

На свете найдешь ты правду и ложь –

Поди разберись, узнай свой талант,

Коль жизни твоей цена только грош,

Признайся открыто: ты – музыкант.

За порогом река, вода в ней чиста,

Вставай, Человек, поднимайся с колен!

Дорога зовет, жизнь пуста и проста –

Никто не предложит и меди взамен...

Проснувшись наутро, опять и опять

Наденешь извечный лохмотьев наряд,

Не нужно удачи за кружкой искать –

Лежит за рекою чудес дивный сад.

Не тревожься зазря и послушай пилуку –

Раскроет она лишь врата дивных грез.

Посмотри, старый друг, я даю тебе руку,

Так следуй за мной в мир без злобы и слез.

Лишь певучей пилуки волшебная трель

Боль напрасных тревог унесет, как река.

В мир без боли и слез приведет, ты поверь

Ясным утром надежного друга рука...

Эти стихи, на первый взгляд простые и непритязательные, несли в себе тоску о былых временах. О тех годах, когда по пыльным дорогам Серой Земли бродили нищие колдуны-музыканты, облаченные в лохмотья, но с горящим взором. О прежней вере, бытовавшей у серых до прихода Лэнга. Тогда считалось, что рай находится за рекой... за рекой, лежащей у порога каждого дома, у ног каждого человека. Но даже увидеть ее дано не каждому, а чтобы пересечь – нужно стать Человеком с большой буквы. Ибо другого берега у этой реки попросту нет...