Надежда Кузьмина - Попала!

Вздохнула. Ладно, разберусь. Пока буду рада тому, что он дважды меня спас, а сейчас лежит рядом и смотрит взглядом искусствоведа, дорвавшегося до реставрации «Джоконды».

Кряхтя, как древняя бабка, повернулась на бок. Он помог мне, поддержав и одновременно притянув ближе. И поднял голову, чтобы поцеловать. Угу, а вот этого не надо — что от Арвисовых лобзаний у меня в мозгах все извилины встают по стойке смирно, это я уже поняла. А мне хотелось обсудить мысль, которая пришла в голову.

Положила пальцы правой руки ему на рот, преграждая путь. Черные брови поднялись обиженным домиком — мол, что, опять дорогой эриналэ вожжа под хвост попала? Потянулась, чмокнула его в скулу, чтобы успокоить.

— Арвис, послушай внимательно. Есть одна идея, но я не знаю, как ее сформулировать. Да и осуществимо ли это в принципе.

— Слушаю. — Голос был спокойным и серьезным.

— Помнишь, в одном из снов мы оказались у меня дома, да?

Он чуть кивнул.

— И во сне все было как наяву: работал душ, из крана текла вода, горела плита. И я спрашивала тебя про компьютер, могу ли я выйти в Сеть? Тогда я так поняла, что не смогу, потому как мое физическое тело находится в Риоллее. Но потом до меня дошло, что сны намного более реальны, чем я представляла вначале, — замялась, вспомнив, как всерьез размышляла, могу ли забеременеть во сне. Выкинула неуместные мысли из головы и продолжила: — Но твой брат сейчас как раз у меня дома. И он может физически делать то, что я показываю ему во сне. Или вообще дать мне доступ через сон к материальным телам. Может же, да? Ты понимаешь, что я хочу? Мне нужен доступ в Интернет, чтобы довести до ума эту чертову дрезину, понять, как плавить сталь и где искать молибден с вольфрамом, научиться делать шины, порох и взрывчатку, узнать, где и как ищут нефть. И ты тоже должен все это узнать, понимаешь? А если я буду все это читать с экрана ночью, когда действует твое элари, ты через меня будешь понимать это, как на родном языке. И твой брат — тоже! Ведь это бы здорово нам всем помогло, да?

Так. На глазах у изумленного искусствоведа у Джоконды выросла вторая голова. Или усы и рога. Взгляд Арвиса стал каким-то нехорошим. Похоже, я опять высунулась из гендерной роли недопустимо далеко, как слишком нахальный таракан из-под плинтуса… И сейчас этого таракана, которому жить надоело…

Арвис уставился мне прямо в глаза. Нахмурился, наморщив лоб. Аки Нео, узревший агента Смита в спальне Тринити.

Вот что я, дура, творю? Ответ: показываю парню свой интеллект. Причем на его территории. Это ему, а не мне должна была прийти в голову такая идея. Так что на следующий вопрос — будет ли Арвис рад этой демонстрации? — ответ, увы, очевиден. Ага, вон уже сейчас восторг на лице так и написан. Буквами размером как на рекламе памперсов. А ведь это он меня в моей родной среде — то есть за клавиатурой того самого компьютера — не видел. Выходит, сейчас я сама рублю сук, на котором сижу. Покосилась на расхристанного плечистого красавца рядом — ну и мысли же у меня! Но если говорить серьезно, похоже, я снова на распутье. То ли прикинуться овцой и аккуратно подсказывать и подталкивать маэллта в нужном направлении, стараясь, чтобы он считал, что это его «озарило». То ли плюнуть на здешние условности, хрупкое мужское эго и переть напролом. Переживет. Потому как надо крепить оборону, а не самолюбия беречь. И Гугл мне в помощь!

Вздохнула. Ну вот, еще одно решение принято. Либо он станет принимать меня такой, как есть, не заставляя прикидываться козой плюшевой с чебурашкиными ушами… либо вместе делать нам нечего. И, пока это не выяснится, стоит отложить куда подальше все мои идеи на тему «вот ребра заживут, и тогда…». Жаль. Наверное, второго такого мне и в самом деле ни в одном мире не сыскать. Но если из меня собираются сделать садовую розочку с садовой головой и поместить в соседнюю спальню — то мне и первого много.

— Я обдумаю. В твоей идее явно что-то есть. — Кивнул и, отведя взгляд, уставился в потолок. Лицо серьезное, замкнутое. О чем размышляет, и не разберешь.

Вздохнув, прикусила губу, ткнулась носом ему в плечо, втягивая запах… а потом отодвинулась настолько, насколько позволяла ширина постели. Не демонстративно, но просто. Нет так нет. Ничего страшного, переживу и это.

Он обернулся. Внимательно посмотрел на меня:

— Боюсь думать, что тебе опять в голову пришло… Но вижу, ты снова готова сбежать. Мариэ, ну сколько же ты будешь меня мучить? Когда ты в меня поверишь или хотя бы станешь говорить вслух о том, что тебя беспокоит? Я точно знаю, что ты неравнодушна ко мне… но постоянно чувствую, что ты можешь вот так внезапно уйти и просто захлопнуть за собой дверь. И я даже не смогу понять причину, по которой ты так поступила. Что сейчас случилось, объясни мне?

Протянула руку, нежно коснувшись кончиками пальцев его лица.

— Арвис, я думаю, что тебе не подхожу. Не гожусь я в здешние миэны. Подумай сам — я не стесняюсь высказывать свое мнение и не смогу пожизненно изображать сладкую дурочку, чтобы не прищемить чье-то самолюбие. Я отличаюсь от ваших женщин. И становиться такой, как они, не хочу. Мне тошно от мысли, что придется всю жизнь смотреть в рот какому-то мужчине, даже если этот мужчина — ты! — вздохнула, сжала губы и уставилась в стальные сейчас глаза.

— А зачем мне нужна дурочка? — дружелюбно поинтересовался парень, переворачиваясь на бок лицом ко мне.

Он издевается, да?

— Потому что, насколько я видела, женщины в этом мире играют подчиненную роль. И не полагается, чтобы они выставляли напоказ интеллект или знания. Посмотри — в университете полтора десятка разных факультетов… и ни одной студентки! Одни парни! Неужели ни одна женщина не захотела учиться? Поверить в такое не могу!

— Тут ты права. Женщин в университет не принимают. Кстати, ты могла бы это изменить. А еще подумай, вот была моя бабка, что строила мол и рынки. Помнишь? Так она не только этим занималась. Она почти тридцать лет в одиночку правила Аризентой. И хорошо правила. Так что кем ты тут станешь — зависит от тебя. А лично я дурочек не люблю.

Теперь в потолок уставилась я.

Арвис усмехнулся:

— Вот, поразмышляй. Я пока подумаю, как устроить то, что ты предложила.

А мне было грустно. С одной стороны, накатила тоска по дому. С другой — я снова задумалась об Арвисе. То, что дурочек не любит, он мне сообщил. А вот о том, что любит меня, — не сказал ни разу.

Но не спрашивать же мне самой?

Какой ответ он даст, ежу понятно. Да только зачем мне такое вымученное признание?

— Мариэ?

— Да?

— Твой компьютер, он как соединен с внешним миром? Мне надо знать.

Ага. Телеграф у него есть, то есть о передаче информации по проводам и о том, что такое ток, он знает. То есть объяснить, что нужно питание системного блока, монитора и, собственно, выход в Сеть, труда не составит. Хотя как он собирается добиться синхронизации того, что происходит во сне, с реальностью, представить я не могла даже смутно. Вспомнила, как показывала режимы работы душа — вот откуда-то же в нем взялась вода? Ведь Арвис не знал, какие именно струи должны бить из насадки? Эх-х, фирменное колобковское «Ни-че-го не понимаю!» надо сделать моим фамильным девизом!