Том 1.Замуж с осложнениями

-- Какая тебе разница? -- спрашивает он глухо и вряд ли ждёт ответа.

Я сажусь, натягивая одеяло под подбородок: мне резко неуютно тут в неглиже.

-- Азамат, -- говорю мягко, -- ты чего такой злой?

Кажется, мой вопрос только больше его сердит. Он бросает в мою сторону прожигающий взгляд и отворачивается. Господи, да что ж такое? Я, вроде, ничего не сделала плохого. Никому вчера не нахамила, разве только Алтонгирелу немного, но по сравнению с тем, как я с ним обычно говорю, ничего особенного. С муданжцами себя вела по струночке. Может, он что-то такое обо мне узнал в Сети?.. Что я не была замужем? Или, может, у него из-за меня какие-то проблемы с властями? Но блин, я даже ничего убедительного придумать не могу, в чём я могла так провиниться!

-- Слушай, -- говорю я робко, -- ну не сердись, я...

Замолкаю, потому что он резко встаёт и в два шага оказывается прямо надо мной, резким движением поднимает руку -- я шарахаюсь к стенке, заслоняясь локтем, и тут он замирает. Я тяжело дышу, как после гонки.

-- Ты чего? -- говорит он в недоумении.

-- Это ты чего? -- я вся дрожу, и голос тоже.

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую, протягивает руку и берёт с полки над кроватью какой-то диск. Я идиотка...

Прислоняюсь к холодной стене голой спиной, вздыхаю с облегчением. Здорова же я с утра напугаться по самым идиотским поводам. До Азамата, впрочем, тоже начинает доходить.

-- Лиза, -- говорит он так, как будто не верит, что это он говорит. -- Ты что... меня испугалась?

-- Ну есть немного... -- говорю смущённо. -- Ты с чего-то злой, как чёрт, а я с утра плохо соображаю...

Он внезапно хрясает диском об стол так, что коробочка разбивается на щепки.

-- Ты что вообще обо мне думаешь?! По-твоему, если я урод, то со мной и обращаться можно как угодно, и ждать от меня можно чего угодно?! Представляешь, у меня ещё сохранились кое-какие остатки достоинства, трудно поверить, да?!

Я снова вжимаюсь в стенку, сметённая силой звука. Какое счастье, что каюты хорошо изолированы, ещё не хватало, чтобы весь корабль слышал, как мы ругаемся. Но вот за что он злится? Никак не пойму. Когда я ему на достоинство наступить успела, а? Ночью отлежала, что ли?

-- Что я тебе сделала? -- спрашиваю. -- Я не понимаю, и поэтому мне страшно.

Он поджимает губы и снова отворачивается. Прекрасно. Имеется в виду, что если моя ошибка мне не очевидна, значит я законченная сволочь. Прекрасная тактика, если хочешь выгнать человека из своей жизни, но, к сожалению, мирного исхода не имеет в принципе.

-- Азамат, пожалуйста, -- говорю со всей убедительностью. -- Пожалуйста, не злись. Я уже поняла, что сделала что-то ужасное, но у нас с тобой разные представления об ужасном. Я тебе клянусь, что не хотела тебя обидеть!

-- А-а, -- говорит он медленно и продолжает после долгой паузы, -- так ты не нарочно?

Никакого облегчения я в его голосе не слышу, и вообще, мне кажется, что он сейчас заплачет. М-да, кажется, сбылось моё вчерашнее предчувствие, что я где-то обязательно налажаю. Теперь вот надо убирать за собой.

Быстро напяливаю халат и выбираюсь из всклокоченной постели. Азамат стоит ко мне спиной, глядя в окно. Я осторожно беру его за руку, он довольно равнодушно косится на меня, потом снова возвращается к созерцанию космопортового пейзажа.

-- Ты мне не веришь? -- спрашиваю, хотя чего уж тут спрашивать.

-- Верю, почему, -- пожимает плечами он.

А какого тогда рожна?.. Страдает, что наорал, что ли?

-- Так чего ты расстраиваешься?

-- Мне жаль, что тебе со мной плохо.

Так. Ну всё, хватит. Заберите меня из этой дурной мелодрамы. Сейчас я проснусь, и всё станет, как вчера!

Дёргаю Азамата за другую руку, и он послушно разворачивается ко мне.

-- Слушай, -- говорю, -- друг дорогой, а ну-ка давай выкладывай в подробностях, чем я тебя обидела.

-- Да я уже понял, что ты не нарочно...

-- Выкладывай, а то щас нарочно добавлю! Я, знаешь ли, очень не люблю начинать день со ссоры, это не идёт на пользу моему настроению. Да и вообще, Азамат, мы с тобой разговариваем через двойной языковой барьер и почти ничего не знаем о том, что другой считает правильным, а что обидным. Тебе не кажется, что нам надо в обязательном порядке подробно обсуждать любое непонимание?

-- Это всё так, конечно, я только думаю, что всё равно ничего путного у нас не в... -- тут он напарывается на мой взгляд и замолкает. Да, взгляд у меня тяжёлый, знаю. В детстве мама запрещала кепку носить, а то, говорит, из-под козырька совсем как дуло.

-- Ну, -- говорю.

-- Ну... ты могла бы вчера уйти спать к себе.

Вот тут у меня уже и правда самопроизвольно открывается рот.

-- Аэ-кхэ, раньше тебя, кажется, не обижало, что я остаюсь на ночь... И вчера ты у меня дрых -- и ничего...

-- А я так и не понимаю, зачем тебе это надо было. Ты попросила -- я остался. Но после секса это уже вовсе ни в какие ворота, -- он снова поджимает губы. -- Я уж ждал-ждал, может, ты подвинешься, я бы сам ушёл в другую каюту... В итоге заснул.

Наверное, такими большими у меня глаза никогда ещё не были и не будут.

-- Ты мог бы меня разбудить и выгнать, если тебе было так неприятно.

-- Ну что ты, как я мог тебя выгнать... И потом, уже было бы всё равно, только поругались бы посреди ночи, -- он кривится и смотрит в сторону.

У меня закипают мозги. Нет, это что-то невообразимое, я не вижу тут логики вообще! Тру лицо ладонями. Может, это я всё ещё туплю с утра?

-- Слушай, -- говорю, -- Азамат, присядь. И объясни мне толком, чем плохо то, что я осталась на ночь? Чем именно тебя это оскорбляет?

-- Ну как чем? -- он послушно садится, я плюхаюсь к нему на коленку в надежде, что физический контакт заставит его думать обо мне в приятном ключе. -- Тем, что ты заснула, конечно!

-- Я каждый вечер засыпаю, -- говорю. -- Ты можешь мне объяснить, почему именно вчера тебя это обидело?

Он уже явно не знает, какими ещё словами сказать, чтобы мне стало понятно.

-- Ну... ну прямо после секса... то ли тебе так скучно было, то ли я тебя утомил так, что ты просто где сидела, там и упала! Я понимаю, если бы тебе это было в принципе неприятно, а так получается, что я тебя в тоску вогнал. Я думал, ты нарочно меня дразнишь, но если ты действительно просто заснула, то лететь на Муданг нет ни малейшего смысла.

Несколько секунд я сижу неподвижно и перевариваю. Это ж как надо вывихнуть мозги...

-- Э-э... -- содержательно говорю я наконец, -- а что, по-твоему, от хорошего секса нельзя устать? Особенно после длинного и трудного дня? Тем более, что ты хочешь, чтобы я была сверху? Это, знаешь ли, выматывает.

Он хмурится.

-- Ну, собственно, о том я и говорю. Если я тебя утомляю, то зачем я тебе нужен?

Боже, упаси меня от дикарей с комплексами!

-- Видишь ли, Азама-а-ат, -- сладко тяну я. -- Если я устала, это ещё не значит, что мне не понравилось. Вчера всё было просто чудесно, и я бы, конечно, не заснула на лету, если бы знала, что ты обидишься. У нас это просто в порядке вещей. У нас даже выражение "спать с кем-то" означает заниматься сексом...