Сергей Лукьяненко - Сегодня, мама!

Попрощавшись, Мегла и Шурла впрыгнули в антиграв и умчались прочь. А мы втроем забрались в хроноскаф.

— Пристегните ремни, — сказал сфинкс, повозившись с настройкой, — сейчас будем в невесомости. — И нажал кнопку.

На этот раз сознания я не потерял, наверное, потому, что был готов. Но в глазах все же потемнело. А первым, что я увидел, придя в себя, был требовательно пульсировавший на пульте синий огонек.

Шидла ткнул кнопку возле него и, наклонившись к щитку, рявкнул в решетчатое отверстие:

— Слушаю!

— Наконец-то, — раздался пробивающийся через помехи обрадованный голос Меглы. — Весь день вас вызываю. Я нашел, Шидла!

— Ты нашел мой труп?

— Да, если только это не подделка.

— Хотел бы я знать, кому понадобилось подделывать мой труп.

— Видишь ли, брат, в архивах статуя сфинкса из того музея значится бронзовой. Но в описании упомянут браслет на лапе.

— Перекрасили, — уверенно заявил Стас.

— Перекрасили? — переспросил Шидла. — Что ж. Чего еще ждать от людей. — Он печально поник головой. — Они перекрасили мой труп в разные веселенькие цвета, написали на нем всякие словечки… И выставили напоказ. — Он снова приблизил лицо к переговорнику: — Шурла, есть основания предполагать, что меня перекрасили. Скажи, ты уже видел эту… скульптуру?

— Нет. Но смогу увидеть минут через двадцать. Представь, она на Венере. Семьдесят лет назад ее у землян выкупили. Она стоит в игровом зале Храма Великой Матери-Кошки!

— Да-а, — протянул Шидла обескураженно. — А я ведь видел… меня. Я неплохо сохранился.

— Ну все, — крикнул Мегла, — я мчусь в Храм оживлять тебя!

— Не спеши, — охладил его пыл Шидла. — Подожди, пока я не прыгну в прошлое. Зачем нам в одно и то же время сразу два живых Шидлы? И еще, брат, прошу тебя, пожалуйста, смой с меня сначала всю эту мерзость. Не хотел бы я через семь с половиной тысяч лет после смерти очнуться в шутовской раскраске.

Когда Мегла отключился, Шидла склонил голову и удрученно сказал сам себе:

— Можно смыть краску. Но можно ли смыть позор?..

Выдержав для приличия паузу, мы со Стасом принялись уговаривать его, что все-таки лучше воскреснуть в своем времени, пусть и покрашенным под бронзу, нежели умереть насовсем.

— Что могут знать детеныши человека о том, что лучше для гордого сфинкса? — риторически вопрошал Шидла и даже жалобно помяукивал. Но было заметно, что он рисуется: на самом-то деле он слегка повеселел.

Мы летели домой! От радостного возбуждения мы со Стасом чуть не подрались. Он отбирал у меня ракетницу, которую я оставил на память, а я, естественно, не отдавал.

Но вообще-то баловались мы неискренне. Лично я чувствовал, что за эти несколько дней в будущем стал другим. Повзрослел, что ли. И это подтвердилось хотя бы тем, что я не стесняясь сказал об этом Стасу. Тот сразу перестал дурачиться и тоже посерьезнел.

— Точно, — сказал он, и мы засмеялись, потому что это было любимое папино словечко. И мы сразу вспомнили его. И маму. И ее кошек…

Но тут как раз снова замигала синяя лампочка вызова. Мы очнулись от грез и увидели в иллюминаторе огромную тушу хронопатрульного крейсера.

Заволновавшийся Шидла увеличил скорость, перегрузкой вдавив нас в спинки кресел. Но крейсер, не отставая, шел параллельным курсом.

Сфинкс включил переговорник и крикнул:

— Да?!

— Приказываю немедленно остановиться и приготовиться к стыковке, — раздался незнакомый голос. — В случае неповиновения капсула будет уничтожена через тридцать секунд. Время пошло.

— Попытаюсь успеть, — пробурчал Шидла и принялся судорожно настраивать временной блок.

— Эй, патруль! — закричал Стас в переговорник. — На борту дети!

— Так мы вам и поверили, проклятые сфинксы, — хохотнули на том конце.

— Вы что, по голосу не слышите? — настаивал Стас.

— По голосу? Ну ты сказал! Голос любой автоответчик подделать может.

— Соедините нас с генерал-сержантом Кубатаем, — вмешался я.

— Кубатай на Земле, и за двадцать секунд с ним не соединить, а через двадцать… нет, через пятнадцать секунд мы атакуем.

Я в ужасе глянул на Шидлу. Тот снова на что-то нажал, и крейсер в иллюминаторе стал виден не так четко, расплывшись в голубой дымке.

— Защитное поле против мезонной пушки — пшик, — снова развеселился голос в переговорнике.

— Патрульный! — крикнул я. — Разве Ережеп не дал команду не обстреливать хроноскаф?

— Была такая команда, — ответил тот, — противоречащая, между прочим, уставу нашей службы. Но — три дня назад. А сейчас она уже недействительна. И мы работаем строго по уставу. У вас осталось пять секунд. Раз, два, три, четыре…

Шидла, закончив наконец возиться с настройкой, нажал красную пусковую кнопку. Одновременно с тем, как патрульный произнес слово «пять». Или даже чуть позже, потому что мы успели увидеть вспышку на борту крейсера и почувствовали сокрушительный удар.

Знакомое уже ощущение, что я куда-то падаю, пронзительный визг в ушах, мелькание красных цифр на зеленом табло…

Я зажмурился. А когда открыл глаза, крейсер из иллюминатора исчез, а в хроноскафе тревожно мигал кроваво-красный свет.

— Повреждение! — прорычал Шидла. — Мне не хватило совсем чуть-чуть!.. Честно сказать, я даже не уверен, когда мы попали.

— В смысле куда? — уточнил Стас.

— Да нет же, мяу! Именно «когда». Неисправность в блоке настройки. Я не знаю, в каком мы сейчас времени.

Пульсация аварийных огней продолжала нагнетать тревогу.

— А приземлиться мы сможем? — как бы невзначай поинтересовался Стас.

— Похоже, — не очень-то определенно ответил Шидла. А потом прибавил еще менее утешительное: — Попробуем.

— Может, не будем тогда спешить? — предложил я. — Разберемся сначала получше.

Шидла напыжился и, глянув на меня с нескрываемым презрением, изрек:

— Человек, тебя спасает лишь возраст. Впредь же помни: сфинксы не нуждаются в советах двуногих. — И вдруг, сразу по окончании этой тирады, с раздраженным «мя-а-ау!» треснул лапой по приборному щитку. Прямо как я когда-то.

Красный свет мигать перестал.

— Наладил?! — обрадовался Стас.

— Нет, — признался Шидла, — сломал аварийную сигнализацию.

— А-а, — удовлетворенно протянул Стас.

Как ни странно, но и меня эта новая поломка почему-то успокоила — без тревожного мигания было не так страшно.

— Ладно, — сказал Шидла, — будем садиться. Там все починю. Возможно. — И взялся за управление.

Со свистом и подозрительным кудахтаньем хроноскаф ворвался в верхние слои атмосферы. Теперь стало ясно, где верх, а где низ. Низ — там, куда мы падаем.