Array Array - Хранители миров

- Мне все равно, на десять, не на десять. - Встрял Нилос. - Я выполню его первым и возьму за это три мешка бриллиантов в мелких...

- Не наглей, Канф. - Перебил его повелитель ужаса. - Тебе прекрасно известно, что нет еще заклятия, способного превратить камень в золото.

- Поэтому-то я и выбрал бриллианты... Гы, нет, это пожалуй уж слишком нагло. Хм, ну не за баланду же вонючую работать?!

- Ладно, ладно! - Отмахнулся Коград. - Получишь ты свои камушки, но учти, если будешь не первым, и баланды от меня не дождешься!

- Плакали другими словами твои бриллианты. - Закончил мысль Кринт. - Ну ладно, общая картина задания нам ясна, а теперь перейдем к деталям.

- Да, да! - Засуетился Фарх. - Лично я привык работать: фас, профиль, там-то, там-то, труп доставить туда-то.

Лучшие слуги повелителя ужаса замерли в ожидании ответа своего владыки.

Коград медленно повернулся к ним спиной, сделал несколько шагов по ступенькам и неожиданно сел на трон.

- Не могу вам ничего сказать. - Констатировал он после некоторого раздумья.

- В каком смысле? - Нилос сдвинул брови. - Так секретно?

- Нет, так сам ни черта не знаю.

- Всегда мечтал о таком задании! - Подытожил Кринт после некоторой паузы.

- В таком случае, я выполнил задание. - Наконец подал голос Фарх-Харад. - Надо было доставить одного человека, я доставил двух! Пожалуйста, выбирайте, мой мастер.

- Э, нет. - Неожиданно серьезно отреагировал Коград. - Мне нужен ребенок. К тому же на его шее должно быть одето ожерелье в виде змейки, это...

- Великий артефакт. - Продолжил Кринт. - Ясненько, хватаем всех сопляков со змеей на шее и тащим их сюда. Берегитесь дети великой реальности!

- Нет, ну зачем же всей великой? Уж конкретный мир-то я вам назову.

- Утешил. - Буркнул Нилос. - А если серьезно, в чем вся соль? Как мы будем...

- Не знаю! Думайте сами, у вас в распоряжении почти три года.

- Если это все, то портал пожалуйста. - Озвучил общую мысль Нилос.

- Да, и помните, - Коград развел руки в сторону, - Ребенка охраняют. Скорей всего, пара Хранителей.

- Хранители?! - Все трое замерли возле мерцающего портала. - Ты хочешь бросить нас в магическую могилу?!

- Да не бойтесь вы так, не будет там никакой магии.

- ?

- Просто поверьте мне на слово. - Коград о чем-то задумался. - Да, и самое главное, что бы ни случилось, ни в коем случае не снимайте с него ожерелье, вы слышите меня?! Ни в коем...

- Давно нас так не оскорбляли. - Перебил своего повелителя Фарх-Харад, единственный еще оставшийся с этой стороны портала. - За ТРИ года найти сосунка, которого охраняют всего двое ЛЮДЕЙ! И надо было отрывать меня от дел?

- Пшел отсюда!

- Слушаюсь, мой повелитель. - Фарх с улыбкой на устах (если их так можно назвать) удалился во свет.

Они шли на юг. Шли медленно, с постоянными остановками на отдых, порой длившимися по несколько часов. Мало того, что ширина детского шага и так оставляла желать лучшего, так Джимми и Киртли еще в один голос заявили, что они дети и им необходим дневной сон. Обычно нужны очень веские основания, чтобы ребенок самолично заявил ТАКОЕ, однако данный случай являлся исключением. Ребята изо всех сил пытались препятствовать продвижению вперед, разумеется догадываясь, что это последние беззаботные дни в их жизни, а дальше начнутся сложные тягомотные тренировки. Нэйт не особо сопротивлялся, он-то не догадывался, он знал. После этих нескольких дней, беззаботность которых легко сравнима с жизнью свиньи, начнутся такие жесточайшие тренировки, что ему самому становилось страшно. Конечно же он не был таким маньяком "здорового образа жизни", просто слишком уж мало оставалось времени. Нэйтин каждый день прокручивал в голове "курс своих занятий" с Рэйнфосом, а потом долго пытался уместить его во временной отрезок, равный трем годам. Единственным словом, приходившим в голову после подобных подсчетов, было слово садизм.

Прошло уже почти две недели с момента активизации ожерелья затмения, а они все шли и шли. За их спинами оставались хвойные леса и заливные луга, прекрасные благоухающие долины и сказочные рощи, туманные вершины серо-голубых гор и мерцающие глади прозрачных как слеза озер. Кирт даже и представить себе не мог, что окружающий мир столь прекрасен. Его душа сейчас по-настоящему отдыхала, он мог часами смотреть на волшебные закаты, когда на землю спускается розовый туман и последние лучи солнца играют с листьями раскидистых вязов. А потом наступает ночь, воздух наполняется чудесным пением ночных птиц и потрясающим запахом неведомых цветов, распускающихся только в темное время суток. В бездонном небе сияют миллионы ярких звезд, отражающихся в каждом озерце, в каждой лужице, в каждой капельке росы. А когда усталая луна покидает небосвод, предвещая наступление рассвета, начинается звездопад - как считал Кирт, самое красивое творение природы. И тем не менее, его любимым временем суток было ранее утро, когда мир еще дремлет и все вокруг окутывает предрассветная дымка, когда ночные обитатели уже спрятались глубоко в лес, а дневные еще спят, и когда далеко-далеко на горизонте вдруг появляется первый лучик всевластного солнца, дарящий миру новый день.

Джимми тоже очень любил природу. Отбивное из крольчатины было его любимейшим лакомством, как, впрочем, и уха из форели или жаренные рябчики. С удовольствием он хаживал по густым орешникам, да пестрящим ягодой кустарникам. Любил он и звонкую капель игривого дождя, когда лес наполняется чудесным звоном блестящих листьев, а ты сидишь под гигантским дубом и не надо никуда тащиться. Проблемы начинаются ближе к закату - воздух наполняется миллионами назойливых кровососущих насекомых, умудряющихся найти лазейку через любую одежду, да так цапнуть, что потом все тело три дня чешется. Ночь была еще противней - твердая холодная земля, ни одеяла тебе, ни подушки. Луна эта мерзкая, куда не повернись, все равно всегда светит прямо в морду, а проклятые соловьи, знающие якобы сорок напевов, почему-то используя всего пять, не затыкаются ни на секунду. Самым же нелюбимым временем суток Джимми, конечно же было раннее утро. Мало того, что под тобой начинают юрзить целые армии всяких жуков и муравьев, так еще и надо вставать!..

Пушистые елки и сосны стали встречаться все реже и реже, постепенно сменяясь плакучими ивами и раскидистыми липами. Птицы с каждым днем "пели" все противней, зато заметно росли в размерах и окрашивались все в более и более яркие цвета. Назойливые комары и мухи тоже наконец-то куда-то пропали, зато откуда ни возьмись появились целые полчища разноцветных бабочек, в ночное время сменяющихся лунным мельканием летучих мышей. Отпелись, к счастью, и ночные птицы, уже успевшие надоесть не только Джимми. Но, как это обычно бывает, "свято место" естественно не осталось пусто, и теперь ночной воздух наполнился переговорами цикад и сверчков - соловьи отдыхали.