Терри Пратчетт - Роковая музыка (Музыка души)

— Боюсь, что если собрать их вместе в их нынешнем состоянии, то это приведет нас к… — Ридкулли попытался найти подходящее определение. —…ни к чему хорошему не приведет. Я настоял, чтобы они остались в Университете.

— А как насчет Дронго и остальных? — с надеждой спросил Прудер.

— Окажутся ли они на что-то годны в случае магического разрыва чудовищных масштабов? — спросил в ответ Ридкулли. — Помню старого доброго мистера Хонга. Вот он раскладывает по тарелкам порции трески с нежным горошком, а в следующую секунду…

— Бдыщщ? — предположил Прудер?

— Бдыщщ? — переспросил Ридкулли. — Не сказал бы. Больше похоже на «Аиииивизззг-хрящ-хрящ-хрящ-хрясть!» — и ливень из жареной рыбы. Большой Псих Адриан выдержит дождь из чипсов?

— Хм. Вероятно, нет, аркканцлер.

— Вот именно. Люди только орут и суетятся. Все это ни к чему. Карман, полный подходящих чар и хорошо заряженный посох в девяти случаях из десяти избавят тебя от всяких проблем.

— В девяти случаях из десяти?

— Именно.

— А сколько раз вам приходилось всем этим пользоваться, сэр?

— Ну— мистер Хонг — раз… потом это дело с Тварью из казначеева гардероба… тот дракон, если помнишь… — губы Ридкулли беззвучно шевелились, пока он загибал пальцы. — Девять раз, вот сколько.

— И это срабатывало каждый раз, сэр?

— Как часы! Так что нечего волноваться. А ну-ка дорогу! Волшебники идут!

Городские ворота были настежь. Когда телега миновала их, Глод наклонился вперед.

— Мы не сразу поедем в Парк, — сказал он.

— Но мы же опаздываем, — сказал Асфальт.

— Это не займет много времени. Сначала отвези нас на улицу Искусных Ремесленников.

— Но это же на той стороне реки!

— Это очень важно. Нам надо кое-что там захватить.

Люди заполнили улицы. В этом не было ничего необычного, за исключением того, что все они двигались в одном направлении.

— А ты ложись-ка на дно телеги, — сказал Глод Бадди. — Нельзя допускать, чтобы молоденькие девушки обдирали с тебя одежду, слышишь, Бадди?..

Он оглянулся. Бадди опять спал.

— Если говорить обо мне… — начал Клиф.

— То у тебя только набедренная повязка, — договорил Глод.

— Ну, они бы могли сорвать ее, почему нет?

Телега пробиралась по улицам и наконец достигла улицы Искусных Ремесленников.

Это была улица маленьких лавочек. Здесь вы могли починить, изготовить, восстановить, скопировать и выковать все, что угодно. Горны полыхали за каждой дверью, плавильные печи дымили в каждом заднем дворе. Изготовители замысловатых яиц с часами внутри работали бок о бок с оружейниками. Столяры трудились по соседству с искусниками, которые вырезали из черного дерева столь тонкие фигурки, что в качестве пил им приходилось использовать оправленные в бронзу ножки кузнечиков. По крайней мере один из каждых четверых ремесленников изготавливал инструменты, которыми работали остальные трое. Лавки не просто упирались друг в друга — они частично пересекались, так что если плотник получал заказ на большущий стол, он прибегал к помощи доброжелательных соседей, чтобы получить необходимое для работы пространство, и пока он трудился над одним концом стола, другой его конец использовался в качестве верстака двумя ювелирами и гончаром. Здесь были лавки, где утром с вас могли снять мерку, а к вечеру вы уже получали полностью готовый кольчужный костюм и пару кольчужных штанов в придачу.

Телега остановилась у маленькой лавочки, Глод спрыгнул на землю и прошел внутрь. До Асфальта донеслись обрывки разговора:

— Сделал?

— А, это вы, мистер. Как снег на голову.

— Будет это играть? Я ведь говорил, что ты должен провести две недели в уединенной пещере под водопадом, прежде чем браться за это дело.

— Мистер, за такие деньги я постоял под дождем с куском замши на голове. И не говорите мне, что этого недостаточно для фолк-музыки.

Раздался приятный звук, который на секунду повис в воздухе, прежде чем исчезнуть в плотном перезвоне улицы.

— Мы договаривались на двадцать долларов, так?

— Это ты договаривался на двадцать, а я — на двадцать пять.

— Тогда погоди минутку.

Глод вышел наружу и кивнул Клифу.

— Все правильно, — сказал он. — Сплюнь.

Клиф заворчал, но нащупал что-то у себя во рту.

Они услышали, как искусный ремесленник сказал:

— Что это за дерьмо?

— Коренной зуб. Должен стоить по крайней мере…

— Да, пожалуй.

Глод появился опять, на сей раз с сумкой, которую он засунул под скамью.

— Ну вот, — сказал он. — Вперед, в парк!

Они въехали в парк через одни из задних ворот. Или, по крайней мере, попытались въехать. Два тролля заступили им путь. Они были покрыты мраморным налетом, отличающим главных головорезов хризопразовой шайки. Единомышленников у Хризопраза не было. Большинство троллей не очень хорошо понимают, как это — единомыслить.

— Тут только для банд, — сказал один.

— Точно, точно, — сказал второй.

— Мы и есть Банда, — сказал Асфальт.

— Которая? — спросил первый тролль. — У меня тут список.

— Точно, точно.

— Мы Банда Рока, — сказал Клиф.

— Ха, это не вы. Я их видел. Там был такой парень, который светился, а когда он играл на гитаре, она делала: Вауауауауауауммммм иииии гнгнгнгн.

— Точно, точ…

Аккорд взвился из недр телеги.

Бадди вскочил на ноги с гитарой наперевес.

— Ого! — сказал первый тролль. — Потрясно! — Он порылся в набедренной повязке и извлек скомканный клочок бумаги. — Может напишешь здесь свое имя, а? Мой мальчонка, Глин, не поверит, что я встречал…

— Да, да, — ответил Бадди устало. — Давай сюда.

— Только не для меня, для моего мальчонки Глина, — объяснял тролль, в возбуждении переминаясь с ноги на ногу.

— Как пишется его имя?

— Неважно, он все равно не умеет читать.

— Слушайте, — сказал Глод, когда телега выехала на пространство за сценой. — Кто-то уже играет. Я говорю, мы…

Откуда ни возьмись, возник Достабль.

— Где вас носит? — спросил он. — Скоро ваш выход! Сразу после Парней Из Леса. Ну, как все прошло? Асфальт, иди сюда.

Он увлек маленького тролля в полумрак под сценой.

— Ты привез мне деньги? — спросил он.

— Около трех тысяч…

— Не так громко!

— Да я же прошептал это, мистер Достабль.

Достабль тревожно оглянулся. В Анк-Морпорке не существовало такого понятия, как «шепот», если он включал в себя слово «тысяча»; люди слышали вас, даже если вы просто подумали о таких деньгах.

— Держи их у себя и не своди с них глаз, понял? У нас будет гораздо больше, прежде чем этот день кончится. Я отдам Хризопразу его семьсот, а остаток весь достан… — он поймал взгляд маленьких глаз-бусинок Асфальта и оборвал себя. — Конечно, тут еще эта амортизация… накладные расходы… реклама… исследования рынка… булочки… горчица… в общем, мне крупно повезет, если я выйду в ноль. На этом деле я практически себя без ножа зарезал.