Терри Пратчетт - Правда

– Кто-нипуть хоть раз упоминать чеснок?

– Нет.

– Могу я получать сто фосемьдесят доллар на двухимповый иконограф Akina TR-10 с раскладным сиденьем и польшим плестящим рычагом?

– Э… пока нет.

– О'кей, – философски ответил Отто. – Тогда мне потребуется пять доллар на ремонт и улучшение техники. Я фидеть, это другая рапота.

– Хорошо. Ну что же, отлично, – Вильям оглядел типографию. Все молчали, и все смотрели на него.

Всего несколько дней назад он думал, что сегодня будет… скучновато. Так обычно и случалось, после того как он отсылал свое письмо с новостями. Обычно он убивал время, шатаясь по городу, или просто читал, сидя в своем маленьком кабинете в ожидании клиента, которому требуется написать или, иногда, прочитать письмо.

Частенько и то, и другое было нелегко. Почтовая система работала просто: конверт вручали честному на вид человеку, который направлялся в нужную сторону. Люди, которые решались доверить письмо такой почте, обычно имели серьезные причины для этого. Важно то, что это были не его проблемы. Это не он обращался с последней просьбой о помиловании к Патрицию или слушал ужасные новости о катастрофе в шахте №3, хотя конечно он старался передавать все это своим клиентам поделикатнее. Такая отстраненность срабатывала отлично. Если считать стресс пищей, то он превратил свою жизнь в жиденькую овсянку.

Печатный пресс ждал. Сейчас он выглядел как огромный затаившийся зверь. Скоро Вильяму придется швырнуть в него много слов. Но через несколько часов зверь опять проголодается, как будто тех прежних слов не было вовсе. Ты можешь кормить его, но не можешь насытить.

Вильям поежился. Во что он их всех втравил?

А еще он ощущал азарт. Где-то была скрыта правда, и он ее пока не нашел. Но был твердо намерен найти, потому что знал, знал – однажды его газета потрясет всех…

– Бляха-муха!

– Хавррак… пвит!

– Кря!

Он посмотрел на приближающихся оборванцев. Да уж, правда прячется порой в самых неожиданных местах, и ей служат странные служанки.

– Начнем печатать, – объявил Вильям.

Миновал час. Продавцы уже один раз возвращались за дополнительным тиражом. Грохот пресса потрясал железную крышу сарая. Кучки медяков, лежавшие пред Доброгором, подскакивали в воздух при каждом ударе.

Вильям изучил свое отражение в куске полированной бронзы. Каким-то образом он умудрился весь перемазаться в краске. Пришлось вытирать лицо платком.

Продавать газету около Псевдополис Ярда он отправил Эндрюса Всевместе, потому что из всей компании он был самым вменяемым. Как минимум пять из его личностей могли поддерживать осмысленную беседу.

К настоящему моменту статью, конечно, уже прочли в Страже, даже если им пришлось посылать за подмогой, чтобы одолеть особо длинные слова.

Вильям почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он обернулся и увидел, что Сахарисса опять работает, склонившись над своими бумагами. У него за спиной кто-то хихикнул.

Он снова обернулся, однако и там не было никого, кто смотрел бы на Вильяма. Там бушевал трехсторонний спор из-за шести пенсов между Доброгором, Старым Вонючкой Роном и Старым Вонючкой Роном, потому что Рон был способен устроить отличную ссору сам с собой. Гномы были заняты работой у пресса. Отто удалился в свою темную каморку, где тоже был занят какой-то загадочной работой.

На Вильяма смотрела только собака Рона. Вильям решил, что у нее слишком наглый и умный взгляд для собаки.

Пару месяцев назад кто-то уже пытался всучить Вильяму историю о том, что в городе есть говорящая собака. Третий раз за этот год. Вильям ответил тогда, что это всего лишь городская легенда. Это всегда был друг чьего-то друга, кто слышал, как она говорит, и ни разу Вильям не встречал человека, который видел бы эту собаку. Пес, сидевший перед Вильямом, не был похож на говорящего, зато он выглядел так, будто может ругаться.

Таких историй было в городе полным-полно. Некоторые, например, клялись что в городе инкогнито живет потомок королей, наследник Анк-Морпоркского престола. Люди часто склонны выдавать желаемое за действительное, и Вильям такое распознавал сразу. Взять хотя бы древнюю байку о том, что в Страже служит оборотень. До последнего времени он считал ее полной ерундой, но теперь усомнился. В конце концов, Таймс же наняла вампира…

Он уставился в стену, задумчиво постукивая карандашом по зубам.

– Пойду, поговорю с коммандером Ваймсом, – объявил он, наконец, – это лучше, чем прятаться.

– У нас куча приглашений на разные мероприятия, – сказала Сахарисса, поднимая взгляд от своих бумаг. – Ну, это я так говорю – приглашения… На самом деле леди Хрящщ {44} 44 Selachii. приказала нам присутствовать в будущий четверг на ее балу и написать минимум 500 слов, которые мы, конечно же, должны будем показать ей перед публикацией.

– Неплохая идея, – высказался Доброгор. – Бал, это значит много имен, а…

– …имена продают газеты, – подхватил Вильям. – Да. Я знаю. Хочешь сходить, Сахарисса?

– Я? Мне совершенно нечего надеть! – ответила Сахарисса. – Платье для такого бала стоит минимум 40 долларов. Мы не можем позволить себе такие расходы.

Вильям задумался. Потом сказал:

– Встань-ка вот тут и повернись вокруг.

Она покраснела.

– Это еще зачем?

– Хочу посмотреть какого ты размера… ну, понимаешь, в общем.

Она встала и повернулась, несколько нервозно. Гномы дружно восторженно засвистели, раздались непереводимые комментарии на гномьем языке.

– Ты очень похожа, – сказал Вильям. – Если я найду для тебя отличное платье, у тебя есть кто-нибудь, кто подогнал бы его по фигуре? Возможно, придется расширить немного в… ну, знаешь… в верхней части.

– Какое еще платье? – спросила она с подозрением в голосе.

– У моей сестры здесь сотни вечерних нарядов, но она проводит все свое время в нашем загородном имении, – объяснил Вильям. – Моя семья сейчас вообще оттуда не выезжает. Я дам тебе ключ от нашего городского дома, вечером ты сможешь сходить туда и выбрать, что тебе понравится.

– А она не рассердится?

– Скорее всего, просто никогда не заметит. В любом случае, она, полагаю, была бы шокирована, если бы узнала что кто-то способен надеть платье ценой всего лишь в несчастные 40 долларов. Не волнуйся.

– Городской дом? Загородное имение? – переспросила Сахарисса, демонстрируя неприятную привычку журналистов обращать внимание именно на те детали, которые вам не хотелось бы афишировать.

– Моя семья богата, – кратко ответил Вильям. – Я – нет.

Выйдя на улицу, он задержал взгляд на крыше здания напротив, потому что в ее силуэте что-то изменилось, и на фоне дневного неба заметил шипастую голову.