Роман Драксодий - Автослесарь против культиваторов

Слесарь наблюдал, будто в замедленной съёмке, как глаза старика вылазят из орбит, а из открывающегося рта летит тягучая слюна. Вот старик утратил концентрацию и когти тигра, будто скальпель, отсекают правую руку, цепь пробивает ладонь левой руки и, обвиваясь вокруг старческого тела, стремится к его заду. Феникс изворачивается и откусывает старику левую ногу. Прекрасный юноша визжит от этой картины так, будто ему яйца дверью прищемили, а Серёгу настолько заебали эти культиваторы-гопники, что он, выхватив у старушки чугунный чайник, с размаху треснул по зубам местного Витаса, в надежде сделать из него Шуру́.

— Не убивать. — предупредил Серёга своих зверушек, сидя на прекрасном, визжащем юноше и хуяря его чугунным чайником. К сожалению слесаря — культивация прекрасного, беззубого юноши не позволила тому потерять сознание, но на помощь пришёл тирг и вырубил шепелявую сирену мохнатой оплеухой.

Покусанный старик потерял сознание намного раньше, так как Алана Арак беспрекословно выполнила приказ автослесаря и уютно устроилась в старческой прямой кишке.

Экспроприировав пространственные кольца зазнаек Серёга сотоварищи погрузил тела на Макса зафиксировав цепью и коротко скомандовал:

— Ходу! Если по направлению к школе те же равнины, то мы увидим эту сучку.

Он пожелал, приютившей их пожилой паре, долгих лет и растворился во тьме леса под причитания старушки о пропаже чайника…

Сквозь высокую и густую траву неслись две молнии — серебристо-чёрная и лысо-цепная. Слесарь восседал на стальном троне, прижимаясь пониже и плотно закрыв рот — иначе губы поселятся на затылке. По его прикидкам скорость бега этих зверушек составляла примерно двести пятьдесят, триста километров в час и без защитного шлема этот был сущий пиздец, а мелкие встречные насекомые блокировались очень подвижной цепью. Через час, когда Серёга уже чувствовал проявляющуюся свежую лысину от макушки до жопы, Алана сплелась в нечто, на подобии кокона и ехать стало чуть приятнее.

— Шеф, на пути город. Будем останавливаться? — дух Аланы в бикини сидел на плече Серёги.

— Да нехер там делать… А ты чего оголилась? — слесарь подозрительно покосился на духа и ткнул, в качестве эксперимента, пальцем в сиську, но та, как и следовало ожидать, была бесплотна.

— Буду радовать твой глаз!

— Ну чёрт с тобой, радуй… Но совокупляться со стальной цепью я пока морально не готов, ты уж извини.

На это дух рассмеялась и закружилась в причудливом танце. Феникс бежал плавно и Серёга разглядывал пространственные кольца:

— Как этим пользоваться?

— Нужно послать духовную силу внутрь кольца и ощутить пространство внутри. Попробуй, у тебя получится.

Слесарь пробовал — он пялился на кольцо, но только ощущал себя идиотом и посылал вглубь кольца проклятия. В итоге, покрутив и так и эдак плюнул на кольцо и, внезапно, оказался в каком-то полутёмном сарае.

Вокруг всё было завалено травой, свитками, хуями каких-то животных, склянками с круглыми конфетами и духовными камнями разных размеров, которые слесарь уже видел.

— Ау, бля! Где я?!

В ограниченном пространстве, примерно три на три метра, не было ни окон ни дверей, зато были зелёные огурцы с глазами вместо пупырышек, которые флегматично ползали по завалам и чем-то чавкали. Один их них заинтересовался слесарем и пополз по его штанине, но Серёга был на взводе и отоварил ползуна чайником, отбив себе ногу.

Огурец смялся, будто резиновый и обиженно пополз в другую сторону. Слесарь немного успокоился и до него дошло, что он находится, внезапно, внутри пространственного кольца. Как выбраться обратно он понятия не имел и уже размышлял о том, что сдохнет, как только доест последний, лежащий тут и неведомо чей, хуй, причем без соли…

Пространственное кольцо, ползающие огурцы с глазами и куча хлама, в которой роется слесарь.

Делать было абсолютно нехер и Серёга ковырялся в куче всякой всячины. Он нашёл несколько кувшинов с фруктовым вином и отвратительно низким градусом, несколько комплектов одежды местного фасона, холодное оружие, какие-то пластинки со схемами, разноцветные шары для боулинга без дырок и ещё разного, непонятного барахла.

По ощущениям прошло около часа, но спасать его никто не торопился. Вынув и включив верную «Нокию» он проверил время — первое июля две тысячи двадцатого года, шесть утра. Батарейка позволила погонять змейку, но игра быстро надоела.

Ещё через час Серёге остопиздело сидеть просто так, шугая огурцы чайником и он занялся сортировкой хлама. Всё, что могло быть съеденно, отправлялось на импровизированный стеллаж из перевязанных синей изолентой копий и мечей. Духовные камни отправились по трём мешкам из халатов, а вся непонятная и бесполезная хрень сваливалась в кучу поверх травы. Отдельной кучей лежали члены животных и огурцы сконцентрировались на ней. Длинное к длинному — пожал плечами слесарь.

Зато, у него появилось занятие — на самом дне кучи он обнаружил огромную книгу, обвязанную цепями и закрытую замком в виде шестигранника. Серёга увлечённо ковырял замок со странной формы скважиной — в виде звезды. Сама книга была метр на полметра и толщиной сантиметров двадцать, да и весила как мешок цемента. Темно красная, толстая обложка с каким-то каракулями и тиснеными череповидными лицами, будила в слесаре волну ностальгии, когда он, лет пятнадцать назад, гонял сатанистов карданом с кладбища, возле которого стоял его гаражный кооператив.

Замок не поддавался — инструмента подходящего у него не было, но, так Серёга смог скоротать ещё четыре часа и успеть проголодаться. Наскоро соорудив стол, из книги и разноцветных шаров для боулинга, он, по гаражной традиции, накрыл поверхность одним из развернутых свитвов, на котором была какая-то карта и большой саблей начал нарезать найденные тут фрукты, сыр и копченый окорок. Поставил кувшин со слабоалкогольным соком и, убирая руку, случайно порезал себе вены об саблю, котору оставил лежать тут же. Злобно зафутболив ногой острую железяку в угол, он пережал рану рукой, но всё равно умудрился залить кровью всё вокруг.

— Хуйня… Поперёк — для внимания, вдоль — для эффективности — Серёга замотал рану синей изолентой, с сожалением отметив, что осталась только треть мотка.

Огурцы живо заинтересовались свежей кровью и покинули свою хуёвую гору. И только они подползли поближе, как стол затрясся и раздался жуткий голос:

— Какой червь вновь пытается меня подчинить?!

Вся еда слесаря попадала на пол, а огурцы быстро ретировались обратно к писюнам. Накрывавший книгу пергамент упал и Серёга увидел смотрящие на него, с обложки, жуткие, перекошенные лица.