Александр Изотов - Карта, мобы, два скилла

«А-а-а…»

Мы все переглянулись.

— Это Кент? — шёпотом спросила Биби.

Она была права. Хоть мы этого Кента знали немного, но его голос все уже знали.

— Сначала Блонди, — уверенно сказал я и указал налево.

То, что «не последний человек в Батоне» нас бросил возле портала, сразу отнимало ему минус балл.

— Респект, братуха, — кивнул Бобр.

Блонди посадили в клетку. К счастью, Лана была жива и даже ещё вполне цела. Физически.

Её одели в странный наряд, сплетённый из полевых цветов. Платье с синеватыми цветочками, листья едва прикрывают нижнее бельё, да ещё на голову ей водрузили венок.

Впрочем, эффектной блондинке её новый прикид очень шёл.

— Вы, грёбанные козлы!!! А ну, отпустили меня! Хе-е-елп!

Мы сгрудились у входа, где нас прикрывал удачный большой валун, и оценивали обстановку.

Пещера была довольно большой, и, насколько я понял, представляла собой главную трапезную, а заодно кухню. Длинный стол рядом с одной стеной, возле него скамья и табуретки.

С другой стороны пещеры большая клетка с Блонди, и рядом ещё не разожжённый костёр, обложенный камнями наподобие колодца, с высокой перекладиной сверху.

Сатиров тут было пятеро. Внушительная армия.

Возле импровизированной жаровни трудился один, шкрябая камешками и высекая искры. Я только поморщился — ну двадцать первый век же.

Двое смотрели на Блонди влюблёнными взглядами, что-то обсуждая между собой.

А ещё двое спорили, стоя у большой кадушки, наполненной всякими травами. Их голоса эхом разносились под сводами пещеры, и я понял, что только эти двое дали нам шанс, оттянув готовку Ланы.

— Пе…е…ерец!!!

— Че…е…еснок!!!

— Пе…е…ерец!

Они потрясали каждый своим аргументом. В руках одного была деревянная банка с перцем, другой держал связку чеснока. Видимо, мы застали самый разгар спора, потому что чесночник, недолго думая, заехал оппоненту по рогам «правильным» ингредиентом.

— Нече…е…естно! — отпрыгнул перечник.

— Че…е…еснок!

И тут же задире прилетела в морду банка с перцем. Вспыхнуло красное облачко, и сразу же оба спорщика, жалобно заблеяв, стали тереть глаза. Правда, они не забывали бодаться — от гулких ударов их рога едва не искрили.

Остальным было пофигу — видимо, это было нормальным явлением

— Ну, — вдохнул Боря, перехватывая дубину.

Я придержал его, повернувшись к Биби с Лекарем:

— Песня и камни, помним? У вас в прошлый раз вышло круто!

Анатолий замотал головой:

— Я не смогу, откат же. Чушь выйдет.

— Какой откат? — удивился я, но Боря уже поднялся и с криком понёсся вперёд, размахивая дубиной:

— А, белобрысая, держи-и-ись!

Его крик прокатился по пещере оглушающим раскатом.

— Блин, — я побежал следом.

Надо сказать, удивились все: и сатиры, и Блонди в клетке.

— Вот зе фак?

Тот, что был у костра, только успел встать, как ему прилетело по рогам. Булава была мощным оружием — бедняга отлетел, сшибив с ног двоих спорщиков.

— Оле оле оле оле!!! — Лана сразу же запрыгала, поддерживая нас.

А вот те сатиры, что были у клетки, среагировали быстро и понеслись в атаку. Рога долбанулись в подставленный щит, и здоровяк едва не снёс меня с ног.

Я отлетел на пятую точку, охнув от боли, а Бобр благодаря мне смог сохранить равновесие, и обрушил дубину на беднягу.

Второй же проскочил мимо и понёсся на меня. Я не знал, что делать — вскакивать или отмахиваться дубиной. Но тут свистнул камень, с треском рассыпавшись об лоб козлорогого, и тот, жалобно мекнув, свалился мне на колени.

— Да! — послышался радостный крик Биби.

Спорщики очухались и оказались проворнее, чем их напарники. Чесночник подскочил к Бобру, наметив удар в щит, но резко остановился и пригнулся — булава свистнула прямо над ним.

Второй перечник в этот момент разогнался и влетел в открытый Борин бок. Здоровяка снесло, как пушинку.

Я только встал, спихнув с себя сатира, как на меня упал Боря. Его булава отлетела в сторону, и мы снова оказались на земле.

— О-о-о… — застонал я.

— Ядрён батон, — Бобр пытался встать, одновременно прижимая руку к боку и подняв щит.

Сатиры и дальше действовали слаженно: один бодал Борин щит, не давая нам встать, а перечник оббежал нас и понёсся в сторону Биби с Лекарем.

— Твою ж за ногу, — прорычал я, кидая вслед дубинку.

Тот ловко отскочил, будто у него глаза были на спине. Не попал.

— А на море бе-елый песо-ок! — вдруг заорал Толя, — Мне сказал, что на-адо… че-есно-о-ок!

— Че…е…еснок! — радостно подхватил сатир, бодающий нас с Борей.

— Нече…е…естно! — вдруг затормозил прорвавшийся в тыл перечник, — Пе…е…ерец!

— Чеснок, — рявкнул Боря, — Только чеснок!

— Да, — выдавил я.

— Ве…е…ерно! — подхватил козлорогий рядом с нами, захлопав в ладоши.

— Чеснок, чеснок, — подхватила Блонди, — Онли чеснок!

— Не…е…ет! — обиженный замотал головой, а потом вдруг развернулся, и понёсся доказывать свою правоту.

Сатиры отскочили в сторону и начали бодаться.

Боря быстро прыгнул в сторону, к своей дубине. В этот момент свистнул второй камень, прилетев сатиру по спине. Тот выгнулся, и ему же прилетело по подбородку рогами от чесночника.

Победитель не успел даже порадоваться, как ему на голову опустилась дубина Бобра.

Зато проигравший сатир оказался неожиданно живучим. Он перекатился по спине, а потом, подскочив, побежал в сторону Толи:

— Пе…е…ерец!

Биби успела поднять ещё камень и метнуть. Снаряд отскочил от рогов, перечник зашатался как пьяный, и Толя выверенным движением, как самурай, рубанул дубиной по лбу:

— Ха!

В пещере на мгновение воцарилась тишина.

— Оу, пипл, я так рада! — Блонди едва не запрыгала на месте, хлопая в ладоши, — Кул, вери кул!

— Не боись, принцесса полей и огородов, — Боря устало опёрся на свою булаву, — Своих не бросаем.

— Ах ты литл биг, — Лана сразу же приняла разъярённый вид, окинув себя взглядом, — А ну ка, вытащите меня!

Вещей Блонди рядом с клеткой не нашлось. То, что наряд у неё был довольно эротичный, и белое кружевное бельё проглядывало сквозь плетение травинок, Лану совсем не смущало.

— Это бренд, пипл, я для того и покупала, чтобы быть бьютифул!

В принципе, мужская часть нашей группы была полностью с этим согласна. Но вот потеря нубских вещей Ланы могла повлечь за собой неприятности.

Впрочем, была и радость. Даже двойная.

Во-первых:

Количество опыта группового: — 44

— О, живём, — Боря очень радовался, когда его проступок таял на глазах

Тем более, ему и Лекарю выпали скиллы. Это и была вторая радость.

Бобр светился, подняв дощечку с рисунком звёздочек и открытый журнал.

— Оглушение! — он с восхищением смотрел на дубинку, — Ядрён батон, оглушение.