Shin Stark - В подземелье я пойду, там свой level подниму I

Я продолжил читать что написано. Вроде все было понятно:

Некоторые титулы и их описания немного смущали, но вроде даже полезное было. Например, «Одиночка» выглядит очень внушительно.

Есть конечно и бесполезные титулы. Тот же «Чудотворец», который увеличивает шанс успешно совершить невозможное на 0.5 процентов. С моей удачей, мне бы и с 99 процентами повторить такое. Зато теперь я могу смело заявить, что для меня нет ничего невозможного – что не делай, всегда будет полпроцента шанса на успех.

Еще меня назвали безумцем. Обидно, но не сильно. И навык «Разум Игрока» заблокировали. Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, судя по описанию навыка, он защищал бы только мои эмоции. Но ведь я люблю свою эмоциональность… Короче, не знаю.

Интересным оказался и навык «Тело Игрока». Судя по описанию, это не мое настоящее тело, а настоящее тело уже уничтожено? Или я что-то не понимаю? Черт, этот навык меня только запутал.

Закончив читать логи, я закрыл глаза, откинулся на кровати, и начал размышлять.

В голове было много чего. Например, надежда, что мне наконец удастся все изменить. И сомнения, что я сошел с ума. Также была возможность, что это все шутка судьбы и, например, через месяц система исчезнет.

Но какой смысл обо всем этом думать? Даже если и так, это значит, что просто ничего не изменится. И в моем случае это отнюдь не худшее что может быть.

— Сколько там я в больнице пролежал? Блин, нужно было запомнить. — я вздохнул. — В любом случае, у меня еще есть пять дней, чтобы отправиться в подземелье.

Впервые за последние пять лет я желал этого – пойти в лабиринт. Но не уверен стоит ли делать это сразу, или немного обождать.

— О, ты проснулся, блудливый? — послышался насмешливый голос, выведший меня из своих мыслей. — Как себя чувствуешь?

— Это же сама королева сарказма! Чем удостоился внимания такой особы? — фыркнул я, поднимаясь. — Или ты так в меня влюбилась, что даже без необходимости приходишь меня проведать?

— Знаю, только об этом все твои мечты. — закатила свои зеленые глаза брюнетка, которая только что вошла в мою палатку. Если бы у меня было определение этой женщине, я бы назвал ее «язвой», но большинству других мужчин по ошибке относят ее к типажу «роковая женщина». — Жаль тебя огорчать мальчик, но я просто не поверила, когда услышала, что ты вернулся без единой царапины.

Ага, прям вообще не получил не одной.

— Прости, но мне не нравятся девушки что старше меня на пять лет или более. Но если попросишь меня со всей нежностью и покорностью, быть может и приму тебя в качестве наложницы. Раз уж за тридцать лет не сделали предложение, то и в дальнейшем глупо надеяться, что тебя кто замуж позовёт.

— По больному бьешь, скотина. — сморщилась женщина. — Ну уж извини, что настоящих мужчин в ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ лет я не встречала.

— Типичные отмазки состарившихся в одиночестве личностей.

— Отставить лишние разговоры. Я сюда не за депрессией пришла. — признала поражение женщина. — Скажи-ка лучше сестренке, почему не имея ни единой царапины ты был без сознания?

— А чего так коротко? Думал ты и мертвецов упомянешь, и едва живую В-ранговую. Неужели хватку теряешь? Раньше ты из меня чуть ли не пытками выбивала все ответы.

— Заставлять тебя пить антибиотики – не равнозначно пыткам. — не согласилась доктор.

— А как же тот случай, когда ты оперировала меня без наркоза? Знаешь, как неприятно чувствовать руки у себя в животе. — заметил я.

— Ты мне это до самой могилы будешь вспоминать? Я тебе жизнь спасала! — возразила красивая женщина.

— Судя по всему, не так уж и долго мне придется это делать – ты уже старенька, совсем скоро небось заболеешь чем, и все, будет у меня новый врач.

Вот так и продолжилось, пока она пыталась выбить из меня информацию, а я отговаривался, как только мог. Лгать ей не хотелось.

Эта женщина, Роуз Коул – лучший врач городской больницы, и по совместительству целитель В-ранга. Она из Америки, но поскольку США официально признаны Магической державой, несмотря на то, что там тоже появились авантюристы и лабиринты, женщина должна была бежать, потом еще и еще. Вот и живет у нас уже как семь лет.

Впервые я к ней попал еще до того, как лабиринты стали повсеместным делом, шесть лет назад. Тогда, будучи шестнадцатилетним парнем я умудрился свалиться в клетку к медведям в зоопарке. Конечно это сопровождалось огромной историей из случайностей, украденным кошельком и получасовой погоней. Но результатом было то, что я лежал с разодранным животом. К своей чести, одной мишке я успел отомстить еще когда он мою ногу ел – воткнул ему палочки для еды прямо в глаза.

В том самом парке и была она, тогда еще двадцатидвухлетняя красавица, заливающая свое горе от разбитого сердца килограммами мороженного. Как она после таких заеданий стрессов не потолстела я понятия не имею, но и сейчас она выглядит ничуть не хуже.

Ну и спасла она меня тогда, называя идиотом и причитая о глупых детях. А я тогда уже был «послевоенный», много всего во время Прорыва повидал, и твердой чешуёй цинизма обзавелся. Потому и начал отвечать колкостями. С тех пор и завелось, что мы друг с другом всегда разговариваем так, хотя другие с нее чуть ли не пылинки сдувают, и уважают безмерно. Учитывая, как часто я сюда попадаю, нет ничего удивительного что наша с ней связь стала весьма крепкой.

— Ну так что, выписываем меня? — изогнул я вопросительно бровь.

Она молча смотрела на меня, задавая немой вопрос. Я принял ее вызов, отвечая ей тем же.

— Эх, глупый мальчишка. Вот нет бы как все нормальные люди, поделиться с близкими своими бедами. Нет ведь, как баран упрешься. Ладно я – меня может ты и не считаешь столь уж близким человеком. Но хоть с Гаврилом поговори. Или даже сестрой – она, конечно не авантюрист, но…

— Не неси глупости. — закрыл я глаза. — Сестре уж точно не стоит знать, чем я это таким интересным занимаюсь. Да и нет у меня никаких проблем. Все замечательно.

Почему все всегда считают, что со мной что-то не так?

— Как знаешь, господин невозмутимость. — вздохнула она, закрывая папку у себя в руках. — Если нет ничего что хочешь мне сообщить, то можешь выписываться. У меня и без тебя в этой больнице полно забот.

Я ей в ответ улыбнулся.

Дел впереди было много и у меня. Сейчас все еще позднее утро, и часть из всего этого можно сделать сегодня.

Через полчаса я уже гулял по улице. Меня особо не задерживают при выписке. Все знают кто я, и вся нужная информация у них записана в отдельный лист. Да и, буду честен, сам я тоже знаю половину персонала поименно, а у некоторых и с семьями знаком.

Одежду мне, судя по всему, принесла сестра, ибо она была точно моя. Старая форма была изорвана, и по ней можно было легко увидеть, что меня там лишили трех конечностей. Странно что никто об этом с меня не спросил.