Виктор Емский - Шмордонские тайны

Кебаб, отложив кубик в сторону, уселся на пятую точку и задумался. Джем знал, о чем он думает, потому что сообщил ему все.

— А Белле ты сказал правду? — вдруг спросил Кебаб.

— Нет, — с отвращением произнес Джем. — Я ей наврал.

— То есть — ты отнес ее к людям второго сорта.

— В смысле? — не понял его Джем.

— Ну, ты же сам говорил, что людям первого сорта нужно знать все, а второго — лучше ничего не знать.

— Ах, ты об этом! — с облегчением произнес Джем. — Ты меня не понял. Когда я решал, стоит ли тебе рассказывать об истинном положении дел, то пришел к выводу, что не рассказать — поставить тебя в ряд людей второго сорта…

— Почему же ты тогда не рассказал Белле?

— Потому что она ни к первому сорту не относится, ни ко второму! — сказал Джем спокойно. — Она существо высшего порядка. Небожитель, если сказать точнее. И даже не потому, что королева, а по той причине, что является любимой женщиной. Вот пусть и продолжает быть той же. Пускай не касаются ее эти грязные дела! А мы уж как-нибудь без нее разберемся…

— Слушай! — вдруг оживился Кебаб. — А куда девается золото с Тринадцатой планеты, которое мы нашли?

— Н-не знаю, — запнулся Джем. — Мне про него ничего не рассказывали.

— Вот-вот! — воскликнул Кебаб. — Ты же помнишь, сколько его там?! И где оно? Никто лучше жить не стал! Выходит, оно отправляется на Гдею!

— Да ладно! — не поверил Джем.

— Точно тебе говорю! — воскликнул Кебаб. — Продали Джаппурию! Вот сволочи! Давай, мы сделаем тебя неограниченным монархом? Будешь Джемом Первым Великим! А я стану Главным министром. Вот уж наведу порядок. Как насчет государственного переворота? Построим новое государство!

— Я тебе устрою переворот! — прозвучал вдруг сверху знакомый голос.

Это был Пахан Родимый в сопровождении двух мордастых полицейских. Он снял шорты, отдал одному из своих подчиненных золотой пистолет и уселся на песок рядом с Джемом.

— Строитель нашелся, — продолжил Пахан, неодобрительно глядя на Кебаба. — Вон, жену свою построить не можешь, а туда же, в переворотчики. Легко ломать то, что не делал сам, потому что дурацкое дело не хитрое. А создавать всегда очень тяжело, и времени порой требуется для этого не одно столетие.

Усы его были уже ничего себе, но не достигли еще пока прежних размеров.

— Что случилось с вашими усами? — поинтересовался Джем.

— Ах, Джем! — махнул рукой Пахан (видно было, что вопрос этот ему неприятен). — Получил травму в бою. Уже все в порядке.

— Был тяжко ранен в усы, — счел своим долгом добавить Кебаб.

— Горячая кукуруза! — раздался вдруг визгливый вопль, сопровождаемый каким-то механическим тарахтением. — Новый сорт! Называется — «Шмордюэль»! Так и тает во рту! Налетай!

Оглянувшись, все трое увидели Чурчхелу, управлявшую маленьким четырехколесным квадроджиклом (не джаци́клом, но и не джапе́дом, а так — механическим недоразумением). Бабка гордо сидела за рулем, а сзади нее были закреплены две матерчатые сумки с товаром.

— Вот это прогресс! — удивился Джем.

— Ничего необычного, — сказал Кебаб. — Она подала в суд на посла Крокозябла, по вине которого на пляже появились гранаты, одна из которых оттяпала ей палец. Посол и купил ей квадроджикл, чтобы она заткнулась.

— Но этого ей показалось мало, — продолжил Пахан. — И она написала на меня кляузу в прокуратуру, в которой говорилось о том, будто все случившееся произошло по моей вине, так как я, видите ли, не соответствую занимаемой должности ввиду проявленной мною халатности!

— Правда? — спросил Джем и рассмеялся. — Вот это бабка! Джаппурия непобедима!

— Сейчас я этой дуре покажу, как на меня кляузы писать! — сказал Пахан, вставая и отдавая знаками распоряжения своим подчиненным.

Двое полицейских подскочили к бабке. Та, увидев внезапно возникшую угрозу, попыталась резко дать газу, но не успела. Молодцы (один спереди, другой сзади) подхватили квадроджикл и подняли его вверх.

— Слезай! — крикнул один из них.

— Ни за что! — ответила Чурчхела, яростно давя на газ, отчего все четыре колеса продолжали безостановочно вращаться, а двигатель взревывал, как носорог во время совокупления с самкой. Тогда полицейские просто перевернули квадроджикл, и бабка шлепнулась на песок, немедленно придавившись сумками. Мо́лодцы ушли вдоль по пляжу, неся механический аппарат на руках, а Чурчхела, выбравшись из-под сумок, завопила:

— Это произвол! У меня отобрали частную собственность!

— Ничего подобного, — заявил Пахан, разглаживая свои усы. — У тебя прав на управление нет. Вот как принесешь права в полицию, покажешь их, так и заберешь свое тарахтящее ведро с штрафстоянки.

Чурчхела метнула по пляжу глазами и увидела Кебаба.

— Племянничек! — заорала она. — Хоть ты защити! Меня уронили!

— Нужно было ремнем безопасности пристегиваться, — посоветовал ей Кебаб и, быстро встав на ноги, тут же булькнул в море.

— Ремнями? — стихла бабка, размышляя. — На квадроджикле?

Она вновь оглядела пляж, но перед ней никого уже не было, потому что Джем с Паханом тоже нырнули в море и плыли, догоняя Кебаба. Лишь свистон Эндульген крикнул ей из приливной волны:

— Эй, Чурчхела, три початка!

— Да, пожалуйста, — ответила она и бросилась к вывалившейся из сумок кукурузе.

А в это время Пахан, быстро работая руками, рассекал своими усами волны и плыл к буйкам как боевой крейсер, а Кебаб подобравшись поближе к Джему, спрашивал у последнего:

— Так этот Рубик, получается, на Земле живет?

— Жил, по-моему, — отвечал ему Джем.

— А на Гдее его кубик запатентован?

— Нет, вроде бы. Они его даже не производят. Так, пользуются земными экземплярами. Этот тоже земной.

— Чудесненько. Никому его не показывай.

— Здрасьте! Я его Нелле подарил.

— Вот пусть Нелла им и пользуется. И никому не показывает. А я пока организую производство. Доходы — пополам! Идет?

— Идет! — воскликнул Джем и рассмеялся.

— Назову его кубиком Кебаба.

— Нет, — Джем весело скалил зубы. — Пусть будет «кубик-кебу́бик».

— Здорово! — воскликнул Кебаб, отплевываясь. — Вперед, Пахана догонять!

Они наперегонки поплыли к буйку, из-за которого антеннами уже торчали героические усы Пахана Родимого. А звезда Джаппурия ласково светила сверху и баловала своим теплом пловцов; Неллу, лежавшую на горячих камешках пляжа; бабку Чурчхелу, ругающуюся черными словами во все горло и по-старинке волокущую в руках сумки с товаром, а также свистонов, с аппетитом закусывающих кукурузой только что початую бутылку водки.

И все остальные жители Джаппурии радовались этим добрым и ласковым лучам. Кроме Морса, которому было все равно, куда и кому светит Джаппурия, потому что он, возбужденно сверкая воспаленными глазами, только что убил какого-то очередного чмырогло́та, вышел на третий уровень и совсем не собирался останавливаться на достигнутом. Ну, а об истощении Премьер-министр просто не вспоминал, считая, что это недомогание осталось в прошлом и никогда больше его не посетит. Наивный джаппурский старичок…