Дмитрий Карпин - Мир, где нас не ждали

На асфальте мелом были обведены местоположения найденных трупов. Крови вокруг, впрочем, уже подсохшей, оказалось много, словно после сектантского жертвоприношения какой-нибудь богине Кали.

— Почему столько крови? — спросил Денис.

— Хороший вопрос, товарищ капитан, — кивнул Громов.

— Я трупы еще не видел, — пожал плечами Савельев.

— Тогда мы сейчас сами пойдем ими полюбуемся, — произнес Громов. — А ты, Савельев, заканчивай здесь.

Криминалист кивнул и потянулся к раскрытому чемоданчику.

А Громов, Денис и Юля устремились к автомобилям скорой помощи — традиционно белым с красными крестами и змеями вокруг чаш.

— Майор Громов, желаю взглянуть на трупы.

— Пани Зинаида Возняк, — представилась медицинская работница, высокая, слегка полноватая женщина в белом халате.

«Полячка, — понял Денис. — Что, впрочем, ничуть не удивительно для интернационального советского мира».

Пани Зинаида кивнула санитарам и те, расстегнув молнию на первом черном брезентовом мешке, откинули край в сторону. Повеяло мертвечиной, и желудок товарища капитана отозвался отнюдь не капитанскими позывами.

— Срань господня! — забыв, что поминать господа в этом мире неестественно, выругался Денис. Но то, что он увидел перед собой, тоже выглядело довольно неестественно, отвратительно и жутко, тем более по меркам этого нового советского мира.

Даже Юля отвела взгляд в сторону и на секунду закрыла лицо руками, что слегка удивило Дениса:

«Тебя то что так напугало? Вы бывший оберштурмбанфюрер Джулия Крюгер поди в своем Третьем Рейхе и не такое повидали?!»

Ёжик явно выглядела ошарашенной, но уже в следующую секунду она встряхнула головой и без страха взглянула на обглоданный труп. Верхняя часть лица отсутствовала, она, казалось, просто оторвана, лишь усы болтались на остатках верхней челюсти. Грудь раскурочена, одежда перепачкана грязью и кровью вперемешку.

— Волки что ли потрудились? — задал вопрос Громов.

Пани Зинаида пожала плечами, носик ее был высоко вздернут и явно опасался уловить поток ветра, несший с собой запах мертвечины.

— Вай, ужас какой, — подскочил следователь Гоголадзе. — Не, Костя, здесь явно не волки поработали, а покрупнее зверь, покрупнее.

— Ты намекаешь на медведя, Гиви?! — удивился Громов. — Но в этих краях медведи не водятся.

— Я не намекаю, дорогой, — покачал головой грузин. — Я ведь охотник. С детства охотник, отец приучил, а его дед…

— Ближе к делу.

— Так вот, дорогой, я и говорю, что следы медвежьих клыков я тебе без любого криминалиста от волчих отличу.

— Хмм, — Громов еще раз внимательно взглянул на обглоданное тело. — Так что же это выходит, какой-то косолапый случайно забрел на место преступления и решил полакомиться? Но медведи ведь мертвечину не жалуют? Значит, этот охранник был еще жив?! Но, возможно, ранен…

— Погодь, — перебил Гоголадзе. — Я тут с коллегами пообщался и кое-чего интересного уже узнал.

— Излагай.

— Они при первичном осмотре ни одной гильзы не нашли. Может, конечно, и преступники забрали. Но, похоже, стрельбы вообще не было. Возможно, контуженных от взрыва охранников вытащили из машины и просто добили.

— То есть второго тоже медведь загрыз? — спросил Громов.

— Ха. — Гоголадзе недобро усмехнулся. — Товарищ Возняк, покажите товарищу майору второй труп.

Пани Зинаида слегка побледнела, но все же сама двинулась к следующему брезентовому мешку и дрожащими руками расстегнула молнию.

Шмяк!

— На асфальт упала отрубленная голова. Остекленевшие глаза молодого парня, еще совсем недавнего пионера, у которого и молоко на губах толком не обсохло, казалось, с укоризной взглянули на представителей власти с немым застывшим в безжизненных хрусталиках зрачков вопросом: «Как вы такое допустили?».

Ёжик отвела взгляд в сторону. Денису тоже стало не по себе, но больше он встревожился за Юлю. Не обращая ни на кого внимания он опустил руку на плечо девушки, захотелось ее как-то подбодрить, но, вовремя совладав с эмоциями, он лишь произнес:

— Привыкайте, товарищ младший лейтенант, это наша работа.

— Ты прав, Денис, это наша работа. И мы стражи в…

Последнее Юлино слово потонуло в приближающихся звуках сирены. Три черных тонированных УАЗика без знаков отличия, но с проблесковыми маячками и красными мигалками приближались к месту происшествия.

— Принесла же нелегкая, — вздохнул майор.

«КГБ», — понял Денис.

— Так, товарищ капитан, даю задачу, — повернувшись к сыну, произнес Громов. — Берите машину, младшего лейтенанта в помощь и отправляетесь на опрос потенциальных свидетелей.

— Свидетелей? — опешил Денис. — Откуда бы им тут взяться?

— Денис, не огорчай меня, — покачал головой Громов. — В трех километрах отсюда в сторону Ленинграда стоит магазин, в пяти — заправочная станция. Может, там что-нибудь видели, может ниточка какая-нибудь появится…

— Понял, понял, — закивал Денис, — все узнаю, опрос проведу, все честь по чести.

Хотя сам Громов-младший решил, что от подобной сомнительной ниточки толку будет не больше, чем с козла молока, и отец, похоже, просто решил от него избавиться, чтобы не мешался и не путался под ногами. Денис взглянул в сторону покидающих советские джипы мужчин в черных кожаных пиджаках, словно у чекистов предвоенного времени. Как и чекисты, КГБешники выглядели сурово и деловито, с ходу начали распоряжаться, тыкать ксивами, повышать голоса.

«Да, — вздохнул Денис. — Насколько бы не был справедлив мир, одно в нем всегда останется неизменным — люди. Те, кто дорвались до власти, всегда будут мнить себя выше других. И это неравенство неискоренимо ничем, оно у нас в крови».

— Как я и думал, никакой пользы в этом опросе нет, — пробурчал Денис, усаживаясь в УАЗик.

Несколько минут назад они с Юлей предприняли попытку опросить продавщицу продуктового магазина, что располагался в трех километрах от места происшествия, но оказалось, что магазин не круглосуточный и, следовательно, в момент преступления он был закрыт, поэтому никакой полезной информации не удалось обнаружить.

— Куда теперь, товарищ капитан? — осведомился водитель. Еще довольно молодой, но уже усатый парнишка. Вообще усы носили многие мужчины этого нового советского мира, усы здесь являлись своего рода трендом, как бороды хипстеров в родной реальности. Денис даже сам подумывал о том, чтобы отпустить растительность под нижней губой, но пользующиеся популярностью густые, словно щетки усища ему не шли, а маленькие, идеально подстриженные, словно ниточки, смотрелись бы несуразно и попахивали буржуазией. А вот за несколько дневную щетину, которую Денис считал признаком мужества, он даже как-то получил от отца выговор, пусть и без занесения в личное дело. «Ты советский милиционер, а не подзаборный алкаш», — сказал тогда Громов-старший. И с тех пор утреннее свидание с бритвой сделалось, словно прощальный поцелуй любящей жены перед работой.