Иван Банников - Маяк

Шаман знаком приказал беременной одеться. Слуга открыл дверь, и в комнату ввалились домочадцы. Они было принялись галдеть на все голоса, мать начала причитать по поводу сорванных «чудесных» занавесей, но шаман грозно стукнул по полу посохом, и все тут же замолчали.

– Грязные рты свои не открывать, пока я говорю, – приказал он, с неудовольствием и раздражением оглядывая оплывшие нездоровые фигуры членов семьи.

– Запрещаю ей поедать сырое мясо и рыбу, как это у вас заведено. Только варить и жарить на чистом жиру из растений. Руки всегда мыть перед едой. Одежду стирать почаще. И бельё постельное не реже раза в месяц! Девочка у вас будет светлая и чистая. Чтобы чистоту её сохранить, надо давать роженице много плодов древесных и овощей с грядок. Дал я девочке здоровье и красоту. Но чтобы не загубить дитя, есть у меня ещё наказ. Перед окном камень в земле разломать, мёртвую землю выкинуть, нанести чистой из леса и посадить яблонь и цветов разных, чтобы дитя любовалось ими, а не камнями мёртвыми. В покоях этих покрыть потолок и стены извёсткой, чтобы чёрная плесень не жила и не убивала мать и дитя. А ты отец…

Он резко упёрся пальцем в грудь торговца, постаравшись сделать это максимально больно.

– Объявишь во всеуслышание, что я подтвердил божественность этой девочки. Нет у неё отца и не было никогда. Поэтому растить чудесное дитя надо в чистоте и доброте. И не забивать ей голову всякой ерундой церковной, а научить читать и считать, чтобы науки познавала и весь род ваш гнилой прославляла на всю державу. Только так вы искупите свои грехи грязные и преступления. Пошли со мной. А всем здесь оставаться. Ежели кто попытается подслушать наш разговор секретный, то лишу слуха на всю жизнь!

Втроём они вышли из комнаты и прошли к входной двери. Служанка по сигналу хозяина умчалась прочь.

– Слушают? – спросил шаман через плечо, неотрывно глядя в наглые жёсткие глаза торговца.

– Нет, – ответил слуга.

– Тогда ты меня слушай, папаша, – высокомерно принялся вещать шаман, стараясь вложить в свои слова как можно больше презрения. – Мы-то с тобой не дураки и знаем, что дочурка твоя гулящая и распутная девка была и есть. Ложилась под всякого, кто только желал поиметь молодое неиспорченное тело. Я об этом буду молчать, чтобы огромный позор не покрыл тебя и твою семью. Но ты мне за это молчание хорошо заплатишь. Сто золотых. Сто! Сам мне завтра в хижину принесёшь, без посыльных.

– Принесу, – пробормотал торговец бледными губами.

– Нарушишь своё слово – и весь мир узнает о твоём позоре. Ещё и покараю тебя. Отнимутся руки и ноги, в голове вместо мозгов будет кисель и будешь ходить под себя, пока домочадцы тебя не умертвят насильно, чтобы только быстрее избавиться от забот с тобой связанных и наложить руку на твои богатства припрятанные.

Шаман оставил толстого противного мужика стоять посреди комнаты, а сам подошёл к двери и взялся за ручку.

– Паучья царица давно планы на тебя имеет, Коло́д. Последний шанс дали вам боги. Послали через грех твоей дочери великую светлую чудесницу, которая даром своим будет освещать черноту вашего народа, погрязшего во мраке невежества и дикости. Сделаешь всё как надо – и будет тебе прощение, а роду вашему светлое великое будущее.

После этого шаман распахнул дверь и позволил слуге выскользнуть наружу. Тот бдительно осмотрел окрестности, чтобы исключить вероятность покушения, и только тогда подал сигнал. Колдун вышел на улицу и грозно осмотрел небольшую толпу, собравшуюся неподалёку.

Ни с кем не заговаривая и сопровождаемый испуганными взглядами сельчан, шаман направился к реке, к дому мельника. Он чувствовал себя уставшим, ему хотелось быстрее вернуться домой, но этот визит нужно было совершить обязательно.

В дверь этого бедного дома он постучался вежливо и негромко. Открыла бледная заплаканная жена мельника. Увидев особого гостя, она испуганно прикрыла рот рукой и отошла назад.

– По твою дочь пришёл я, Варида, – спокойно сказал он.

– Всё чисто, – сообщил помощник.

Только после этого шаман вошёл в дом.

– К дочери веди, – велел он хозяйке. – Муж где?

– Колесо чинит на реке, – робко ответила несчастная женщина, ведя его вглубь дома.

– Пошли за ним кого-нибудь из детей, пусть ко мне немедля явится, – велел шаман, с удовольствием оглядывая чистые стены жилища и ощущая свежий запах еды и каких-то горных трав, висящих под потолком.

Десятилетняя девочка лежала в постели, накрытая по самую голову несколькими одеялами. Цвет её лица очень не понравился шаману. Он быстро подошёл к кровати и ощупал лоб. Девочка пылала жаром. Дышала она сипло и натужно.

– Быстро! – приказал шаман слуге, откидывая одеяла и с тревогой поглядывая на синеющее лицо больной.

Пока слуга чуткими руками ощупывал тело девочки, шаман нетерпеливо покусывал губы и ходил из угла в угол, раздумывая, как стоит поступить исходя из того диагноза, который предварительно уже поставил.

В этот момент распахнулась дверь, и в комнату шумно ввалился мельник. Крупный суровый мужчина с огромной плотной бородой бросился навстречу шаману. Они крепко обнялись.

– Почему сразу мне не сообщил? – строго отчитал его шаман, глядя в ввалившиеся от горя глаза мельника.

– Поначалу думали, что поболеет немного и поправится. Но вот вчера совсем плоха стала.

– И ты только сегодня мне сообщил?! – негодующе воскликнул шаман, сбрасывая на край кровати шапку и тяжёлый плащ. – Ты затянул! Понимаешь?! Я не всесилен! Бывает, что и я не могу ничего поделать! И гораздо чаще бывает, чем мне хотелось бы!

– Не хотел тебя беспокоить, – пробормотал виновато мельник, потупив глаза. – Ты же сам только недавно из мёртвых вернулся.

– Да, тряхануло меня неслабо, – согласился шаман. – Чуть копыта не отбросил. Но ты всё равно должен был сообщить.

– Неудобно было.

– Ты совестливый и честный дурак, Варод, – с искренней теплотой в голосе пожурил его шаман. – Ты мой единственный друг в этом жутком месте, откуда я мечтаю всей душой когда-нибудь вырваться. Не смей больше никогда стесняться и считать, что твоё здоровье или здоровье твоих близких – это неудобно.

Тут хозяин не выдержал и разрыдался. В этом искреннем плаче шаман уловил то огромное горе, которое пришло в семью с болезнью любимого ребёнка. Тогда лекарь снова обнял хозяина.

– Уйми свои чистые слёзы, Варод. Не годится тебе отчаиваться. Сейчас посмотрит слуга мой, и узнаем, что за болезнь, и как с ней бороться.

– Я готов, – сообщил помощник, отходя от кровати.

– Уходи, – мягко велел шаман другу. – Не входите никто, пока не позову.

Когда безутешный отец покинул комнату, шаман быстро просмотрел данные анализаторов.