Елена Алчевская - А мы пойдем на Север

– Прошу всех в дом!

Мне показалось, что гости шли за ним с вытаращенными глазами и открытыми ртами, прямо как за Нильсом с его волшебной дудочкой. Шли они медленно, раны давали за себя знать. Да и любопытство замедляло движение. Диване шествовал впереди, не оглядываясь. Дойдя до общественного туалета в коридоре, широко открыл дверь, включил свет, в том числе и над зеркалом, и возвестил:

– Дамская комната, господа! Баронесса, прошу вашего внимания! Если вы повернёте вот этот краник, – Ишь ты, все русские бытовые слова уже выучил! – То потечёт вода. Когда помоете руки, поверните его обратно. Если вы захотите опростаться, зайдите в эту кабинку. Когда всё сделаете, не забудьте нажать вот эту ручку, вода за вами всё смоет.

Тут этот паршивец не удержался и все показал: жидкое мыло, туалетную бумагу, фен для рук. Лина и Адольф перекрестились, а Гуннар что-то сказал, но я не поняла. Вытолкав парней из туалета и закрыв дверь, Диване провёл для них такую же экскурсию. Оставив гостей знакомиться с сантехникой, мы пошли в свои комнаты, переодеваться. Я успела принять душ, одеться в домашнее и принялась готовить обед. Открыв дверь кухни, стала наблюдать за туалетами. Такое впечатление, что там никого нет. Диване спустился, душ он тоже принял, и стал накрывать на стол. Мы с ним поспорили, кто выйдет первым? И тут открылась дверь мужского туалета. Я выиграла. Этим викингам, наверное, и на небесах долго удивляться не придётся. С совершенно пустыми глазами он прошёл на кухню и сел за стол. Мы с Диване переглянулись и направились к дверям, обозначенными буквами М и Ж. Лина сидела на полу около раковины и тряслась. Я села рядом, и мы ещё немного помолчали. Потом обняла её и тихонько баюкая, прижала к себе. Слёзы. Как же они нас, женщин, спасают. С ними и беда – не беда, а уж реализованная в жизни сказка, тем более. Кажется, она всё-таки приняла новую действительность. Не то чтобы совсем, но было видно, что ей уже не так страшно. Наконец она подняла голову и в её глазах, наконец-то, увидела проблеск мысли.

– Пошли на кухню, суп, думаю уже сварился. Нельзя заставлять голодных мужчин так долго ждать. – Вот, эти слова были абсолютно понятны и, главное, не только влияли на подсознание, но и заставляли резко действовать по вбитому с детства алгоритму.

– Я сейчас. – Лина вскочила, и что характерно, первым делом посмотрела в зеркало. Его местонахождение она уже запомнила.

Я тоже встала и поддерживая девушку за локоть, вывела из этого страшного места. Мужчины уже сидели за столом, туда пристроила и Лину. Диване тут же начал наливать куриную лапшу в глубокие глиняные миски, правильно, что фарфоровые тарелки не взял. Хватит того, что они на полках красуются. К тому же миски были раскрашены в приятный изумрудный цвет, такого здесь вообще не видели. Положил деревянные ложки, они хоть и расписные, но более узнаваемы. А серебро и мельхиор мы им потом покажем. Парень сообразил налить в кувшин лёгкого белого сухого вина и выставил на стол. Кружек у нас не было, дали им небьющиеся стаканы SANGEMAMA. И налить порядочно можно, и видно, что пьёшь, и 300 грамм легкого вина не та норма для мужчины, чтоб сразу в отруб. Хотя, кто его знает, как наше вино на них подействует. Посмотрим. Себе налила Черного мускателя, люблю это десертное вино, а тут случай такой, да и нервы. Выпили без тоста, не до того. Думаю, парни ещё от добавки не отказались бы, но мы придвинули миски. Поели, лапша удалась. Разговор у нас назревал непростой, так что с готовкой не заморачивались. Но Диване не поскупился, нарезал пару сортов колбасы, буженины, копчёного мяса, сыра, раскрыл упаковки с нарезанной сельдью и скумбрией. Когда гости поняли, что рыба соленая, проглотили прямо с костями. Да, соль это золото средневековья. Белого хлеба для тостов выложил, здесь это не просто редкость, такого, думаю и при королевских дворах не пекут. А у нас уже больше года хранится в упаковках и в специальном шкафу, спасибо Роду. Поставил на стол маслёнку. Консервы решили не вскрывать, и такой еды хватало. Разложил столовые ножи с пластмассовыми ручками. Тоже произвели впечатление. Ещё выпили. Надо. Наложили гостям закуски, те, видно стеснялись, хотя у моря, возле костра, держались свободно, если не сказать больше. Мы переглянулись с Диване, видно было как его от любопытства корёжило. Я ему тоже говорила, что свою историю расскажу при случае. Думаю, что этот случай наступил именно сегодня. Если не гости, то он точно моего молчания уже не поймёт.

Еще одно последнее сказанье, и …

Глава 6.

Легенда моя.

На мотив легенды о Геракле, побеждающего Лернейскую гидру,

в Петергофе была установлена скульптура Самсона,

раздирающего пасть льву.

А в Урюпинске, на главной площади, установили статуэтку Тузика,

раздирающего грелку.

Просто анекдот.

16.06. 859г.

– Я родилась 25 августа 846 года в Константинополе, во дворце Дафна, построенного ещё императором Константином Великим. Это самая древняя часть Большого императорского дворца. Размерами и роскошью его не могли надивиться люди: этот прекрасный дворец занимал всю территорию между морем и Ипподромом. В нем были тысячи комнат. Вход со стороны площади Августейон закрывался железными воротами. За ними представал полукруглый двор, с поднимавшимся над ним сводом, покрытый черепицей из золоченой бронзы. Резная дверь вела прямо в прихожую, за ними стояло квадратное здание с куполом, сплошь украшенное мозаикой о военных походах императора Юстиниана. В самом куполе изобразили императора и его супругу Феодору, празднующих триумф над вандалами и готами. Стены и пол покрывали мраморные плиты. Я не видела этого сама, обо всём мне рассказала моя бабушка, императрица Евфросинья, супруга императора Византии Михаила II Травла. Он женился на ней по одной важной причине. Она была дочерью последнего законного императора Византии Константина VI и императрицы Марии Амнийской. У Травла уже была жена, из простых, но он её любил и хотел, чтобы именно её дети получили трон. А моя бабушка нужна была только для того, чтобы предоставить некую легитимность его восшествию на престол, который он захватил при помощи предательства во время переворота. Кстати, против действующего императора. У него вообще в душе не было ничего святого. Решив, что ему будет выгодно жениться на царевне, он совершил непростительный грех. Михаил приказал похитить мою бабушку из монастыря, где она уже приняла постриг, и женился на ней. Более того, он принудил патриарха благословить этот брак. Тот подчинился.

Шок – это по-нашему. Вся компания сидела с открытыми ртами и выпученными глазами. Поверить не могли, но и не верить было невозможно. В эти средневековые и дикие времена было нечто, что мы, в наше современное и просвещённое время, к сожалению, потеряли. Здесь, как правило, говорили правду. Да, часто что-то скрывали, хитрили, выворачивались по силе ума и способностям, но прямо не врали и уж, конечно, чужое имя не присваивали. Никогда. Скрывали своё при определенных обстоятельствах, придумывали прозвища, но чужое не присваивали. Мало того, что грех, главное (и все это знали), что все беды этого человека обязательно на тебя перейдут. Раз ты взял его имя, неси и его крест плюс к своему. И кому это надо? А уж титул присвоить, это вообще за гранью. Если узнают про такое враньё, о лёгкой смерти можно только мечтать. Ну, нельзя такое делать, Боги осудят! Даже я, отравленная обычаями распространения любой лживой информации в нашем времени, взяла имя возможной дочери Насра и возможной внучки императора Михаила II Травла. На всякий случай. В наше время было известно только то, что, когда умерла Фёкла, первая жена Михаила, он женился вторично. На Евфросинии, дочери последнего императора Исаврийской династии, Константина VI. На этот момент из настоящих царевен свободной была только она, причем постриженная в монахини. Но Травл на этот факт не обратил никакого внимания. Ведь любой правитель с богом договорится, а вот с людьми это сделать гораздо сложнее. Поэтому Михаил приказал похитить ее из монастыря, женился на ней, но люди эту историю не забыли. Не знаю, как у них там было, но детей мужского пола они не нажили. Только дочь. Вроде бы. Но ходили слухи, что у них вроде появился и второй ребёнок, девочка по имени Елена. Но путаница в этом вопросе была такая, что никто точно не знал, у какой из жен Михаила была эта дочь, да и была ли. Поэтому я и назвала эту гипотетическую девочку моей матерью.