Валентина Осколкова - Дурная наследственность Аё

«…А явившись на твой зов в третий раз, чудовище заберёт твоё лицо – навечно!»

Наверное, если бы не крокодилья морда и ветвистые оленьи рога, Аё можно было бы назвать вполне симпатичным юношей. Но, увы, дурная наследственность!

Рога ему достались от прадеда по матушкиной линии – была у того такая неприятная особенность организма, встречающаяся у выходцев одного английского графства; ну а крокодилью морду с выразительными карими глазами Аё унаследовал от своего залётного египетского батюшки.

Впрочем, кровей, намешанных в Аё, хватило бы на целый этнографический атлас.

Если вы часто бываете в метро, вы наверняка его видели, а уж он вас – тем более. И зря вы думаете, что такого красавца невозможно не заметить! Аё не любит, когда на него пялятся, и, понятное дело, знает массу хитростей, как не привлекать к своей выдающейся внешности внимания.

Ну а если же ничего от чужих взглядов не спасает и вообще утро не задалось, Аё просто быстренько похитит чьё-нибудь лицо. Он, всё-таки обитающий в метрополитене монстр, а не кто-нибудь!

– Лицо украсть – дело нехитрое, – объясняет Аё вызвавшему его Никите. – Особенно если не навсегда, а так, поносить. Ловишь взгляд по-особому, тянешь его на себя и, как клубок за ниточку, всё лицо себе и вытягиваешь. Я, конечно, не моя двоюродная бабка, чтобы прямо человека всего спрясть, но, правда, ничего сложного. А ты думаешь, почему в метро все сидят, опустив глаза, и ни за какие коврижки взглядом ни с кем не встречаются?

Никите десять, он ясноглаз и рыж, словно ирландец, хоть и коренной москвич. Никита вызвал Аё впервые и теперь слушает, открыв рот, под рёв и стук поезда.

Вызвать Аё несложно. Достаточно завязать шнурки на левом ботинке хитрым двойным узлом, трижды позвать Аё по имени и зайти в последний вагон подъехавшего поезда через последнюю дверь. На следующей станции Аё в тот же вагон и войдёт.

Только, пожалуйста, не зовите Аё в час пик! Представляете, как неудобно ему будет к вам протискиваться?!

– А ты зачем меня вызвал-то? – уточняет у Никиты Аё на всякий случай. – Ты учти, я не джинн и не фея-крёстная. Я простой метрошный монстр… – По виду Никиты ясно, что он Аё не верит. – Эй, так зачем?

Удивительно, но в шумном вагоне Никита его прекрасно слышит. Вот только что ответить?

Сопит, вздыхает, потом честно признаётся:

– Да потому что это круто. Я вообще не верил до того момента, как ты, ну, в вагон вошёл.

Аё вздыхает тоже, озадаченно чешет основание правого рога.

– Вот же дети пошли! Ну и чего тебе теперь от меня надо?

– Н-не знаю… О, а ты можешь из метро выходить?

– Ну разумеется! Смею заметить, ты тоже не круглые сутки дома сидишь.

– Тогда… может, проводишь меня? Ну, до дома от метро…

– По тёмному району?

Никита виновато сопит, как рыжий ёжик. Кажется, это его первая реакция на любой вопрос.

Аё же со свойственной истинным монстрам проницательностью и капелькой доставшегося от прабабки ясновидения констатирует:

– Поздним вечером в пятницу полтора квартала мимо трёх пивных ларьков и одного общежития. Замечательно! Куда смотрят твои родители?!

– Папа в командировке, а мама думает, что я у друга в соседнем доме… И в общем… Так проводишь?!

– Нет.

– Почему? Тебе-то что, ты же монстр! – с обидой в голосе возмущается Никита.

– Я, конечно, монстр, но мне категорически, подчёркиваю, категорически! запрещено волноваться перед сном! У меня тонкая душевная организация и хрупкая нервная система. И дурная наследственность. Одна моя тётка, двоюродная, и вовсе… Впрочем, не хочу о ней. Так что и не проси. – Аё скрещивает руки на груди и демонстративно отворачивается, чуть не снеся рогами шляпку сидящей рядом с Никитой девушки.

– Тоже мне монстр… – Никита зеркально повторяет его жест, хотя без оленьих рогов это выглядит не столь убедительно. – Монстр, который сам всего боится.

– И что? – не оборачиваясь, отзывается Аё. – Во-первых, не боюсь. Опасаюсь последствий. А во-вторых, люди меня сами должны бояться. А моё отношение – дело десятое.

– И вообще, два из трёх ларьков уже будут закрыты, когда мы приедем.

– И что?

– И общага у нас тихая, там через дом от них – полицейский участок.

– Ну и?

– И автобусы ещё ходят. От остановки идти всего пять минут.

– Вымогатель.

– Ну, я же тебя вызвал, и ты сам спросил, зачем!

– Учти, это первый и последний раз.

– Я больше не буду так поздно один ехать, честное слово!

Глаза у Никиты честные-честные, совсем как когда он стоял с родителями в кабинете у директора после того, как первого сентября в первом классе разбил стекло шкафа в кабинете. Лбом одноклассника.

…– Первый и последний раз, первый и последний, – бормочет Аё всю дорогу до Никитиного дома.

Вернувшись к себе, Аё долго отмокает в горячей ванне, капнув туда чуть-чуть аммиачного раствора «для аромата», мелкими глотками тянет настой ромашки и слушает фортепианные сонаты Моцарта. К процессу отхода ко сну Аё относится крайне серьёзно, особенно в таком состоянии, и всё равно среди ночи просыпается с криком и отчаянной надеждой, что успел проснуться вовремя.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.