Галина Бек - Записки доктора Тихонина. Дурная наследственность

Коэффициент вязкости «мю»

Во времена перестройки, в начале «лихих», девяностых, летом 1993 года к Тихону Алексеевичу на лечение поступила молодая девушка с диагнозом параноидальная шизофрения. Этот диагноз, который был поставлен его предшественником, не подтвердился. В своих записях Тихон Алексеевич использовал для юной пациентки вымышленное имя Дина. История заболевания Дины выходила далеко за рамки обычной медицинской практики и требовала строгого соблюдения ее секретности.

Внешность этой девушки не была примечательной, если не считать выражения ее карих глаз, которые смотрели на собеседника с подозрением, упорно и настороженно. После первого осмотра больной и попыток сканирования ее сознание, Тихон Алексеевич сделал пометки в своем блокноте:

1. Впечатлительная, импульсивная и испуганная.

2. Не получилось проникнуть глубже в ее мысли, так как она все время думает о коэффициенте вязкости «мю», который сидит в ее мозгу в виде извивающегося, покрытого слизью, розового червя.

В течение двух следующих дней Тихон Алексеевич наблюдал за поведением Дины, старательно сторонившейся других пациентов, и не отпускавшей из своих рук толстую тетрадь, в которую она старательно что-то записывала. По просьбе Тихона Алексеевича к Дине подошел молодой, симпатичный санитар и попытался заговорить с ней, но она взглянула на него с явным страхом и молча пошла прочь. Из этого незначительного инцидента Тихон Алексеевич сделал вывод, что девушка была обижена на представителей противоположного пола, и внимательно перечитал историю ее болезни.

В больницу она была доставлена ее матерью и отчимом в состоянии крайнего нервного возбуждения. Дина непрерывно повторяла слова «Он здесь!», озираясь по сторонам ничего невидящими, полными ужаса глазами. Предшественник Тихона Алексеевича прописал больной сильное успокоительное, после которого она проспала больше суток и, проснувшись, стала демонстрировать ярко выраженную настороженность, страх при общении с персоналом и полное пренебрежение своим внешним видом. Когда на одном из столов в рекреации она нашла карандаш и тетрадь, то начала с видимым старанием что-то рисовать в ней. Своего психиатра и его вопросы, обращенные к ней, Дина упорно игнорировала. Отчаявшись достучаться до нее, этот добросовестный врач попросил заведующего отделением перевести его пациентку в ведение Тихонина Тихона Алексеевича. Уже давно в больнице шептались о его необыкновенных способностях целителя человеческих душ.

Тихон Алексеевич после первой встречи с Диной, вместо того, чтобы пытаться с помощью убеждения и слов вызвать свою пациентку на откровенность, позвонил ее матери и пригласил на беседу. Женщина приехала через два часа после звонка, и привезла с собой дневник дочери, чем вызвала искреннюю признательность Тихона Алексеевича. Она рассказала историю их семьи:

– Родной отец Дины был добрым и любящим мужем и отцом. Мы оба гордились нашей дочерью: после окончания средней школы она стала студенткой механико-математического факультета МГУ. Когда началась перестройка, муж решил заняться бизнесом и уволился с работы инженера конструкторского бюро завода подшипников. Вместе со своим приятелем они начали возить одежду из Турции и торговать ею на рынке. Дома появились деньги, причем такие, каких раньше мы никогда не видели. Муж с приятелем открыли свой магазин, бизнес шел в гору. У дочери появился приятель из старшекурсников, ему оставался год до выпуска. Парень был из провинции и жил в общежитии. Поэтому вся наша семья пыталась как-то поддержать его. Он очень скоро стал почти, что членом нашей семьи. Никто из нас не сомневался, что после окончания университета К. и Дина поженятся. Но ближе к окончанию учебы К. стал реже появляться у нас, объясняя это тем, что занят написанием дипломной работы. Я решила, что у них что-то не ладится, и попросила Дину пригласить К. к нам на ужин. Когда я сказала об этом мужу, то он рассердился и сказал, что видел К. в своем магазине, в обществе богато одетой, эффектной брюнетки. Он проследил за ними, они целовались в примерочной кабине. После того как Дина вернулась в тот день с занятий, мы ей все рассказали. Дина сначала не поверила, а потом ушла к себе в комнату, и мы услышали ее рыдания. Когда К. пришел к нам вечером на ужин, муж молча вытолкнул его на площадку и, ударив по лицу, сказал:

– Если увижу тебя опять около нашей дочери, убью.

К. исчез, а вместе с ним исчезло и наше благополучие. Дочь замкнулась в себе, то и дело мы слышали ее плач по ночам. Она осунулась и подурнела, у нее начались проблемы с учебой. Ей с трудом удалось сдать экзамены за второй курс. Мы с мужем пытались ее отвлекать от грустных мыслей, но нам это плохо удавалось. Бизнес мужа стал приходить в упадок. Он начал пить, часто брать деньги из их с приятелем общей кассы. После того как он продал часть привезенного товара на сторону, а деньги забрал себе, партнер его избил так, что через месяц муж умер от этих побоев. Мы с дочерью остались одни. Моей зарплаты едва хватало на жизнь. Если бы его «убийца», партнер по бизнесу иногда не подкидывал нам денег, мы бы реально голодали. Но тут, неожиданно, на улице я встретила своего однокурсника. Слово за слово, разговорились. Оказалось, что они с женой эмигрировали за рубеж, где их семья распалась: на жену «позарился» разбогатевший там одинокий соотечественник, и она не смогла устоять перед соблазном роскоши. Мы начали с ним встречаться и через полгода поженились. Дочь восприняла нашу свадьбу спокойно, она после острой фазы отчаяния впала в тихую депрессию. Из дома она выходила только на занятия, телевизор не смотрела и читала только учебную литературу. После того как она на отлично сдала экзамены за третий курс, мы решили отметить это событие в ресторане. В ресторане к нашему столику подошла пьяная, едва стоящая на ногах, дама и сказала, обращаясь к Дине:

– Наконец-то я нашла то, что мне нужно.

После этих слов она вдруг схватила Дина за голову, и пока мы безуспешно пытались оторвать ее скользкие руки от головы моей дочери, она что-то кричала на непонятном языке. Затем она сама отпустила Дину и, покачиваясь своим странно волнующимся телом, двинулась к выходу. На лице моей дочери появилось жуткое выражение страха и она, схватившись за голову, и, озираясь по сторонам, начала кричать:

– Он здесь! Он здесь! Он здесь!

Я попыталась успокоить дочь, а мой муж бросился за этой странной женщиной. Мне не удалось привести в чувство дочь, а мужу найти незнакомку. Администратор ресторана позвонил в скорую помощь, и врачи поставили моей дочери предварительный диагноз, острая фаза невроза. Так она и попала в вашу больницу. Скажите, вы согласны с ее первоначальным диагнозом?