Галина Бек - Записки доктора Тихонина. Дурная наследственность

– Простите мою дерзость господин Вельзевул, но мне показалось, что вы не слишком уважаете вашего начальника.

– Вы правы, дело в том, что в отличие от большинства подручных Дьявола, в свое время я был повелителем не только нечисти, но и добрых, порядочных людей. Хотя с тех пор много воды утекло, я постарел, утратил власть и теперь не могу рассчитывать на более престижную работу, чем ту, которой я занимаюсь в департаменте темных сущностей. Тем не менее, в моем сознании остались рудименты некоторых моральных принципов.

– Понимаю, и, рассчитывая на вашу доброту, хочу попросить вашей помощи или совета многоуважаемый господин Вельзевул. Каким образом можно помочь Дине освоиться в современном мире?

– Ведите меня к своей пациентке, вы ей сможете помочь, если напишите, как вы, наверное, уже и собирались, письмо Бутадеусу.

– Как вы узнали о том, что я знаком с Бутадеусом?

– Вы шутите? Но главное тут не в Бутадеусе, а в том, что он близкий друг графа Конте, и Бутадеус первым делом сообщит о вашей проблеме ему.

– Кто такой мистер Конте?

– Я не имею права рассказывать вам об этом, но я точно знаю, что если кто и сможет справиться с проблемами древней, языческой жрицы, то это он.

– Хорошо, тогда давайте займемся спасением невинной девушки.

Вельзевул с ироничной улыбкой посмотрел на Тихона Алексеевича:

– Было бы лучше, если вы воспользовались моим советом и применили для избавления бедной девушки от страданий, а заодно и от жизни, электричество или крысиный яд. Потому что за то время пока граф Конте сумеет найти амулет Сатаны и агента для поездки в Россию способного к проведению соответствующего ритуала, жизнь вашей невинной девушки и окружающих ее людей превратится в настоящий ад.

– Почему?

– Представьте себе Тихон Алексеевич, что у вас есть оружие сравнимое по последствиям с самым мощным ураганом. Как вы думаете, как долго вы останетесь без присмотра спецслужб и террористов всех мастей, как вашей страны, так и любых других, до сведения которых будет доведена эта информация.

– Но здесь есть какая-то нестыковка. Сатана сам закрыл от прапрабабушки Дины доступ к ее магическим способностям. Почему же сейчас он оставляет эту возможность для Дины?

– Этого я не знаю. Возможно, у него есть какие-то виды на нее. А может быть ему сейчас выгодно, чтобы на бескрайних просторах вашей страны развернули свои знамена ушедшие от дел древние божества природы.

После этих слов Тихон Алексеевич и с трудом передвигающий ноги Вельзевул отправились в палату, где находилась Дина. Когда Вельзевул приблизился к лежащей в кровати девушке, она уставилась на него широко открытыми, испуганными глазами и вся сжалась от ужаса. Вельзевул слегка пошевелил пальцами и, почти сразу, тело девушки расслабилось, ее глаза закрылись, и она погрузилась в мирный сон. Вельзевул достал из кармана клубок каких-то черных ниток и бросил его на шею Дина. Этот клубок моментально распался на кучу мелких, тонких червей, которые стали заползать девушке в нос, в уши, в глаза и приоткрывшийся рот. Через минуту ни одного черного жгутика снаружи не оказалось. Тем временем Вельзевул сделал какие-то пассы руками и на полу рядом с изголовьем кровати появился эмалированный таз. За окном неспешно спускалась на землю теплая, летняя ночь. Прошло минут двадцать, прежде чем из ушей, ноздрей и рта пациентки стали выползать короткие, толстые, розовые гусеницы и каким-то фантастическим образом все как один сваливались в заботливо подставленный Вельзевулом таз. Вся эта процедура заняла около часа, затем непонятно откуда взявшийся, одетый как швейцар, мужчина подхватил таз с гусеницами и направился к двери, за ним двинулись Вельзевул с Тихоном Алексеевичем. Швейцар, оказавшись в саду, поставил таз на скамейку и исчез. Вельзевул что-то прошептал, и откуда не возьмись, на скамейке и в тазу оказалась куча лягушек, которые с жадностью начали заглатывать розовых гусениц, пока в нем не осталось ни одной. Вслед за гусеницами исчезли и лягушки, и таз. Вельзевул облегченно вздохнул и сказал:

– Вы проявили удивительную для человека сообразительность и сдержанность, несмотря на мои попытки вызвать в вас если не страх, то хотя бы отвращение. Признайтесь, вам же было не по себе, когда вы наблюдали мух, червей и сороконожек? Или я потерял свой дар трансформировать реальность?

– Нет, вы, как я полагаю, были и остаетесь великим мастером иллюзий, но к счастью для меня, в детстве я прочел много волшебных сказок и был осведомлен о способностях фантастических существ к фокусам и их любви к созданию миражей

– Для меня было честью знакомство с вами Тихон Алексеевич. Можете быть спокойны за вашу пациентку, я наложил на нее скрывающее заклятие, из-за которого ее не смогут найти посланцы не только царя всех стихий Иалдабаофа, но и моего начальника. Кроме того, если вам потребуется моя помощь, вам достаточно будет взять мою карточку в левую руку и прочесть то, что на ней написано. Всего хорошего.

– Взаимно, – сказал Тихон Алексеевич и отвлекся на громкий звук, донесшийся из здания. Когда он повернулся к Вельзевулу, того уже не было, а над ветвями стоящего рядом дерева послышалось «уханье» пролетающей совы. Тихон Алексеевич вернулся в свой кабинет и написал пространное письмо Бутадеусу об удивительной болезни Дины, и обо всех странных вещах, происшедших благодаря Вельзевулу, и приведших к ее выздоровлению.

Поиск «логова зверя»

В уныние сидел серо-фиолетовый осьминог в своем подводном замке. Он был не самым крупным представителем этого вида моллюсков: длина его тела вместе со щупальцами была равна среднему росту европейского мужчины. Несмотря на видимое отсутствие агрессивности, что-то все-таки настораживало в его облике. Черные, громадные глаза на бледно-сером, плоском лице излучали безысходную тоску и отчаянную злобу. Учитывая, что этот беспозвоночный представитель животного мира обладал неограниченной властью надо всякой живой и неживой материей на планете Земля, можно было смело утверждать, что всякий кто случайно мог встретиться с этим взглядом, сразу бы умер от разрыва сердца. Черная меланхолия владела сознанием членистоногого, верховного владыки мира стихий Земли уже не одну сотню лет. Его мучили воспоминания о том, как он в приступе безумной ревности убил свою любимую супругу Моргану – красавицу, друидскую жрицу. После чего от него сбежали дочь и внучка. Но как только он их нашел, и убедил в своем полном раскаянии, какие-то злобные, сверхъестественные существа лишили его возможности общаться с ними, замкнув деятельность их сознания коротким промежутком прожитого ими времени. Обе его малютки бесконечно проживали один и тот же день, безо всякого чувства и разумения своих действий. Он прилагал невероятные усилия в поисках существ, способных вернуть им разум. Он даже в начале 20 века сумел возродить древних богов викингов: повелительницу загробного царства Хель и огненного великана Сурта. Они ему не помогли, но частично уменьшили его бессильную ярость, спровоцировав вместе с восточными богами две жесточайшие, кровопролитные войны в истории человечества. После такого Высшие Иерархии Света вынуждены были частично ограничить его свободу, и ждали только посланцев Абсолюта, чтобы сместить его с трона. Несмотря на ожидаемое им наказание, он продолжал попытки спасти свою дочь и внучку от морока. В конце двадцатого века Иалдабаоф, так звали царственного осьминога, по совету своих верных помощников, представителей древнейшего рода водной фауны, миксин, попытался найти оставшихся в живых потомков жреческого сословия друидов. Его посланцы обыскали все континенты и страны, и нашли с десяток мужчин и женщин, кровно связанных с племенем друидов. Одна из ведуний среди миксин обладала удивительным даром. Она могла, прикасаясь к голове человека с помощью соответствующих заклинаний и источаемой ей в невероятных количествах слизи проникать в мозг, и устанавливать связь между своим сознанием и глубинными слоями подсознания реципиента. В результате «ревизии» содержимого памяти потомков жреческого сословия друидов Иалдабаоф сумел получить отрывочные сведения о некоем могущественном демоне, который появился на арене борьбы светлых и темных иерархий одновременно с появлением верований в единого, милосердного Бога и его антагониста – дьявола.