Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9

— Статус-кво!

Облака разлетелись от луны с такой быстротой, будто их кто-то разогнал рукой.

— К порядку! — призвал судья. — А миллениумного — к охраняемому объекту. Восстановим статус-кво!

Философы потащили ошалевшего от полета Миллениумного обратно к норе. Бормотание возобновилось, но теперь в нем слышались оптимистичные нотки:

— Статус должен быть статичным... Восстановление равновесия... Равновесие восстановления... Как будто ничего и не было... Как будто было — и ничего...

«А ведь они сейчас заткнут этим болваном выход! — подумал Аесли. — Сможет ли Мергиона повторить фокус с овечкой? Нет! Ведь для этого Мерги должна сначала оказаться снаружи!»

— Вы уверены, что предусмотрели все последствия? — крикнул он каменным муравьям, которые почти доволокли постового до отверстия.

Муравьи притормозили.

— Вы же слышали: там Порри Гаттер.

Он хотел добавить «со взрывчаткой», но по реакции философов понял, что это лишнее. Видимо, Первертский успел рассказать племени о способностях юного изобретателя.

— Отпустите меня! — закричал миллениумный. — Хватит, сколько можно! Где смена? Начальник караула ко мне, остальных на месте прибью, если не отстанете!

— Мальчик прав. — Судья определенно являлся самым стремительно философствующим в племени. — Если хочуг выпустят, то первым их получит тот, кто будет сидеть на норе. Но что поделаешь, надо кого-то принести в жертву.

— Не надо меня приносить! — выпрямился Песочный Куличик. — Я сам сяду. Мне хочуги не страшны.

— А взрывчатка? А Порри Гаттер?

— Мне не привыкать, — сказал Первертский.

— Зря мы ее с собой тащим, — в десятый раз говорил Порри, пыхтя под грузом рюкзака с магутором.

— Ты имеешь в виду Амели? — в десятый раз шутила Мергиона, почесывая на ходу электрическую овечку Белку за слуховым датчиком.

— Бе-е-е! — в десятый раз срабатывала противоугонная система на овечке.

В этом месте Амели следовало в десятый раз сказать: «Если я не нужна, я могу вернуться», но тут монотонное путешествие завершилось. Тоннель уперся в большую мраморную плиту, густо исписанную неизвестными знаками. От плиты во все стороны расходились новые, более узкие тоннели.

Пулен наколдовала светлячка-переростка, Гаттер увеличил яркость фонарика, Пейджер энергично замахала волшебной палочкой. Робкий огонек померцал и схлопнулся.

— Ничего, — сказала Мерги, — когда дойдет до решающей схватки, я уже смогу нормально колдовать!

— Будем надеяться на лучшее, — вздохнул Порри, отгоняя светлячка, который упорно летел на свет фонарика. — Не понимаю, что здесь написано. Амели, Сена нет, ты у нас самая умная, можешь прочитать?

— Могу, — Пулен не верила своему счастью, — я могу! Вот видите, я тоже пригодилась. Спасибо! Большое спа... Ой!

Белка, чья искра привела в чувство Амели, виновато зажужжала. Мергиона сделала вид, что это не она дернула овечку за хвостовой манипулятор.

— Тут написано, — продолжила Амели торопливо, — «Направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — сам понимаешь, назад пойдешь — обратно вернешься, зачем приходил, непонятно. Налево вверх — взрывные работы, направо вниз — грунтовые воды, строго вниз — центр Земли, налево-налево-вниз — Австралия...»

— По-моему, — сказал Гаттер, — они нас дурят. Конь здесь не пройдет.

— Может, они имеют в виду деревянного коня на колесиках, — сказала Амели. — Или шахматного. А дурить они не могут, это же труны[ 52]. Нам их во втором семестре давали. Я думала, зачет будет, вот их и выучила, а оказалось, что зачета нет, я думала зря, а оказалось...

— Не отвлекайся, — сказала Мерги, — где хочуги? Амели дочитала камень до конца и замотала головой:

— Нету! Ни слова про хочуг нет! Значит, и хочуг тут нет, потому что это труны, а труны врать не могут, нам во втором семестре...

— Врать не могут, — сказал Порри, — но и говорить всю правду не обязаны, правда? Надо разметить все направления, тогда тот ход, о котором труны умалчивают, и приведет нас к хочугам.

— Как долго! — возмутилась Пейджер. — И вообще, это неправильный камень! Я сто книг прочитала по истории, там на путевом камне всегда четко писали: «Прямо пойдешь — сам погибнешь...»

— Стоп! — Порри поднял указательный палец. — Прямо! Амели, написано там что-нибудь про «прямо»?

— Нет. Так ведь и хода прямо тоже нету...

— Я же говорила, это не камень, это дверь! — закричала Мергиона. — Джи-джи-джах!

И малолетняя ниндзя с недетской силой врезалась ногами в мрамор. Раздался гулкий звук.

— Точно! — согласился Порри. — Вход к хочугам там! Только... Мергиона! Хватит! Достаточно! Все! Обожди! Эта дверь открывается наружу! Дай я ее подцеплю...

Плита заскрипела и неожиданно легко распахнулась, открыв узкий темный лаз. Светлячок-переросток затрепетал и шмыгнул в левый верхний проход.

— Куда, глупенький? — крикнула ему вслед Амели. — Там же взрывные работы!

— Берите-берите! — приговаривал Горландец, дрожащими руками протягивая Клинчу пачку денег.

— Клинч, не вздумайте их брать! — приказывал Лужж.

— Да я не собираюсь! — кричал Клинч, уворачиваясь от Горландца. — Да уйди от меня со своими деньгами! Да отцепите же его от меня!

— Я, наверное, заболел, — чуть не плакал водитель. — Берите-берите! Что со мной? Я, наверное, умираю, поэтому мне не нужны деньги...

— Я, наверное, его сейчас убью! — сатанел майор. — И засуну эти деньги ему в могилу!

Противоестественной сцене положил конец Браунинг, который хлопнул себя по лбу четками и произнес:

— За-мотка [ 53] !

Горландец быстро спрятал деньги и бросил на пассажиров оценивающий взгляд.

— Желаете экскурсию по окрестностям? Всего триста штук, смехотворная цена. Или вы идете по окрестностям пешком, а я жду здесь? По совершенно смешному тарифу пять штук за минуту простоя. А может, вы хотите посмотреть фигуры высшего пилотажа? Вы будете смеяться, всего пятьдесят штук за фигуру...

— Пожалуйста, не смешите нас, — сказал Браунинг.

— Проваливай, — пояснил Клинч.

— А то заплатишь штраф за стоянку в неположенном месте, — добавил Асс.

Водитель с лицом человека, который только сейчас узнал, что мир жесток, а люди злы, забрался в повозку.

— Вот понадобится вам куда-нибудь поехать, а меня рядом не будет, вот тогда я на вас посмотрю.

С этим парадоксальным заявлением Горландец щелкнул кнутом, лошадиные силы щелкнули зубами, и повозка унеслась к бледнеющему краю неба на востоке.

Из кустов выбрался Рюкзачини. Пока экспедиция избавлялась от таксиста, летописец успел умыться предрассветной росой (и где только нашел?) и пришел в свое обычное ненормальное состояние духа.