Маргарита Полякова - Варька и вурдалаки

Надо сказать, что в последнем своем предположении Диса была не совсем права. Привыкнуть к Варькиному поведению воспитанные в лучших средневековых традициях рыцари никак не могли. Просто, долго общаясь с графиней, смирились и старались не принимать ее выходки близко к сердцу. Хотя иногда Варвара чересчур уж увлекалась. Вот как сейчас, например. Казалось бы, к такому предприятию, как война с вурдалаками, хочешь не хочешь надо отнестись серьезно… Ан, нет! Легкомысленная графиня выкинула все эти условности из головы и продолжила пить пиво с Рюриком! Из-за нее даже военный совет два раза переносить пришлось…

Однако показавшаяся в зале Варька, похоже, никаких угрызений совести по этому поводу не чувствовала. Она перецеловала в щечку всех своих подруг, поприветствовала мужчин и даже (в качестве извинения за то, что ее пришлось так долго ждать) предложила рассказать сказку. Ну и кто был способен дуться на графиню после всего этого? Разумеется, никто, потому что публика тут же придвинулась ближе и зачарованно приготовилась слушать очередную историю.

Вершаевская сага. Сказка N6

"Стояла в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в Козлопыркинском уезде деревня Вершаевка. И жили в этой самой деревне дед Никифор с бабкой Фросей, дед Прокопий с бабкой Марусей, дед Федор да дед Селиван. И случилась однажды в их мирной деревеньке следующая история:

— И хоть бы раз завещание написал, гад! — поддержал Никифора дед Прокопий. — Нет, чтоб с собственной бабушки пример взять.

И дед Селиван вспомнил, как однажды, в один прекрасный день он выяснил, что получил в Италии богатое наследство. Счастливчику можно было бы позавидовать, да вот беда, написавшая в его пользу завещание бабушка, эксцентричная итальянская миллионерша, вложила все свое состояние в коллекцию калош на левую ногу. И на деда Селивана неожиданно обрушилось огромное количество резиновой обуви. Не зная, что делать с «левым» состоянием, Селиван пристрастился проигрывать галоши в карты деду Никифору. Последний поступил с калошами более практично и стал продавать их на рынке, снабдив фирменной наклейкой «Адидас».

В общем, бабка у Селивана была мудрая, и не грех было последовать ее примеру. Селиван напрягся и завещал:

Прокопию — купить водки и готовиться к 10-му воскрешению.

Никифору — всех еще оставшихся в живых бабок, которых он любил.

Федору — путеводитель по монастырям.

Марусе — клок своих волос на долгую память

Фросе — пару калош (обе на левую ногу)

А так же положить ему в могилу ящик пива и компакт-диск Ван Халлена.

И тут все внезапно поняли, что дед Селиван помер.

— Ну вот, Селиван мертвый, одна штука. — тяжко вздохнув, подвел итог дед Прокопий. И тут все задергались в горьких рыданиях. Причем больше всех рыдал и трясся дед Никифор. Может, он и не хотел, но так получалось. Его всегда слегка поддувало сквозняком. Слезы Прокопия скапливались в бороде, а потом мутными каплями скатывались в пустую сковородку. "Нашел когда помирать, — думал дед Прокопий, — В доме ни водки, ни хлеба… хоть бы сала на помин души оставил, сволочь…" Все молча поддержали деда Прокопия, но сделали вид, что просто грустят по Селивану. Причем так, что дед Федор даже собрался затянуть печальную поминальную песню. Однако в этот самый момент в комнату влетела жена Прокопия, бабка Маруся, узрела, что никто не собирается отмечать международный праздник последнего четверга на неделе, и возмутилась.

— Я не поняла… Мы что, не гуляем что ли? — тут все на нее зашикали, и до Маруси что-то дошло. Правда, что именно до нее дошло, не понял никто, в том числе и она сама. Впрочем… Нельзя сказать, чтобы на нее шикали действительно все. Бабке Фросе, например, было не до этого. Добрый дед Селиван, помимо клока волос, оставил ей в наследство еще и пыльный мешочек со своими маленькими, скудными мозгами, и она очень этому радовалась.

Хоронили Селивана всей деревней. Добежали до кладбища, закидали землей и кинулись поминать.

Подскочил Селиван, и ну выбираться на свет божий. Взял он ноги в руки и примчался на собственные поминки.

Селиван назвался. Ему, естественно, не поверили. (Хотя подобное воскрешение происходило уже не в первый и даже не во второй раз). Потом, когда Селиван громко сказал все, что он думает о своих соседях, признать его пришлось, но пустить его к столу все равно никто не захотел. (Вот еще! Самим больше достанется.). Тогда Селиван поднапрягся, и дернул дверь за ручку. Дверь не шелохнулась. Селиван еще раз поднапрягся и дернул сильнее. Дверь не поддалась. Тогда Селиван рванул изо всех сил, и с ручкой в руках отлетел в угол. Чертыхаясь и отряхиваясь он встал на ноги. Дверь стояла на прежнем месте. Селиван злобно ударил ее ногой. Никакого эффекта. Ударил другой ногой. Ничего. Тогда он разбежался и ударил ее головой. Проклятая дверь сорвалась с петель, и Селиван влетел на ней, как на ковре-самолете прямо в центр комнаты. Застолье тут же приостановилась, компания страдальчески переглянулась, но делать было нечего. Селивана подняли на ноги, усадили за стол на почетное место и продолжили пьянствовать уже с ним вместе, отмечая очередное воскрешение неуемного вампировидного зомби. И долго еще по деревеньке Вершаевке разносилось дружное пение развеселой компании и ласковые хиты любимого Селиваном Ван Халлена."

Несмотря на свое довольно-таки мрачное содержание, очередная Варькина сказка вызвала у окружающих очередной взрыв веселья. Казалось, что все собравшиеся в зале, на какое-то время забыли и о проблемах, и о наступающей войне. Однако совсем выкинуть из головы угрозу нападения вурдалаков было уже нельзя. Оказалось, что умертвь активизировалась на западной границе и постепенно движется в сторону обжитых земель.

— Вряд ли мы сможем их сейчас победить, но мы, по крайней мере, можем их задержать. — подвел итог знакомивший собравшихся с существующим положением дел Мернир.

— Рюрик сказал, что вурдалаков можно в Темные болота вытеснить. — тут же влезла Варька.

— Лэрд согласен пожертвовать своей территорией? — удивленно переспросил Ухрин.

— Фактически, Темные болота, кишащие разными омерзительными тварями, вообще никому не принадлежат. — желчно возразил Мернир. — Поэтому я не думаю, что идею загнать туда вурдалаков можно рассматривать как большую жертву со стороны Рюрика.

— К тому же, вурдалаки не одним нам угрожают. — дополнил ехидный комментарий викинга Руальд.

— Если нам действительно удастся загнать умертвь на территорию болот, сколько нам это даст времени? — деловито поинтересовался Дмитрий.

— Примерно недели две. Не больше. — ничем не порадовал собравшихся вояк Мернир. — Возможно, за это время колдуны Тьмы и маги Света найдут какое-нибудь оружие против этой умертви.