Дмитрий Дубов - Электро

День, когда всё рухнуло, начинался буднично. На «Нерв.TV» опять бесновались по поводу близкого конца света. «Что мы будем делать, – кричали они, – если электричество пропадёт? У нас же всё на нём работает!»

– Что будем делать? – Эдгар не то чтобы разговаривал с электровизором, скорее, отвечал своей реакции на слова ведущих. – Не будем платить за него. И расплачиваться им не будем.

«Нерв.TV» действовало на него двойственно. С одной стороны – успокаивало, как сказки на ночь, что читал ему дедушка, которого давным-давно не было на этом свете. Они убаюкивали сознание и позволяли ненадолго отрешиться от суровой реальности. С другой стороны – раздражали, потому что литературного мастерства у ведущих «Нерв.TV», по мнению Эдгара, не было ни на грош, но зато популярность – бешеная. Что же мешало ему, потомственному дворянину, прославиться на этой стезе? Почему никто не воспринимал его литературные потуги по достоинству? Это было бы хорошо, если бы критики плевали ему в лицо: пошла бы молва, о нём говорили бы, как об этой, с лошадиной фамилией и рожей, которая стряпает по дешёвому романчику в месяц. И ведь все плюются, но тиражи-то миллионные. А его попросту не замечают. Вообще. Как пустое место в литературе. И не публикуют, разумеется. Но он-то точно знает, что его опусы – это совершенно гениальные шедевры. Просто чернь не может их понять. Конечно, именно в этом дело. «Когда-нибудь мне обязательно воздадут заслуженные лавры, – Эдгар вздохнул, – но это, как и со множеством других писателей, будет лишь после смерти. Тогда уже не нужно будет платить гонорары. Можно просто пользоваться плодами умов нищих гениев.»

На самом деле, ему грех было жаловаться. Он действительно происходил из древней дворянской фамилии. И если бы не батюшка, промотавший всё наследство, Эдгар мог бы жить припеваючи, публиковать свои творения за собственный счёт и в ус не дуть. Но батюшка очень любил виртуальные казино в электронете… и в итоге оставил Эдгара в годовалом возрасте на руках у матери без грюна денег. Сам же исчез в неизвестном направлении. Его искали коллекторы, судебные приставы и даже полиция во всех трёх государствах, но так и не нашли.

Когда Эдгару исполнилось восемнадцать, он сам решил отыскать папашу. Сел на электропоезд и рванул в столицу Запада. Литератор поморщился. Он не любил вспоминать эту часть своей жизни: и рад бы забыть, но культя вместо правой руки постоянно напоминала. Тогда он дошёл до края, жалкие накопления кончились, и он стал попрошайничать. Прибился к бродягам, начал пить и воровать вместе с ними. Однажды, напившись до беспамятства, упал на рельсы… Он снова взглянул на культю. Ну вот что могло заставить его вести себя так безрассудно? Пубертатный возраст? Рептилоиды с Имбиру?

Мать была вне себя от счастья, когда он вернулся. Целовала его культю, и лоб, и щёки. Но его отлучка стала для неё соломинкой, что переломила хребет игоногу. Вскоре она слегла, измученная нехваткой электричества в клетках, и через пару недель скончалась, оставив Эдгара совсем одного. И без денег. Если бы не родословная, он давно умер бы с голоду. Инвалид без руки никому не нужен, но, если он дворянского рода, тогда ему подкидывают несколько сот электридов в месяц.

Электриды – негласная валюта всей планеты. Да, есть и местные деньги, тут – на Западе – это грюны, но кому они нужны, когда на них всё равно покупают электриды. У каждого есть свой аккумулятор, куда он эти электриды генерирует.

– А сейчас, – продолжал харизматичный ведущий с «Нерв.TV», – мы вам докажем, что Пророчество относится именно к нашему времени. Вы же помните эти строки: « Но вечность, пролившись сквозь веки бессонницей, /День гнева родит, день смерти и зла. /Покинет Электра планету под плетями, /И Трое воспрянут тогда ото сна. /И вспомнит о Прежнем, Былом Память рода, /Богини же Кровь новой жизнью грозит, /Но более важно для песни народа – /Прервущий погибель Мессии визит ». Мы в студии «Нерв.TV» считаем, что день гнева начинается именно сейчас. Посмотрите: всё больше людей голодает, власть имущие захватили большинство отраслей производства и платят жалкие электриды простым людям. Как вы считаете, богиня одобряет такое свинство? Мы уверены, что нет, и, в связи с этим, она покинет нас под плетями неблагодарности. Остаётся надежда на тех троих из Пророчества…

Эдгар прервал болтовню диктора. В комнате воцарилась тишина. Вот вечно они нагнетают. И Пророчество ещё приплели. Конечно же, все его знают с младых ногтей, но сколько ему лет? Пару миллионов? И кто его написал? Какой-то неуравновешенный псих, считающий себя пророком? К Пророчеству уже давно никто не относится серьёзно. Лучше бы рассказали, как невинного подростка, подающего надежды в живописи, убило молнией. Это действительно интересно и непонятно.

Эдгар выглянул в окно. Частные дорогие электролёты мелькали в небе. Желание заполучить такой прививалось по электровизору денно и нощно. Хоть бы и в кредит. Но только за электриды, и никак иначе. «Всё, о чём мы только могли мечтать – сбылось, – думал незадачливый писатель, – мы живём в полностью цифровую эру. Все производства роботизированы, любая мысль оцифрована, никаких неожиданностей. Хочешь дорогой электролёт? – пожалуйста, он готов для тебя. Хочешь квартиру с видом на озеро под перекрестием энергетических линий? – да ради богини. Хочешь электрояхту с автономным запасом хода на годы? – забирай, только плати. Любая прихоть и любая самая смелая мечта осуществима, но за это нужно платить. Будущее наступило, но оно мало кому по карману.»

Эдгар отвернулся от окна и сел к старой электропечатающей машинке. «Будущее наступило, – написал он, – но оно мало кому по карману. Раньше мы жили романтическими мечтами, поэтому бедная жизнь нам была не в тягость. Мы точно знали, что полетим из такой жизни прямо к звёздам. Теперь мы уверены – любую мечту можно исполнить. Но для этого нужны грюны, а лучше – электриды, и много. Однако при общей роботизации производства рабочих мест для простых людей почти не осталось. Поэтому теперь они сидят в своих трущобах и понимают, что никаких полётов к звёздам им не светит. У них нет денег, и нет возможности их заработать. Прощайте, звёзды.»

Получилось как-то мрачно и не совсем то, что он хотел. Эдгар понимал, что с его высокохудожественными опусами ему не прославиться. Захотелось написать что-то этакое, залихватское, на потребу широкой публики. Но получалась снова мрачноватая картина в стиле поздней готики реализма. Литератор вытащил лист бумаги из машинки, скомкал его и бросил в мусорную корзину, где было уже несколько таких же смятых листков.