Дмитрий-СГ Синицын - Царевич

– Так он из наших, говоришь? Откуда? – поинтересовался князь.

– Ну так это, оттуда, знамо. Этот, который у Смородины-реки…

– Так это черт, что ли? – перекрестившись, выкрикнул князь и вместе с ногами взобрался на трон.

– Упаси Господь, батюшка! Людской он! Бравый молодец! Из того мира! – тут же залепетал Кощей.

– Из того мира? – вдумчиво произнес он. – А как его назад вернуть? Как он здесь вообще появился. Натворит делов, а нам, посля, расхлебывать дурь эту! Я уже и не припомню, чтобы к нам оттуда кто захаживал!

– Да никто не знает! – сделала заключение Яга. – Я уж на своем веку не припомню такого случая. Кощей и подавно! Но раз он попал сюда, значит и выход есть.

– Есть! – выдавил из себя Кощей, пытаясь встать с пола. – Он есть, но как найти его. Говорил же тогда, что пригодится, а вы…

– Давайте думать тогда, что делать с залетным пареньком-то! Раз он из наших, тогда выделить ему место, и пущай батрачит как скотина до заката, – деловито произнес князь.

– Ну а куда его? – начал один из бояр. – Мест в дружине нет. Да и не возьмут его туда, щупленького такого. При дворце-тереме тоже все занято. Хотя… – он сделал паузу. – Княже, а что если ему снять с вас часть обязательств?

– Как это! – с ужасом гаркнул он. – С меня?

– Да, Батюшка, с вас! Что если ему отдать почести работы холопской? Пущай занимается! Все равно мы эти дела мимо пускаем. Глядишь, показатели улучшатся.

Князь немного помедлил. Нахмурился. Поиграл бровями. Осмотрел всех и махнул рукой.

– Так и быть! Повелеваю! Да, пусть займет место воеводы. Ставка есть, а человека нет! А налоговые вычеты идут! Вот, пущай сидит в своей берлоге да думы думает. Может чего полезного родит! К княжьим делам допуска не давать, а к архиву гриф секретности снять. Пусть еще разберет дела старые да отчет составит касаемо статистики. Эдак лет за двести прошлых… И это только минимум! Глаз не спускать. Домой мальца, по возможности, тут же отправить! А то еще придется объясняться перед Первыми.

– Да кто ж видел-то их, Первых? – вставила свое слово Яга.

– Цыц! – гаркнул князь.

Вот с этого времени я стал поданным княжьего двора. И он, между прочим, не соврал. Скуки от моей работы было столько, что и врагу не пожелать! А ведь работать нужно! Ставка есть, довольствие выделяется, отрабатывать надо! Бесплатно тут кормить меня никто не будет.

Глава 3

Так прошло два года. Успел освоиться и стать своим. Даже пытались женить на местной красавице – Ленке. Да только не место мне здесь. Я не могу жить здесь, а Ленке нельзя жить в моем мире.

В военное ремесло вник не сразу, а постепенно, хотя до воеводы не дотягивал. Меч персональный поднять от земли не смог. Так и волочу его за собой. Кстати, ознакомился со всеми делами в архиве.

Первым на глаза попалось дело Емели. Объявлен в розыск. Приметы такие-то. Особые приметы: печка на собственном ходу. Метка «пропал без вести». Содержание дела: тридцатому году, у деревушки Морожкино, пропал младой парень. Имя – Емеля. Перебрав с дубовой настойкой, поймал щуку, с которой долгое время разговаривал. После, поверив в заклинание, которое сказала щука, ходил по деревне и орал «по щучьему велению», за что был помещен в погреб до рассвету. На утро его не обнаружили. Опросы свидетелей говорят о том, что Емеля каким-то образом смог выбраться из погреба, залезть в дом к соседке и украсть печь из дома. Хозяева ничего не слышали, спали. А после бегал с бубном вокруг печи да повелевал ей от имени щуки. Потом запрыгнул на нее и уехал в неизвестном направлении. Подозреваемая – Баба Яга. Так как подразумевается то, что Емеля и Печка были заговорены. Обыск у подозреваемой никакого результата не дал. Через три недели поставлена в разработку, в ходе которой выявлено ее прямое… дальше бумага отсутствует.

В общем, веселое тут время было, не то что сейчас: каждое утро прибегает Любовь Петровна и все жалуется на Горыныча. Мол, змий трехглавый опять напилси и буянит. Весь огород потоптал. Урожай угробил. Фильмы с Брюсом Ли и Джеки Чаном пересмотрит и начинает отработку, как он выражается, «куфуев».

– Разберемся! – отвечал я, потому как знал, что Горыныч урожай не погубит, кормить-то скотину надо чем-то.

Но в этот день все пошло не по плану. Я приготовился подремать. Накрыл лицо шляпой. Откинулся на спинку стула. Вдруг слышу топот.

– О, Любовь Петровна! Четко по секундам! – пронеслось у меня в голове.

Потом несколько минут перепалки с моим помощником Иваном за дверью. Брань, ругань. Все зашумело, загремело.

– Ну все, пришиб бабку! – пронеслось в голове. Ванька, он такой, он может!

Я подошел к двери и аккуратно ее отворил. Дверь предательски заскрипела. Любовь Петровна поправляла на себе сарафан.

– О, батюшка-царевич! Касатик… – начала она, оживленно махая руками. Далее ее рассказ пролетел мимо моих ушей, потому что я не мог понять, как такая хрупкая старушка смогла вырубить такого здорового увальня, как Иван? – Ну так, что скажете? Беремся?

– Беремся! – ответил я и закрыл дверь.

– Десять минут дайте! – прокричала Любовь Петровна.

– Батюшка-царевич! Мы все здесь! – отрапортовала появившаяся в дверном проеме голова Любови Петровны. – Кого прикажете первым?

– А что такое? – удивленно спросил я. – Куда первым?

– Ну вы же сказали…

– Ах, да! – воскликнул я, пытаясь вспомнить, о чем говорила она ранее. – Не надо никого! Я сам выйду!

– Ага, поняла! – ответила она и скрылась за дверью. – А ну, давай ты… ну чего сидишь, а! – раздался скрипуче голос Любови Петровны.

– Отличный из нее сыскной получился бы! – ненароком подумал я и широко улыбнулся, но тут же сделался серьезным.

В двери показался Филимон, княжий летописец и по совместительству хранитель казны. Что-то вроде бухгалтера.

Мужичок в возрасте. С длинючей бородой и густыми бровями. Близко посаженные мелкие голубые глаза делали из него всегда доброго и наивного дедулю, чем он иногда и пользовался. Кстати, почти у всех местных мужиков такое лицо.

– Здрав будь, Дмитрий Сергеевич! – пробубнил он, снимая высокий колпак с головы.

– Я сейчас выйду! – тут же ответил я, вставая со стула.

– Да мне бы немного поговорить с вами наедине! – нервно ответил он, теребя колпак. Его глаза забегали по сторонам.

– Я сейчас выйду, Филимон! – более грубо ответил я и направился к выходу. Филимон нервно задергался.

– Но мне нужно с вами переговорить!

– Мне про тебя уже все рассказали! А коли что, князю доложу, а тот на кол тебя…

– Чего сразу на кол-то? Ничего я не делал!

– А чего нервничаете? Значит есть, что скрывать! – слегка поднадавил я. У Филимона выпал колпак из рук.

– Да это… я ж не со зла! Я немного взял! Только самую малость! А то, что брал Потап, это его спрашивать надо! И песок в порох он насыпал! И скотину он Горынычу сам отвел, а не Горыныч у него спиз… – Филимон поперхнулся. – В общем, не крал Горыныч скотину у Потапа!