Елена Чечёткина - Все сказки не нашего времени

– Как выяснили наши психологи и социологи у самих аборигенов, их раса появилась на Кас совсем недавно по космическим меркам – всего лет 500 назад. Причём появилась уже в «готовом» виде: взрослые мужчины и женщины, владеющие речью и достаточно сообразительные, чтобы наладить простую и удобную жизнь. Построили жилища, нашли съедобные дикие фрукты и корни, приручили местных животных и птиц – первых доили или стригли с них шерсть, у вторых собирали яйца. Мяса не ели – на убийство абсолютное табу. Зато окультурили местные злаки – распахали поля, начали выпекать хлеб. Освоили примитивное ткачество, стеклодувное дело, даже выплавку руд. Из металла много чего делали, в том числе украшения, но только не оружие – незачем было. В общем идиллия. Жили, как в раю. До грехопадения. Секса у них нет, совсем.

– Как? Что за чушь?! Я уж не говорю об отсутствии признаков эволюции до Sapiens. Ладно, предположим, их туда закинули – специально или авария случилась, но они что, не размножались?! Взрослые мужчины и женщины позабыли как детей делать? Организм такой сложности не может размножаться внеполовым путём, и бессмертным тоже не может быть. Но тогда они должны были давно вымереть, за половину тысячелетия! Невозможно. Они вас морочили!

– Не думаю. Они, похоже, действительно живут очень долго, хотя и не по 500 лет. Но детей и подростков в посёлке мы не видели, ни одного. Внешне их можно различить как мужчин и женщин, но нет никаких признаков, что они составляют пары. С другой стороны, за нашими колонистами-младенцами ухаживали именно женщины, и это им явно нравилось. Вообще, у психологов создалось впечатление, что сама ситуация метаморфоза кассианам уже знакома, даже привычна. И тогда один социолог выдвинул сумасшедшую гипотезу. Хочешь?

– Давай!

– Кто-то поставил эксперимент. Подарил людям рай, но без древа познания. Секс под запретом, да и невозможен: мужчины поголовно импотенты, женщины фригидны. Вопрос, как выжить? Нужны приёмные дети, но одновременно несущие генотип расы. Проблема решилась как бы сама собой. Планета – лакомый кусочек. Периодически появляются экспедиции колонизаторов, вот как наша. Кассиане встречают их как родных, а потом каким-то образом заражают колонистов. Те превращаются в кассиан с совершенно пустыми, но способными к заполнению мозгами. Ситуация кукушки. Только тут бесплодная птичка сама приглашает кукушку отложить яичко в её уютное гнёздышко, а потом переделывает птенца кукушки в собственное чадо. Экспериментаторы оставили им какой-то механизм для такого вот извращенного способа размножения. Только забыли объяснить аборигенам, что и как происходит. Или им просто было плевать: провели эксперимент – и полетели себе дальше.

– Гм-м. Что-то в этом есть. Знаешь, Пит, я бы этим экспериментаторам…

– … в морду! – закончил я, и мы расхохотались. Так мы смеялись в юности, до икоты, до слёз. Именно в этом я сейчас и нуждался. Остаток пути я блаженно проспал в кресле.

*****

В аэропорту Кеннеди мы пересели на рейс до Бостона, а там нас уже встретил Дэвид. Внешне он почти не изменился (я заметил, что активно работающие учёные выглядят на удивление молодо, будто бы застряв в своих студенческих годах), но стал гораздо более «от мира сего»: подтянутый, уверенный в себе мужчина.

– О делах потом, Пит, – заявил он, загрузив нас в свой автомобиль. – Сначала я покажу тебе Бостон – лучший город на Земле!

– Лучший – это Оксфорд, – ворчливо откликнулся с заднего сиденья Джим.

– После Оксфорда, – покладисто согласился Дэвид.

Он явно хотел вырвать меня из круга навязчивых мыслей о близящейся катастрофе, показать, что для нас, питомцев Оксфорда, времени вполне достаточно, чтобы решить мою проблему – и не такие, мол, решали. Надо признать, ему это удалось. После осмотра и критического обсуждения с Джимом предложенных нам бостонских достопримечательностей, я был уже вполне спокоен к тому моменту, когда мы подъехали к воротам «страшно секретного» института Дэвида.

В кабинете с табличкой «Руководитель» я увидел совсем нового Дэвида – властного, с холодным проницательным взглядом – и порадовался, что Джим рядом.

– Ну, и где мы? – спросил я внезапно севшим голосом.

– В лаборатории генетики Международного института космических исследований, МИКИ. Не парься, Пит, – добавил Дэвид, и взгляд его потеплел. – Никаких шпионских страстей. Ты, может, не в курсе, но научное освоение космоса уже давно вышло на планетарный уровень. Сейчас все ИКИ, и твой, российский тоже, объединены в МИКИ и свободно обмениваются информацией. Я в курсе проблемы Кас с самого начала, только до вчерашнего дня не знал, что третий заражённый – мой старый приятель. Медики, видишь ли, соблюдают конфиденциальность – профессия такая. А вчера мне позвонил Джим (тот с улыбкой кивнул) – и вот вы здесь. Думаю, российские коллеги специально отпустили тебя в свободное плавание, чтобы ты попал сюда. Но не обольщайся, – поднял он руку, – остановить метаморфоз мы не можем, и задержать его тоже: ваши ребята сделали всё возможное. С нашей помощью, кстати. Но есть и другие аспекты проблемы. Скажи, ты не задумывался, что будет с тобой после метаморфоза?

У меня упало сердце: всё-таки я верил, что превращения можно избежать…

– Нет, не задумывался, – со злостью отозвался я. – Вот Джим говорит, что мы снова подружимся. – Только я не совсем понял, с кем он собирается дружить.

– Зря ты не поверил Джиму, – улыбнулся Дэвид. Наш головастик, в общем, прав. Те двое, которые уже прошли метаморфоз… Их приняли назад в семью, причём с радостью. Родители утверждают, что они ведут себя точно так же, как раньше, в первом своём младенчестве. Их узнали, и они тоже тянутся именно к своим родным.

– Очень трогательно, – отозвался я. Только мои родители уже умерли, а другими родственниками я не успел обзавестись.

– Тогда посмотри на проблему шире. У тебя есть выбор…

– Ну да, жить в шкуре кассианина или умереть в собственной шкуре. Эвтаназия?

– Если захочешь. Но я не этот выбор имел в виду.

И Дэвид рассказал, что после официального отказа страны-первооткрывателя осваивать планету, она переходит в ведение МИКИ, и тогда Совет МИКИ решает её судьбу. В случае Кас, прежде всего, судьбу аборигенов. Очевидно, нельзя позволять им и дальше паразитировать на пришельцах, по сути, уничтожая их. Поэтому в лаборатории Дэвида разработали вакцину, разрушающую ВИГ-ключ, как только он появляется в организме землянина. Уже год вакцинированные земляне – сотрудники лаборатории – работают на нашей старой базе, свободно общаясь с аборигенами; и ни одного случая заражения. Но этого мало: им удалось установить механизм заражения. ВИГ-ключи вырабатываются в организме самих аборигенов, а переносятся кровососущими насекомыми вроде земных комаров; в анестезирующей слюне этих «комаров» есть фермент, обеспечивающий приспособление ключа к генотипу его нового хозяина, если генотип достаточно близок кассианскому. Приспособление, размножение – и метаморфоз.