Эмма Вальс - Моцарт, Волшебники и Рождество

Дверь за родителями захлопнулась, и Катя с Андреем остались одни.

– Идём отсюда, Катька! Этим людям мы уже неинтересны!

– Что делать?! Такова жизнь! Мы слишком быстро выросли и уже можем сами о себе позаботиться! – Катя унаследовала от отца огненно-рыжие волосы и любовь к пафосным театральным выражениям.

– Точно! Идем к бабушке! – и белобрысый Андрюшка, прижав к груди книгу, первым решительно зашагал в сторону кухни.

Надо сказать, что у прославленного и всеми уважаемого маэстро Антонио Сальери был никому не известный непутёвый младший брат по имени Джузеппе, которого старший брат Антонио очень стыдился, но, тем не менее, считал своим долгом его перевоспитывать и давать ему правильные и своевременные советы.

Братья Сальери рано потеряли своих родителей. Старший Антонио решил заделаться музыкантом. Он выучился играть на скрипке и клавесине и начал сочинять музыку. Причём настолько успешно, что по приезде в Вену вскорости стал придворным композитором при дворе его величества!

Младший Джузеппе в юности был отдан на обучение к часовщику и со временем превратился в довольно умелого мастера часовых дел. Он мог зарабатывать приличные деньги серьёзным ремеслом, а вместо этого постоянно занимался всякой ерундой: то изобретал эликсир вечной молодости, то открывал какие-то таинственные порталы, то оживлял неживое, а то и вовсе искал философский камень, чтобы разные ненужные и дешёвые предметы превращать в нужное и драгоценное золото…

Чтобы приглядывать за безумным братцем, Антонио даже пришлось выписать его к себе из Италии в Вену и поселить в домике на окраине города. И хотя дела шли у Джузеппе неважно, Антонио всё-таки не терял надежды вразумить брата и направить его по правильному, как он считал, пути.

Вот к нему-то и направлялся сейчас Антонио, чтобы проведать, не тратясь на извозчика, и заодно бесплатно починить свои сломанные часы.

Карета с путешественниками, оставив позади великолепные дворцы Вены, выехала на окраину города и остановилась около одного неказистого домишки в ремесленном квартале, к крыльцу которого была кое-как приколочена потрескавшаяся от времени вывеска, изображавшая не то часы, не то кастрюльку с крышкой.

«Судя по всему, здешний часовщик не самый мастеровитый в своём деле ремесленник, и дела его, судя по завалившемуся дому с кривой вывеской, идут довольно неважно,» – подумал про себя Моцарт. Однако Сальери это не смутило.

– Открывай, Джузеппе, безмозглый бездельник! Или ты ещё дрыхнешь, по своему обыкновению, в тёплой постели, когда порядочные люди уже давно работают?! Что, опять вчера перебрал лишнего за ужином?! – закричал Сальери по-итальянски и требовательно застучал в дверь.

Из окошка на втором этаже высунулась красная носатая рожа в ночном колпаке и промычала в ответ:

– А не твоё собачье дело, дорогой братец, чем я вчера занимался! А хоть бы даже и перебрал! – и Джузеппе (а это был именно он) с треском захлопнул окно, отчего вывеска покосилась ещё больше и чуть было не свалилась Сальери на голову.

Моцарт, который прекрасно знал итальянский язык, забавлялся этим колоритным зрелищем.

– Встань и пусти нас в дом! У меня к тебе срочное дело! – Сальери покосился на раскачивающуюся вывеску и застучал уже не так сильно.

– Не пущу! Я по утрам крепко сплю и поэтому никого не принимаю!

– Я принёс тебе угощение и свои часы, чтобы ты их починил! – Сальери заговорил вкрадчиво и доверительно. Не напрасно же он тащился в такую даль…

– А ты не будешь на меня ругаться?

– Что ты, что ты, конечно, не буду! – искренне заверил брата Антонио, а про себя добавил: – Взгреть бы тебя как следует, дуралейский братец…

– Угощение, говоришь? Проходи! – и Джузеппе в ночном халате и колпаке распахнул дверь и милостиво пропустил в свой дом Сальери и Моцарта.

В домике Джузеппе царил хаос и беспорядок: в углах валялся какой-то мусор, одно окно было заколочено, и оттого в комнате было сумрачно, на столе рядом с рабочими инструментами часовщика стояла недопитая бутылка вина, а присесть посетителям было некуда, потому что на единственном потёртом кресле разлёгся огромный полосатый кот по кличке Пират, или Пирато, как на итальянский манер называл его Джузеппе.

И только разнообразные часы, которые стояли на полу, висели на стенах и лежали на полках, заботливой рукой хозяина выглядели ухоженными и шли минута в минуту.

Сальери брезгливо огляделся и пробормотал: «Бедная матушка… Если бы она была жива, как бы она ужаснулась, увидев, что вытворяет её младшенький… и скольких трудов мне стоит его перевоспитание…»

– Почему твоя служанка не убирается? Ты что, опять её прогнал?!

– Выгнал взашей! Пусть не суёт свой нос куда не просят, дерзкая паршивка! – недовольно пробурчал Джузеппе.

– А это что такое?.. – изумлённо спросил Антонио, уставившись на плечо Джузеппе, в котором примостилась… большая чёрная ворона.

– Познакомьтесь – это Клара. Я выменял её у своры мальчишек и принёс домой. Она была ранена в крыло. Пришлось её вылечить. Очень умная птица…

Клара посмотрела на Антонио одним глазом и одобрительно каркнула. Но Сальери-старшего это не впечатлило.

– Мало тебе, что живёшь как в свинарнике, так ещё всякую гадость в дом тащишь! – не выдержал он.

После этих слов Клара заверещала и угрожающе замахала крыльями в сторону маэстро Сальери, как будто поняла, что речь зашла о ней.

– Спокойно, Клара, спокойно… Ты специально приехал с утра пораньше, чтобы читать мне нотации, на редкость любезный братец? – огрызнулся на брата Джузеппе.

– Нет, конечно, нет. Я к тебе по делу… – Сальери выложил на стол несколько слипшихся марципановых конфет, которые так кстати сошли за угощение, и настойчиво всучил брату свои остановившиеся часы: – Вот, отремонтируй их, да поживее! Мы с моим другом очень спешим!

Но Джузеппе, проигнорировав Антонио, вдруг неожиданно уставился на Моцарта:

– Маэстро Вольфганг Амадей?! Это вы?! Какое счастье, что вы посетили моё скромное жилище! Вот уж не думал, что когда-нибудь удостоюсь такой чести!..

– Ты знаком с моим другом Вольфгангом? – удивился Сальери.

– Да кто же его не знает! Это же сам Моцарт!

– Но откуда?! Кажется, я тебе про него ничего не рассказывал! – и Сальери прошептал Моцарту в ухо: – Мой брат окончательно рехнулся…

А Джузеппе тем временем согнал сонного кота с кресла:

– Присаживайтесь, маэстро! Сегодня самый великий день в моей жизни… Моцарт! Сам великий Вольфганг Амадей Моцарт пожаловал ко мне в гости!

Моцарт, которого темпераментный итальянец как-то даже немного затолкал в своё кресло, заёрзал и смущённо произнёс: