Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч

– Я удалянто к сексуально Амуро, – ответила несостоявшаяся невеста, выбираясь на берег.

– А как же я? – простонал покинутый жених:

– А ты престарело руссо импотенто! – проорала иностранка – и была такова.

Но еще долго в лесу слышалось:

– Сифилито… Кастрато… Импотенто…

– Василиса, переведи, чего она говорит, – растерянно попросила Елена Прекрасная.

– На италийском это обозначает: «Я ухожу, потому что ты мне надоел», – ответила ученая сестра.

Оставив безутешного Водяного биться в истерике, царевны направились к лугу – туда, где росла одинокая сосна. Эта сосна была крепкой, раскидистой – не одно столетье простояла. Царевны приладили на нее сеть, а веревки опустили вниз, свернули в петлю и прикрыли сверху травой. На ловушку уложили наряженное в платье младшей сестры чучело – издалека ту куклу от Елены было не отличить. Вокруг места, отведенного под ловушку, приготовили для костров сухой хворост и сон-траву. Сами в небольшой ложок спрятались, а чтобы сверху их не видно было, прикрылись маскировочной сеткой, какие воевода Потап использует в военных целях. Василиса дала всем мягкие намордники, похожие на свиные пятачки.

– Я эту гадость на личико не надену, – заерепенилась Елена Прекрасная. – Уж больно на свиное рыло похоже!

– А как ты тогда змея ловить будешь? – полюбопытствовала Марья. – Сон-трава тебя сморит, и ничего не увидишь вовсе!

– И не рыла это свиные вовсе, а респираторы воздухоочистительные, – утешила сестру Василиса.

Делать нечего, согласилась красавица надеть неэстетичный предмет.

– А как же Выпей Море воду выплюнет в этом наморднике? – глухо прогудела Елена из-под респиратора.

Сестры переглянулись – в кои-то веки младшенькой удалось и ум проявить, и им нос утереть.

– И то верно! – Василиса задумчиво посмотрела на богатыря. – Вот что, Выпей Море, как только змей в ловушку попадет, ты намордник сними и воду на него выплюнь. А то, что при этом дыма сон-травы нанюхаешься, не беда. Падай спать, дальше сами справимся.

На том и порешили. Ждать им пришлось недолго – послышался шум и хлопанье крыльев. Это Горыныч на посадку заходил, не веря, что добыча так легко в лапы попалась. Он спикировал вниз, подковылял к чучелу и схватил приманку. Подмену-то махом обнаружил, но было уже поздно – задняя лапа Змея Горыныча угодила в веревочную петлю. Тут на него сеть и упала. Змей выпустил три струи пламени – и сон-трава загорелась, не пришлось даже костерки поджигать. Сеть тоже загорелась. Неизвестно, чем бы закончилась эта авантюрная затея, если бы мудрая Василиса не позвала с собой Выпей Море. Богатырь тут же вылил на Змея выпитый пруд. А вылив, вдохнул полную грудь воздуха, наполненного дымом горящей сон-травы. Решив, что на этом его работа закончилась, молодец рухнул на землю и захрапел.

Змей Горыныч, еще до того, как жар его глоток водой остудили, сеть-то все-таки спалил и сделал попытку взлететь, но сонное зелье уже начало действовать. Он тоже рухнул на землю и уснул. Василиса затушила костры, и сестры, празднуя победу, кинулись друг к другу на шею.

– Василиса, смотри. – Елена Прекрасная подергала сестру за рукав.

Та оглянулась – к ним спешил народ во главе с воеводой Потапом.

Когда солнце взошло, няньки да мамки всполошились – чего это царевны не встают? Ну Елена Прекрасная, понятно, понежиться в постельке любила очень, о ней и не переживали. Но вот Марья Искусница с самых первых солнечных лучей начинала хлопотать по хозяйству – а тут нет ее! Пошли они в девичью светелку, а оттуда выбежали с криками да плачем. Шум поднялся на весь царский терем – шутка ли, дочки царские пропали!

Вавила заволновался, не знает куда и кидаться! Вроде из светелки царевен никто не похищал – самовольно ушли, на то указывает лестница, связанная из тряпок. Так бы можно было не волноваться – как ушли, так сами и назад придут, да вот змей поганый похитить их пригрозил. Голова у Вавилы от размышлений кругом пошла, но куда податься, где царевен искать – не знает. Подошел царь к колодцу, воды зачерпнул и в лицо горсть плеснул, чтобы думы нелегкие прогнать да напряжение в голове немного ослабить.

Из воды немедленно всплыл Водяной.

– Да что ж это такое?! – возмущенно пробулькал он. – Опять, царь, дочки твои чудят! Пруд осушили без моего на то позволения, и в момент самый неподходящий, потому как пикантный момент был. И невеста из-за них ушла. Между прочим, не какая-нибудь кикимора болотная, а Нимфа Италийская! Всю воду из пруда к одинокой сосне утащили и там бездарно вылили. И заметь, царь, вместе с лягушачьей икрой, головастиками и рыбешкой мелкой!

Дослушивать жалобы Вавила не стал, мигом на коня взгромоздился. А взгромоздился потому, что в седло вскочить, словно соколу взлететь, по причине возраста и лишнего веса не получалось. Помчался отряд дружинный с Вавилой и Потапом во главе к одинокой сосне. И как раз вовремя успели.

Пока Змей в сонном дурмане пребывал, его на телегу погрузили, в Городище привезли и за лапу кольцом стальным на цепь к столбу приковали.

– Не сорвется? – поинтересовался царь.

– Нет, цепи булатные, а замок аглицкий, – ответила Марья.

– Не сомневайся, тятенька, замки те только разрыв-травой отомкнуть можно, а она у меня в сундуке лежит, – добавила старшая дочь, Василиса. Она тут же неподалеку стояла – Ивану-дураку принцип ловушки на Змея объяснить пыталась.

Иванушка, разинув рот, смотрел на царевну да улыбался – умиленно и глупо. И вряд ли хоть одно слово в его влюбленное сознание пробилось.

Елена Прекрасная в кои-то веки не встряла в разговор, она молча послушала и отошла от людей в сторону, все ближе к Горынычу подбираясь. Царевна была словно зачарованная – не могла отвести глаз от чешуи Горыныча.

– Ой как сверкает, как жаром горит… – бормотала Елена Прекрасная, уставившись на Змея остановившимся взглядом. – Как блещет эта чешуя под солнцем утренним, ярче камней самоцветных изумрудных в казне папенькиной…

И так Елену сверкание это манило, так притягивало, что сопротивляться искушению царевна даже не думала. А вот то, как такую чешуйку с бока Змея Горыныча в свое владение получить, напротив, очень сильно ее интересовало. Тут взгляд царевны упал на лопату, прислоненную к краю повозки. Она взяла инструмент и подошла к пленнику. Потом, подцепив острием чешуйку и используя лопату как рычаг, с силой надавила на рукоять. Змей от боли пришел в себя, сонное оцепенение вмиг слетело с него. Он взвыл всеми глотками и дернулся взлететь. Не тут-то было – цепь крепко держала пленника. Дикий вой встряхнул Городище.

– Да что же ты делаешь?! – Потап подбежал к царевне, забрал у нее лопату и оттащил девушку подальше от беснующегося Змея. – Даже хызрырская орда с пленными так не обращается! – попенял он ей.