Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч

– Сорок градусов широты, восемьдесят градусов долготы – что сие будет?

Ну Ярила ей отвечает:

– Ха, восемьдесят градусов?! Так то сурица крепчайшая будет! Столько градусов только в неразбавленной бывает, какую пить с опасением большим полагается. Потом и широта, и долгота, и высота в придачу местами путаются. В ширину не вписываешься после таких градусов, долгота отодвигается либо приближается, а высота и вовсе недоступной становится. Голову и остальную фигуру после таких градусов на высоту собственного роста не поднимешь, разве что на карачки встать получится!

– Неправильный ответ ты дал, – говорит Яриле баба и хмурится, – те градусы координатой зовутся. Следующий вопрос таков: ответь мне, что есть ландшафт?

– Ландшафт? Вроде фамилия ненашенская… – Ярила было озадачился, но потом догадался: – Так то германец! Батюшкиного брата двоюродного так зовут! Точно, Ландшафт его фамилия!

– И снова ответ неправильный, – говорит клетчатая баба да хмурится. – Ландшафтом земля зовется, со всеми горами, холмами да реками, обозначенными на ней. Третий вопрос совсем простой, ответить труда не составит. Скажи-ка мне, что такое Ямал?

– И точно, вопрос проще простого! – обрадовался Ярила. – То домовой, хозяин невидимый. Только он про себя так сказать может: «Я мал!»

– И снова не ответил ты! Ямал – то полуостров, а не живность домашняя.

– Вот тут уже ты неправа, – возразил ей Ярила, – домовой – то не живность вовсе, а существо полноправное, потому как разумом обладает!

– Ну он, может, и обладает разумом, а вот ты, видно, нет! – рассердилась баба, да так сильно, что клетка на ней полоской стала. – И бродить тебе по свету неприкаянно, потому как с географией ты дружбы не водишь и вовсе не уважаешь ее!

И пропала с глаз его. А Ярила дальше пошел. Идет себе, идет, никого не трогает. Тут навстречу ему страшные чудовища выскакивать начали. Визжат, орут, по ширине да высоте меняются, то толще становятся, то тоньше. Не то обойти их проще, не то перепрыгнуть. И кричат они:

– Координаты мы!

– Параллели мы!

– Меридианы мы!

Тут земля под Ярилой будто вздулась да буграми пошла. Он старается удержаться, но все одно падает. А из земли мужик вылезает и вежливо так говорит:

– Позвольте поздоровкаться! Ландшафт моя фамилия!

Ярила совсем очумел, головой затряс и вспомнил вдруг, зачем он по свету столько лет шляется.

– Может, вы знаете, где земли Латынские находятся?

– Конечно, знаю, – отвечает мужик Ландшафт, – иди за мной.

Ярила с большим трудом старую спину разогнул, на слабые ноги встал и за мужиком направился. Но тот вдруг резко начал в размерах уменьшаться, пока совсем не исчез. Голос его только и слышится:

– Я мал, я мал, я мал…

Тут Ярила совсем в пространстве ориентироваться перестал, откуда голос тот раздается – не поймет. Опечалился он, но загрохотало вокруг, загремело, и появилась перед ним баба та, что на географии была помешанная. Хохочет она дико да вокруг Ярилы кружится.

– И не баба я географичная вовсе, а латынская девка Маринка, чернокнижница да охальница! – И Книгу Голубиную Яриле показывает.

Кинулся он за книгой да в пропасть провалился. Летит, руками-ногами машет да кричит. А книга сверху на него падает, а вместо листов у нее появляется зубастая пасть. И впивается пастью в плечо Ярилино. Тут Ярила страшно закричал и давай от книги той отбиваться.

А Книга Голубиная вдруг голосом Усладовым заговорила:

– Проснись, братец, проснись!

И понимает Ярила, что спит он да ужасы те во сне видит, а выбраться из сонного состояния не может. И что Услад его трясет, пытаясь привести в чувство, тоже понимает, но затягивает сон проклятый, не отпускает.

Услад уже совсем перепугался, отчаялся брата разбудить, руки опустил, что делать – не знает. Тут от солнца кусок оторвался да как Ярилу по голове стукнет. Ярила во сне своего старшего брата – солнцеподобного Хорста увидел. Стоит тот, важный весь, как обычно с ним это бывает, но глаза добрые, забота в них светится. И протягивает он во сне Яриле бумажный свиток.

– Карта это, – говорит Хорст, – путь на ней до земель Латынских отмечен. Можешь не благодарить. – И он встал так, будто приготовился благодарность в огромном количестве получить.

– Как знаешь, братец, – не стал расстраивать его Ярила. – Не хочешь благодарности, так я и не буду, и даже спасибо не скажу!

Хорст обиженно фыркнул и удалился из Ярилиного сна. Тут-то Ярила и проснулся. Видит – лежит он на травке, в руке свиток бумажный зажат, а рядом Уд сидит, за расквашенный нос держится.

– Ох и привидится же! – воскликнул Ярила и на ноги вскочил. – Пошли, Уд, к реке, надобно смыть сон тот проклятый проточной водой, не то исполнится в точности.

И братья к реке направились. Река была сильная, полноводная. Берега высокие, поросшие кустарником, а вода меж ними синяя-синяя. Нашли братья тропку, спустились вниз. Около воды – ласковой да теплой – тонкая полоска песчаного пляжа. Уселись на песочек, Ярила карту развернул – а там еще лист один свернутый вложен и надпись: «Усладу на долгую память».

– Будешь разворачивать? – поинтересовался Ярила.

– А то нет? – Услад развернул свиток и отшатнулся. С бумажного листа смотрела на него жена – Усоньша Виевна.

– На долгую память, – проворчал Услад. – Будто такое страшилище когда-нибудь можно забыть?!

– Что ни говори, а ты теперь с ней на всю жизнь связанный, – напомнил брату Ярила и принялся рассматривать карту.

А когда рассмотрел как следует, присвистнул – земли Латынские на другом краю света находились, рядом с горами, которые Крокодильерами зовутся. Совсем настроение у Ярилы испортилось. Встал он с песка, к воде подошел и зачерпнул полные ладони воды. И тут слышит чей-то голос:

– Отпусти меня, Ярилушка, я тебе еще пригожусь!

Ярила по сторонам посмотрел – никого. – Отпусти! – снова попросил голос. – Вот будешь яйцо Кощеево искать, то я тебе его со дна морского и достану.

– А мне яйцо Кощеево без надобности, своих хватает! – воскликнул Ярила и снова по сторонам заоглядывался.

– Чудно как-то, – проговорил Уд. – Но ты, братец, насчет яйца-то подумай – запас карман не тянет!

– Дурной ты, Услад!

– Не дурной, а на язык острый, – рассмеялся Услад.

– Зато на мозги тупой, – ответил ему Ярила, и тут завязалась бы словесная перепалка, но невидимый голос снова о себе знать дал.

– Как только скажешь: «По щучьему веленью, по моему хотенью», – так сразу… сразу… – Собеседник запнулся, будто забыл, что сказать хотел.

Но Услад не растерялся и свой вариант предложил:

– Так сразу яйцо у Кощея и отвалится!

– Склероз проклятый, – пробормотал голос, – не то что-то сказала.

– Точно, – согласился Ярила, – может, потому к нам и привязалась, что с памятью туго?