Виктория Князева - Медное царство

Иван подошел к корыту, стоящему на небольшом столике рядом с кроватью. С наслаждением умылся ледяной водой, долго фыркал, вытерся насухо домотканым полотенцем.

— Царь тебя ожидает, — сообщил ему слуга, — изволь, я отведу.

Ваня кивнул и пошел следом. Прислужник все тем же запутанным путем отвел его в залу, где все было накрыто для завтрака. Судя по всему, это был тронный зал, но царь, видимо, проводил здесь большую часть времени — ел, читал, принимал подданных. Огромный дубовый стол, служивший одновременно и столом для заседаний, был покрыт белой скатертью. И чего только на нем не было! Жареная дичь, соленья, варенья, пироги открытые и закрытые, кулебяки, супы в огромных мисках, свежие и сушеные фрукты, вина — словом, царь предпочитал завтракать так, чтобы потом весь день не ломать голову над тем, чем бы еще закусить. Признаться, царь очень любил покушать, но, несмотря на это, считал, что ему не к лицу трапезничать несколько раз на дню. Он завел обычай накрывать на стол с раннего утра и не убирать с него кушаний и закусок до самой ночи. Перемены блюд не было, к вечеру со стола убирали пустые блюда для того, чтобы утром вновь на столе было все то изобилие, которое готовилось на огромной царской кухне.

— Присаживайся, — радушно пригласил царь Далмат, — как спалось?

— Хорошо, — неопределенно проговорил Ваня и тут же опомнился, — Доброе утро, батюшка царь!

— Доброе, доброе, — пробурчал Далмат уже невнятно и впился зубами во внушительный кусок свинины, — ты не стесняйся, садись, кушай. Поди, — он тоскливо глянул на Ивана, — не скоро так поесть придется, сердешный! Али ты передумал?

Ваня решительно мотнул головой, сел и отломил добрую половину от могучей рыбины, лежащей на большом блюде. Съел целиком, вместе с костями. Царь Далмат одобрительно на него взглянул:

— Однако ты, Ванюша, силен насчет покушать. Это хорошо. Моя Калина тоже покушать любит. Точно не передумал, а?

Иван твердо решил не вступать в разговор на эту тему и смолчал. Царь понял, охнул с досадой и залпом выпил чарку вина.

— Ладно, Ваня, не буду неволить. Я тебе другое скажу: путь тебе предстоит неблизкий, ты давай проси, если что надо. Ну там оружия булатного, коня боевого… ты только скажи, все, что имею, отдам.

— Спасибо, батюшка царь, — поклонился Ваня, давясь рыбой, — если дадите мне хорошего иноходца, больше ничего и не надо. Мне бы и конь не понадобился, да вот беда какая — разминулись мы с волчицей, которая мне помогать взялась.

— Вот еще глупости, — фыркнул из‑под стола знакомый голос.

Царь подпрыгнул на месте, Ваня схватился за сердце. Веста, путаясь в скатерти, выбралась на свет и сладко потянулась.

— Громовеста! — воскликнул обрадованный Иван и бросился ее обнимать. — Я думал, что никогда не встречу тебя больше!

— И не надейся, — волчица облизнулась, — я же говорила, что с тобой до конца буду. Вот и терпи меня теперь. Здравствуй, царь‑батюшка! — Она обернулась к Далмату. — Сколько лет, сколько зим!

— Поди ж ты, — охнул царь, — неужто Веста?

— Она самая, Далмат, она самая. До чего же я рада тебя видеть!

Царь, подозрительно всхлипывая, порывисто обнял ее за шею, на мгновение зарывшись лицом в густую белую шерсть. Веста, скалясь по‑доброму, мягко сказала:

— Ну будет, будет. Я тоже очень рада тебя видеть. Тебя, я вижу, с Иванушкой уже не надо знакомить?

— Знакомы уже, — покивал царь, — ты сказывай: как, откуда?

— Потом, все потом, — отмахнулась волчица, — сейчас зря время терять нельзя. Пора нам с Иванушкой в Золотое царство отправляться, тебе гостинец добывать. А ты жди‑дожидайся да пуще глаза огнецветку береги: не ровен час прочь улетит, а там поминай как звали.

— Да куда уж, поберегу, конечно, — уверил ее Далмат, — но как же это так? Неужто хоть денек не погостишь?

— Некогда, старик, и рада бы, да некогда. Сбираться пора. Ты готов? — Веста посмотрела на Ваню. — Со мной поедешь? Али вправду на иноходце решил отправиться?

— С тобой, только с тобой, — выдохнул счастливый Ваня, — куда я без тебя!

— Тогда садись‑ка. ты ко мне на спину да держись крепче.

Иван лихо вскочил на волчью спину, ухватил рукой за шею, памятуя, что не надо сильно ее сдавливать. Веста уже сорвалась было с места, как вдруг царь Далмат закричал:

— Стойте! Стойте!

Волчица остановилась и посмотрела на него. Далмат, ругаясь на себя, начал копаться за пазухой, явно ища что‑то.

— Совсем плохой стал. Забыл! Такое забыл!

И он протянул волчице ярко‑голубой камень на тонком шелковом шнурке.

— Это тебе, милая. Давно передать надо было, с собой сколько лет ношу, а тебя все нет и нет. Сама разберешься али как?

— Разберусь, батюшка, разберусь. Спасибо, что не позабыл! И я тебя ввек не позабуду. Ежели доберемся с Иванушкой до Золотого царства удачно да привезем оттуда молодильных яблок — там, глядишь, и повоюем еще вместе. Так, что ли?

— Так, — улыбнулся царь одними глазами, — все так, милая. Храни тебя небо, пусть дорога скатертью стелется. Прощай, милая! А может, еще и увидимся.

— Прощай, Далмат, — крикнула волчица уже на бегу, — еще как свидимся!

По бесконечным дворцовым коридорам, мимо бесчисленных слуг, вперед, вперед, прочь из Серебряного царства! Стрелой полетели Ваня и Веста! Белоснежные улицы сплелись в одну, замаячили впереди городские ворота. В один миг пролетела волчица Серебряный чертог, будто подгонял ее кто‑то, и сбавила бег уже далеко за стенами владений царя Далмата.

— Далеко до Золотого царства? — спросил Ваня.

Волчица ворчливо ответила:

— Ежели на твоем несравненном иноходце, то полгода без отдыху да продыху. Я же к вечеру буду уже там.

— Дался тебе этот иноходец, — обиделся Иван. — Что мне было делать, если я думал, что тебя уже в жизни не увижу?

— Верить мне, Иванушка, — уже ласковее проговорила волчица, — слово мое крепкое. Раз сказала, что с тобой до самого конца пройду — значит, так и будет.

— Спасибо, — Ваня осторожно погладил ее голову, — и откуда ты такая? Почему мне помогаешь?

— Всему свое время, — неопределенно ответила волчица.

Ваня не мог видеть ее морду, но был готов поклясться, что она улыбается. Впрочем, недолго он пребывал в благодушном настроении, потому как Веста решила, что сейчас лучший момент для того, чтобы начать ругаться.

— Эх, Иванушка, говорила я тебе: не трогай клетку.

— Я не трогал, — виновато произнес Ваня, — это все царевна!

— Давай на царевну всю вину перекладывай, — усмехнулась Веста, — а сам как?

— Да что „как“? — взвился Ваня. — Я тут при чем? Все, как ты сказала, сделал: стражников опоил, птицу добыл!

— И где она, та птица? — съехидничала волчица. — Или мы в Золотое царство скачем из одного только человеколюбия?