Дмитрий Емец - Великое Нечто

Неужели она нашла способ избавиться от чудовища? Лирда сама не верила в свою удачу. Так гениально просто! То-то папочка Грзенк, без ее разрешения приставивший к ней этого мрачного соглядатая, обозлится, когда ей удастся сбежать от кнорса, а заодно и от его назойливой опеки.

На всякий случай Лирда еще раз проверила свое предположение.

Она нырнула и, проведя некоторое время под водой, появилась на поверхности у противоположного берега. Кнорс продолжал стелиться дымкой над серединой реки. Прошло несколько секунд, прежде чем он заметил Лирду и устремился к ней. В его пустых глазницах просвечивали блики луны.

Лирда не стала ждать, пока он приблизится. Она нырнула, погрузилась на глубину около двух метров, приняла свою природную спрутообразную форму и, выбрасывая реактивную струю, быстро поплыла против течения со скоростью хорошего моторного катера. В дыхании Лирда не нуждалась, да и вообще как организм была вполне автономна. Необходимый для нормальной жизнедеятельности мрыгов сернистый водород образовывался в их желудках на уровне обмена веществ.

Лирда провела под водой около получаса. Теперь она была уверена, что отплыла достаточно далеко и кнорс не сможет ее засечь. Только тогда она решилась вынырнуть и подплыть к берегу.

Девушка обнаружила, что находится на Воробьевых горах, сразу за метромостом, иод смотровой площадкой и трамплином для прыжков на лыжах. Берег в этом месте был низким, и Лирде ничего не стоило выбраться из воды. Черного облачка нигде не было видно. «То-то папочка Грзенк теперь злится, — подумала она, — будет знать, как направлять своими заботливыми щупальцами жизнь взрослойдочери!»

Лирда снова приняла форму жительницы Земли, придирчиво оглядела себя и с досадой обнаружила, что шелкового костюма она все-таки лишилась, когда торпедой мчалась против течения.

Что за беда у нее с этой одеждой! В раздражении девушка топнула хорошенькой босой ножкой по асфальту набережной, накололась на камень и ойкнула, потирая ступню. Но еще раньше, чем боль прошла, Лирда внезапно замерла, удивленная своей чисто человеческой реакцией.

Она и не думала топать ногой, а потом ойкать и потирать ступню — все случилось само собой. Неужели она настолько слилась со своей новой формой, что форма уже начинает мыслить за нее?

Привыкание к постоянной форме особенно опасно. От этого предостерегали три главных закона мрыгов:

1. Не привыкать к одной форме.

2. Избегать запретных чувств.

3. Остерегаться Великого Нечто — и всегда искать его.

Последний, третий принцип — и мрыги это понимали — звучал противоречиво, но именно таким он дошел к ним от працивилизации.

Существовали сотни и тысячи повествований третье принципа, но все они были лишь гипотезами. Одни считали Великое Нечто легендой, другие видели в нем абстракцию вроде абсолютной идеи или философского камня; третьи — апокалиптики — боялись его, веря, что Нечто несет их цивилизации смерть и гибель; четвертые, напротив, утверждали, что с ним связаны необыкновенные надежды и смысл существования их цивилизации.

С запретными чувствами, как и с Великим Нечто, многое было неясно. Являются ли запретными все чувства и только какие-то определенные? На эту тему тоже вели бесконечные споры.

Кто-то считал, что запретным чувством является трусость. Другие утверждали, что мудрецы предостерегали агрессии. «Агрессия — это тот пар, — говорили они, — от которого взрываются планеты, происходят войны и самоуничтожаются цивилизации». А были и такие, которые заявляли, что все чувства хороши в меру, и не стоит доводить ни одно из них до крайности.

Но думать обо всем сейчас, стоя раздетой на пустынном берегу Москвы-реки, было не время. Лирда пригладила мокрые волосы и стряхнула рукой капли с плеч и живота.

Наверх по склону холма, поросшего лесом, вела асфальтовая дорожка. И Лирда стала подниматься на холм. У фонарей бились мотыльки, в высокой траве стрекотали кузнечики, а в ветвях над головой девушки тревожно завозилась разбуженная птица. Дойдя до поворота, Лирда оглянулась на реку.

Горизонт едва заметно начинал сереть, а луна потускнела и затянулась предрассветными тучами. Девушка поняла, что ей нужно торопиться. Она прибавила темп и, следуя по извилистой асфальтовой дорожке, вскоре вышла к высокому монументу на бетонном основании [1] Именно здесь, на Воробьевых горах, в 1826 году, забравшись в ужасную по тем временам глушь, юные Герцен и Огарев произнесли свою известную клятву. — Прим. автора. .

Услышав голоса и звуки музыки, Лирда насторожилась и, пригнувшись, быстро спряталась за сосну. На асфальтированной площадке перед монументом стояла большая белая машина с потушенными фарами. К «дворнику» машины был привязан шарик в форме сердечка.

Бесшумно Лирда подкралась ближе. Передняя дверца была открыта. Играла музыка, а с заднего сиденья доносились смех и возня. На руле повисло брошенное платье, а на капоте машины стояли туфельки на каблучках.

«Ага! Вот и одежда!» — подумала Лирда.

Встав на карачки, она подползла со стороны открытой дверцы, осторожно стянула с руля платье и схватила туфельки. Сразу после этого она нырнула за монумент и прямо по склону, не разбирая дороги, бросилась наверх. Под ногами у нее хрустнула ветка. Лирда остановилась и тревожно прислушалась, но, кажется, все было тихо.

За ней никто не гнался.

Лирда поднялась на смотровую площадку и быстро оделась. Туфельки были новые и жали, так что ступни пришлось чуть-чуть уменьшить. Зато платье — в самый раз.

Платье было белое, воздушное, с кружевами и фатой. Лирде оно по непонятной причине сразу понравилось. Пытаясь доискаться до корней этой неожиданной симпатии, она обратилась к банку данных по планете Земля и обнаружила, что такой фасон обычно используется землянами как часть ритуала вступления в брак и символизирует невинность. Неудивительно, что теперешняя форма Лирды, форма молоденькой девушки, так живо откликнулась на свадебное платье.

«Наверное, интерес к замужеству типологически свойствен форме самки, — догадалась инопланетянка. — странно только, что для первой брачной ночи эта пара выбрала памятник. Хотя если вдуматься в психологию, то все станетясным. Первая ночь должна быть памятной, а что может быть памятнее памятника?»

Она передала эту догадку о брачных ритуалах аборигенов на звездолет для последующей систематизации и на правилась по Воробьевым горам в сторону главного здания университета. Начинал накрапывать дождь, и, как водится, по улицам приготовились разъезжать поливальные машины.

До закрытия музея оставалось около четырех часов. Это время Корсаков и Бурьин решили потратить на то, чтобы обойти все залы и закутки, изучив их расположение. Ведь в следующий раз они окажутся здесь ночью.