Дмитрий Емец - Великое Нечто

Добежав до окна и видя, что дальше уже только пустота, девушка завизжала, метнулась в сторону и ударилась коленом об огнетушитель. Не задумываясь, она схватила его, занесла над головой и, подчиняясь инстинкту, швырнула в приближающееся чудовище. Она промахнулась и не добросила, но одно из колес спешащей коляски наехало на него: коляску подбросило, она перевернулась. Чудовище вылетело и с чавкающим звуком шлепнулось на пол. Голова инвалида втянулась в плечи, он стал сгущаться в склизкий непрозрачный ком. Перевернутое инвалидное кресло валялось на ковре, верхнее колесо продолжало вращаться. Воспользовавшись растерянностью майстрюка, Настя с визгом перепрыгнула через него и помчалась к служебной лестнице. Дворняга бежала за ней, оглядываясь и следя за перемещениями склизкого кома, оставлявшего на дорожке влажные следы. Шар на ходу перегруппировывался в высокого мужчину в синем костюме и затемненных очках. Манекенщица выскочила в холл и, ничего не видя перед собой, помчалась к дверям. Неожиданно ее схватили за локоть так сильно, что она едва не упала. Ее странное поведение привлекло внимание охраны.

— А ну стой, девочка! Откуда?

Настю крепко держал усатый милиционер в летней форме. Она чувствовала запах его табака и пота. Его напарник, молодой парень, спешил к ним, стряхивая с груди бутербродные крошки. Настя вспомнила, что в гостинице на верхних этажах живут думцы и потому все служебные выходы из здания усиленно охраняются.

— Отпустите! За мной гонятся! Какой-то псих! — Настя рванулась, показывая в сторону служебной лестницы.

Оттуда прыгающим неровным полубегом приближался высокий мужчина в синем костюме. Женщина, покупавшая в холле газету, замешкавшись, столкнулась с ним и завизжала. Майстрюк, не замечая, направлялся к девушке, на ходу вытягивая руки. Его пальцы сгибались и разгибались под немыслимыми для человека углами.

Усатый старшина выругался.

— А, чтоб… Вот козел! Жди здесь! — Он отпустил Настю и, сорвав трубку служебного телефона, крикнул: — Третий пост! Нападение!

Напарник усатого, пятясь, царапал кобуру. Наконец ему удалось выхватить пистолет и передернуть затвор.

— Стой! Убью! — дурным голосом закричал он, вскидывая пистолет на уровень груди нападавшего. Тот, не обращая внимания, продолжал надвигаться.

Настя бросилась к стеклянным дверям. Почти сразу за ее спиной грохнули два выстрела и послышался крик, оборвавшийся глухим ударом. Милиционер, точно кукла, отлетел в сторону и, скорчившись, замер на полу. Пожиратель, не пострадавший от пуль, уверенно направлялся к Насте и уже находился от нее на расстоянии нескольких шагов. Он почти дотянулся до нее, когда усатый старшина, подскочив сзади, ударил его по затылку железным ребристым стержнем, которым на ночь запирались двери.

Стержень прошел через что-то мягкое. Голова чудовища слетела, как с манекена, и покатилась по полу, на ходу теряя очертания. В состоянии, близком к безумию, усатый смотрелна эту катящуюся голову, когда обезглавленное тело повернулось к нему и испепелило его молекулярным зарядом. Мгновенная белая вспышка — и усатого не стало. Нa полу, слабо дымясь, лежал лишь почерневший металлический прут.

Настя рванула дверь и выбежала на улицу. За ней с дребезгом осыпалось стекло. Голова майстрюка, настигая, катилась следом, как мяч. Отчаянно крича, девушка помчаласьв сторону реки. Внезапно с места парковки сорвалась светлая «Нива» с зажженными фарами и, визжа тормозами, свернула на пешеходную дорожку.

Настя хотела отпрыгнуть, но «Нива», резко вильнув, ударила ее крылом. Отброшенная ударом, девушка упала на траву. Последнее, что она видела, — это то, что дверца машины открывается и из нее спокойно выходит Эдик. Нет, это был не тот Эдик, которого она знала, а приблизительная, словно вылепленная из глинистой слизи его копия. Вместе с безголовым чудовищем они медленно приближаются к ней, извиваясь, как в кривом зеркале.

Помесь овчарки с ризеном завыла, готовясь к заранее безнадежной схватке. Перед глазами у Насти замелькали цветные круги, и она провалилась в черноту….

Сознание возвращалось медленно, толчками. Когда Настенька вновь обрела способность видеть, зрение еще какое-то время оставалось перевернутым и расплывчатым. Над ней нависала темная большая фигура. Настя рванулась, чтобы вскочить и бежать, но смогла только чуть привстать на кровати.

— Она приходит в себя! Ей нельзя двигаться! — крикнул кто-то. Ее мягко взяли за плечи и опустили на подушку.

— Ну и напугала же ты нас, подруга! Как ты себя чувствуешь? — послышался знакомый веселый голос. Зрение сфокусировалось, и Настя смогла разглядеть Алису.

— Что со мной? — шепотом спросила Настенька. Алиса наклонилась к ней:

— С тобой? Сотрясение мозга и куча ссадин. Выглядишь кошмарно, но через недельку снова будешь на ногах.

— Я должна уйти. — Настенька с ужасом оглядела голые больничные стены. — Он меня найдет.

— Кто?

— Шар, который за мной гнался.

Пожимая плечами, Алиса быстро оглянулась на курчавого, с тонкой оправой на носу доктора, стоявшего в дверях.

— Обычный шок, — сказал тот негромко.

— Нет здесь никакого шара, — успокаивающе сказала Алиса. — В гостинице взорвалась бомба. Двое погибших, куча разбитых стекол. Ты была где-то рядом, испугалась, побежала, и тебя сшибло машиной. Говорят, покушались на какого-то депутата.

Настя слушала ее вяло. Все, что произошло с нею, казалось смутным, как в тумане, и она уже не знала, случилось ли это на самом деле или было лишь сном.

— Где собака, там была собака? Ты ее еще купала, — сонно спросила она у Алисы.

— А, дворняга!.. Убежала, наверное.

У окна кто-то засмеялся. Настя с трудом повернула голову. На подоконнике сидел фотограф Паша и медленно, как он все всегда делал, чистил апельсин.

— Тебе купил, — сказал Паша. — Но так как тебе апельсинов нельзя, то я их сам ем. Кстати, и от Эдика тебе привет.

Вскоре Паша и Алиса ушли, пообещав зайти завтра.

Настя заснула, а ночью ее разбудило влажное и отнюдь не ароматное прикосновение к щеке. Она увидела дворнягу, которая стояла передними лапами на кровати и дотрагивалась до нее холодным носом.

— Я ухожу, — сказал пес. — Опасность тебе больше не грозит.

— Почему оно меня не убило? — спокойно спросила Настя.

— Зачем? Майстрюк сбил тебя машиной, чтобы проверить твою реакцию, он не хотел рисковать. Только фантом мог лишиться сознания от удара. К тому же, загнанная в угол, ты не стала менять форму — а это нетипично для настоящего мрыга. Есть еще и другие факторы: чувство страха и твои чисто человеческие инстинкты. Короче, пожиратель понял, что ты не та, за кем он охотится.

— Он ушел… насовсем? — не понимая смысла его слов, спросила Настенька. Ей было не важно, что и почему. Только бы кошмар не вернулся.