Татьяна Ф - Невеста для полковника

– Никак нет, товарищ полковник, – ответил знакомый голос виртуальной помощницы. – Еноты – мастера притворства. Ещё в девятнадцатом веке…

– Спасибо, – быстро прервал её Громов, чувствуя, что та заглянула в википедию. – Свободна.

Варвара, приняв команду на свой счёт, попыталась развернуться и обрести эту свободу, как дверь перед ней захлопнулась и замок щелчком оповестил девушку о том, что выхода нет.

– У меня к тебе масса вопросов Варюша, – раздалось над самым ухом.

Тепло мужского дыхания коснулось аккуратного женского ушка, и Варя замерла.

– Даже не знаю, с чего начать, – по обе стороны от её висков возникли мужские руки и упёрлись о поверхность дерева. – То ли с вопроса, как у тебя получается так ладить с животными, – Варвара почувствовала лёгкое касание к своей шее. – Или, может, ты сама расскажешь, в какие системы ещё запустила свои любопытные ручонки. – Девушка рвано выдохнула, отчётливо ощутив, что это губы. – Не люблю, когда что-то выходит из-под моего контроля, а ты… Ты… Чёрт, Савина, давай я тебя уволю, а? Будешь дома сидеть, носки вязать…. Ай! Идиотский кактус!

Позади послышалась возня, во время которой Варвара пришла в себя.

– Всё Савина, – была слышно, что нервы у полковника начинают сдавать. – Забирай Карла…

– Ватрушку, – поправила его Варвара.

– Да хоть принца Уэльского! Забирай, и чтобы глаза моего его не видели. Вызов отменю. И да, вот тебе ещё Гоша.

Варваре торжественно вручили суккулент в руки.

– Я уволена? – хмуро спросила девушка, глядя на полковника.

Громов открыл дверь и молча указал на выход.

– Антон Игоревич, у вас на глабелле морщинка.

– Где? – растерялся Громов.

– Вот здесь, – она аккуратно коснулась пальчиком точки между бровями. – Вам не идёт.

И приподнявшись на носочках оставила лёгкий поцелуй на губах мужчины. После чего, кошкой выскочила из кабинета и стараясь не попадаться на глаза другим сотрудникам, дабы не явить народу румянец смущения, побежала в свою комнату.

Антон Игоревич посмотрел ей вслед и только сейчас понял, что не получил ни один ответ ни на один из вопросов. Зато у енота появилось двойное имя и хозяйка.

– Ну и что же мне с тобой делать, а? Откуда ты взялся то?

Варвара сидела на полу и наблюдала за енотом, изучавшим вверенную ему территорию. Выпотрошив ящик с нижним бельем, он принялся за обувь, за чем-то примеряя её на голову. Девушка енота не останавливала, пытаясь понять, почему он хватает предметы как человек, словно делал это не впервые.

Потеряв интерес к босоножкам, Ватрушка-Карл обратил взор на рабочий стол. Забравшись с лапами на него, он подхватил своей четвернёй маркер и стал задумчиво водить им по столу. Надо прекращать, а то всю мебель испортит, а расплачиваться придётся ей. Она легко поднялась, подошла к столу и замерла. На деревянной поверхности криво был выведен до боли знакомый символ. Три девятки, заключённые в овал, похожий яйцо. Достижение недостижимого. Наивысший свет. Число любви Бога. Символ, который свёл её с ума. Символ, от которого она с трудом унесла ноги.

Организации, использующей этот знак, уже не существовало. По крайней мере, Варваре очень хотелось в это верить. Ведь она приложила все силы, чтобы её не стало. Неужели всё её усилия были напрасны?

Енот, до этого момента спокойно рисовавший, вдруг зашипел и начал яростно замалёвывать символ, а когда маркер, не выдержавший столь активного использования, сломался, начал бить им по столу. Издав визг, енот смахнул полосатым хвостом стакан с карандашами, подскочил и начал прыгать на своем художестве, словно желая его вытоптать.

– А что у меня есть! – воскликнула Варвара, стараясь отвлечь Ватрушку, и сунула ему под нос открытую бутылочку с йогуртом, припасённым с того же самого полдника.

Нос животного моментально учуял еду, «сбросив программу». Енот с упоением присосался к кисломолочному продукту, а Варвара кинулась остервенело стирать маркер со стола, пока не произошло непоправимого. В этот момент дверь распахнулась и в неё быстрым шагом зашёл Громов. Грубо отодвинув девушку, он склонился над столом.

– Вас стучаться не учили? – возмущённо воскликнула Варя.

– К невесте? – рассеяно откликнулся Громов. – Ещё не хватало… Расскажи всё, что знаешь об этом.

Он указал на остатки замалёванного символа. Неужели он в курсе? Варвара открыла рот, чтобы послать полковника куда подальше с его любопытством. Но лишь закрыла глаза, давая время мыслям улечься. Всё это не должно воскрешать. Нельзя об этом говорить. Нельзя это чувствовать. Она сделала глубокий вдох. Ещё один. Успокоить мысли. Не запускать алгоритм. Нельзя. Но несмотря на мысленный аутотренинг, внутри что-то заворочалось. То, что девушке удалось задавить, усыпить, лишить действительности и навсегда забыть. То, что делало её марионеткой в чужих руках. То, что лишало воли и разума. То, что было сильнее неё.

– Варя, что происходит?

Когда девушка распахнула глаза, дифференциации на зрачок и белок не было. Яркий салатовый цвет полностью выстилал поверхность глаза. Это было до того необычно, что мужчина растерялся и пришёл в себя лишь когда услышал её тихий голос, больше похожий на стон.

– Остановить… нельзя… уничтожить…

Рядом раздался писк енота, подскочившего к девушке и вцепившегося зубами ей в лодыжку. На мгновение зелень исчезла, но тут же вернулась на место и одним движение Варвара отшвырнула животное.

Отвлечь.

Кусать девушку Громову не улыбалось. Убивать тоже не вариант. Бить – как-то не мужски. Едой, как енота, не переключишь. Значит, нужно подключить более сильный инструмент. А какой у человека самый сильный инстинкт? Правильно, половой.

Ну, самый сильный после инстинкта выживания.

Поэтому Громов, будучи сильнее физически, решил воспользоваться своим преимуществом, но ни на секунду не забывая про содержание полароидных снимков.

Одним рывком мужчина подхватил Варвару за ягодицы и усадил за прямо на стол. Захват тонких женских запястий и фиксация их положения, из которого нельзя самостоятельно вывернуться.

Как прекрасна домашняя, одежда, открывающая доступ к нужным точкам, думал Громов, отыскивая точку на пояснице и надавливая на неё.

И завершающий штрих – долгий поцелуй, запускающий выработку окситоцина.

Есть такая наука, филематология, изучающая те самые поцелуи. Так вот она утверждает, что в губах приблизительно десять тысяч нервных окончаний, а значит не воздействовать на нервную систему поцелуй не может. Более того, вместе с жарким прикосновением к губам и языку, Варваре перепадёт не менее восьмидесяти миллионов различных микробов, что вызовет ответ иммунитета, и даже немного мужского тестостерона, повысив её либидо. И это уже не говоря об увеличившемся артериальном давлении и бешено бьющемся сердце. Конечно, только в том случае, если симпатия взаимна. А тот робкое прикосновение в его кабинете прямо говорило об этом.