Марина Козикова - Неправильное время. Книга 1. Рыжий сосланец

– Совет Времени. Моим опекуном.

– А меня забыли спросить? – опешила она. – А может, я занята. И вдруг не смогу, не справлюсь.

Сибас снисходительно посмотрел на нее.

– Ты свободна, мы смотрели. Справишься. У тебя отличные данные для вашего времени.

Варвара хотела спросить еще что-то, но не знала что. Она сидела с растерянным выражением лица и то набирала полную грудь воздуха, то задумчиво выдыхала.

– Я спать буду, – заявил, зевнув, Сибас. – Слезай отсюда, это мое место.

Варвара хотела было возразить, что и окно, и подоконник – это ее личное недвижимое имущество, но, взглянув на свернувшегося клубком кота, решила тоже отправиться в кровать, ибо избытком информации можно и подавиться.

***

По мнению Варвары, утро еще не наступило, ибо на часах было пол-четвертого, на улице – темно, а в доме тихо.

В доме – да, но не в ее квартире. В комнате чем-то грохотал Сибас. А под окном истошно орали коты…

Варвара вскочила с кровати и выглянула в окно. Кошачий ансамбль расселся широким полукругом прямо под окном их квартиры. Число ушастых исполнителей соответствовало полному составу Большого симфонического оркестра. Дирижировал вчерашний хитромордый полосач.

Коты орали вразнобой, иногда перебивая друг друга, порой сливаясь в единой пронзительной ноте. Наверху затопали соседи, где-то хлопнуло окно.

Варвара представила себе, какой шум сейчас поднимется. Пожалела неспящих соседей, а также котов, рискующих своим здоровьем, если кто-то из разгневанных жильцов решит перейти в наступление. И стремглав помчалась в комнату.

Сибаса она застала сидящим на подоконнике и внимательно смотрящим на кошачью какофонию внизу.

– Слушай, сосланец, с этим надо срочно что-то делать. Если оратория немедленно не закончится, соседи примут меры, полагаю, что радикальные. И тогда хана твоим слухачам! – пригрозила она коту.

Сибас невозмутимо поглядел на ее взъерошенный вид.

– Сейчас приму информацию и слухачи уйдут.

– Так принимай скорее! Не знаю, как у вас там принято, а у нас сейчас будет большая кошачья резня! – заорала на него Варвара.

Сибас вздохнул:

– Информация не терпит суеты, она может повредиться!

– А если не поторопишься, повредятся твои помощники, причем без надежды на восстановление.

Кот задумался, посмотрел на ручку окна.

– Можно ускорить немного, если ты откроешь окно.

– Ага, на улице восемь градусов и ледяной ветер, отопление еще не дали, а мы тут окна раскроем! Чтоб последние мозги выдуло! – всплеснула руками Варвара.

Сибас укоризненно посмотрел на нее.

– Тогда открой форточку.

Варвара потянулась наверх, приоткрыла форточку и вопросительно посмотрела на кота. Дед был противником новомодных пластиковых окон. Единственное, на что согласился, это подлатать старые деревянные рамы. И до сих пор форточки у них в квартире располагались наверху.

– Что дальше? – поинтересовалась она.

– Нужен прямой доступ, – сообщил кот. – Подсади меня на форточку и придержи сзади, чтобы я не упал.

Варвару пробил нервный смех.

– Если меня спросят, как я провела ночь выходного дня, то отвечу, что в четыре утра поддерживала на форточке задницу кота, чтобы он мог принять информацию от собратьев воздушно-капельным путем.

Сибас надулся.

– Если надо быстро, то придется подержать меня. Между прочим, я для вас всех работаю.

Варвара подумала, что, пожалуй, самое малое, что она может сделать для спасения мироздания, – это обеспечить баланс котику.

Тем не менее она порадовалась, что никто не видит этой картины. Спасение мироздания в данный момент выглядело следующим образом. На форточке, свесившись наполовину на улицу и внимательно вслушиваясь в кошачьи вопли во дворе, сидел Сибас. Его увесистый хвостатый зад, обращенный в комнату, двумя руками подпирала Варвара. Ноги она для устойчивости расставила пошире, пижамка с серебристой лисичкой на груди задралась, обнажая живот, по которому от холода стадами бегали мурашки размером со слона. Растрепанные волосы то и дело лезли в глаза, и она мотала головой, как лошадь, отгоняющая мух.

Через пару минут руки у Варвары затекли, ноги устали, пятки замерзли, ибо восемь стылых уличных градусов неуклонно просачивались в комнату через открытую форточку.

– Сибас, скоро? У меня руки деревенеют. И холодно… – ныла Варвара, завидуя безмятежной пушистости кота.

Внезапно кошачий хор замолк. Сибас довольно дернул хвостом и повернулся.

И тут мохнатые тапки Варвары заскользили по паркету, ноги ее разъехались, и с криком «Держись!» она шлепнулась навзничь на пол. Сверху на нее, прямо на серебристую пижамную лисичку, плюхнулась рыжая тушка.

Варвара лежала, закрыв глаза, и тихонько подвывала от боли в ушибленном локте и от мелких острых иголок, пронзающих ее затекшие руки.

Тушка деловито слезла с груди страдающей Варвары и улеглась на ее ушибленный локоть. По руке растеклось приятное густое тепло. Боль стала пятится, пока не исчезла вовсе в закоулках сознания Варвары. Иголки, резво добежав до кончиков пальцев, испарились.

Варвара открыла один глаз, увидела пыхтящего ей в ухо Сибаса, и открыла второй.

– Вставай, – сказал кот. – Ты жесткая, я хочу на подушку.

Варвара послушно поднялась с пола, прикрыла форточку. Двор был пуст.

– Ты успел получить информацию? – спросила она гостя, надеясь, что жертва ее была не напрасной.

– Конечно, но мало. Завтра будет больше! – важно кивнул Сибас.

– Завтра? – возмутилась Варвара. – Ты хочешь сказать, что эти концерты будут каждую ночь?

Сибас мотнул хвостом.

– Нет, завтра мы пойдем на большую воду. Там буду слушать!

– И учти, – потрясла пальцем у него перед носом Варвара. – В понедельник мне на работу. Завтра ночью чтоб было тихо! Все сеансы связи только днем, и желательно за пределами нашей конспиративной квартиры!

Сибас хитро поглядел на нее, но ничего не сказал.

Второе – то есть настоящее, по мнению Варвары, – утро воскресенья настало часов через шесть после первой ни свет ни заря кошачьей побудки.

На часах было десять, в душе не вполне выспавшейся Варвары – ожидание очередных запредельных чудачеств незваного гостя.

Сам гость, кстати, даже не думал подниматься. Сибас лежал, свернувшись клубком, на своей подушке в веселенький цветочек и сопел розовым носом.

«Ах так! – усмехнулась тихо выползшая в комнату Варвара. – Ну держись!»

Она вцепилась обеими руками в края подушки и с криком: «Рота, подъем! «Обжирак» закончился!» – принялась трясти ее вместе с котом.

Сибас подпрыгивал на своем лежбище, как телега на мощеной булыжником дороге. Глаза его еще были закрыты, но когтями он успел вцепиться в подушку и пронзительным «Мяяяяя!» запросил пощады.