Сергей Бушов - Раннее

– А что сумка у тебя мокрая?

– …Да я под дождь попала, – Оксана виновато улыбается.

– Ого! – восклицает Пётр Алексеевич и разводит руками: – Да тут такая была гроза! Ветер – даже столбы по дороге повалило.

– Скажете вы, дядя Петя… Так, лёгкий дождичек.

Он неожиданно принюхивается, брезгливо наморщив нос:

– Откуда это разит? Запах, будто жгут чего.

Дядя Петя выглядывает на лестницу.

– Наверно, у твоих соседей телевизор сгорел, – предполагает Оксана.

– Ну и Бог с ним, – говорит Пётр Алексеевич, наконец закрывая дверь. – Странный он человек. – Он на мгновение задумывается и поясняет: – Сосед то есть.

Он наливает в чайник воду и ставит его на плиту. За окном всё ещё моросит дождь, а вдали сверкают вспышки молний, похожие на длинные сухие пальцы.

Потом доносится гром, и Оксане ясно слышатся в нём слова:

"ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР".

Октябрь 1992, Москва.

Он говорил, что если обогнуть трубу

и взять левее, то можно сквозь щель

выйти из нашего измерения и войти

в другое, но там тоже унитаз.

Виктор Шендерович.

"Из последней щели".

В последнее время у Володи явно едет крыша. Он стал подозрительно придирчив к мелочам. Ночью он постоянно что-то подсчитывает в уме. Он вообще перестал мыться, мало ест, а его взгляд напоминает пару медных монет с изображением ощипанного двуглавого орла. Вчера он заметил трещину на стене и тщательно измерял каждый её прямолинейный участок при помощи линейки, всё это складывал, перемножал, а результаты записывал красным маркером прямо тут же, на стене. Когда я спросил его, что он делает, он сразу забеспокоился, сунул маркер в карман и сел на угол кровати, невинно хлопая глазами.

– Может, ты переутомился? – спросил я. – Сходил бы, проветрился. Нельзя же всё время учиться. Сдашь ты свой экзамен. Это которая по счёту пересдача?

– Не помню, – сказал он.

– Ну, не последняя?

Он поднял на меня свои бессмысленные глаза и задумался. Минуты через две заговорил:

– Знаешь, эта трещина явно имеет какой-то смысл. Если длину самого длинного звена в миллиметрах умножить на 761 и сложить с длиной всех остальных звеньев, а потом умножить ещё раз на 761, получится расстояние от Земли до Солнца.

– Ну и что? – спросил я.

– А если сложить длину всех нечётных звеньев в сантиметрах и вычесть 761, получится 666.

– Ну?

– Здесь что-то нечисто, – Володя весь сжался, будто пронзённый сильной болью. – Близится конец света. И источник его – Солнце.

Я сел рядом с ним.

– Володя, успокойся. Эту трещину сделал Тюков. Когда ты ходил очищаться в фонтан у главного входа, он пришёл в стельку пьяный и стал биться об стенку головой. Тут в паре мест даже застряли его волосы.

– Да, – кивнул Володя. – Я хотел замерить расстояние между ними.

– Ну и как?

– Не измеряется. Представляешь? Здесь что-то нечисто.

– Как не измеряется?

– Линейки не хватает.

Я хотел было дать свою длинную линейку, которая лежала у меня в тумбочке, но понял, что это может плохо сказаться на психическом здоровье Володи, поэтому предложил ему прогуляться, питая слабую надежду, что он согласится попутно зайти к доктору.

Володя испуганно отшатнулся от меня:

– Я там уже был.

– Где?

– Внизу, в магазине.

– Ну и что?

– Там что-то нечисто.

– Почему?

– Там продают китайский сахарный песок в пенопластовых вёдрах.

Я невольно засмеялся.

– Не смейся, – сказал Володя. – Ты когда-нибудь видел пенопластовые ведра?

– Нет, – ответил я.

– Вот видишь. Это неспроста.

– Перестань, – сказал я. – Что за чушь? Ты что-то перепутал.

– Ты мне не веришь, – сокрушённо заметил Володя. – Пошли.

Он встал, схватил меня за руку и потащил по лестнице вниз. Лифтам он уже не доверял.

Мы зашли в небольшой магазинчик возле столовой, и Володя ткнул пальцем в витрину. На витрине стояло огромное пенопластовое ведро, заклеенное сверху синей бумажкой с иероглифами. На ценнике было написано: "Сахар-песок, 20кГ, 250 руб".

Я был сильно удивлён. Впрочем, чего только не придумаешь, чтобы сбыть свой товар. Однако Володя на этом не успокоился.

– Вот смотри, – сказал он. – С этой стороны край вроде как оплавлено. Видишь?

– Да.

– От чего?

– Ну мало ли. Может, у батареи стояло.

– А может быть, это влияние патологических изменений пространства?

Мне это надоело. Я собирался уже уйти, плюнув на ведро и Володю, но он меня удержал:

– Постой. У нас как раз песок кончился. Давай купим.

– Дорого же.

– Ну, за мой счёт. Ты только донеси.

– А ты сам не можешь?

– У меня ещё дела. В других магазинах.

Это все звучало чуть более здраво, чем предыдущие его реплики, поэтому я не стал возражать. Через мгновение Володя уже плюхнул на пол передо мной это злосчастное ведро и, бросив:

– Только не деформируй. Я хочу замерить параметры, – куда-то исчез.

Я вздохнул и попытался поднять ведро за ручку. Ручка, разумеется, сразу же оторвалась. В местах отрыва ушек я увидел, что пенопласт, из которого сделано ведро, был тоненький – сантиметра полтора. Благо я ещё был в магазине, я сказал продавщице пару тёплых слов по этому поводу.

– А я при чём? – сказала она. – В Китай жалуйтесь.

– Действительно, – ответил я. – Извините.

Я попытался взять ведро за края. Пенопласт рвался и ломался. Тогда я присел, обхватил ведро руками и понёс, как идиот, перед собой.

До лифта добрался без особых приключений. Правда, по тихому шуршанию догадался, что где-то в ведре дырочка.

Женщина в очках и с пакетом – скорее всего, комендантша – спросила, на какой мне этаж.

– Шестнадцатый, пожалуйста.

Она нажала кнопку.

– Из вас песок сыплется, – сказала она.

– Это из ведра, – сказал я.

– Вы как со мной разговариваете? – она развернулась ко мне, изобразив заинтересованность в дальнейшем разговоре.

– Простите, – сказал я.

– Вы ж весь пол уже изгадили своим сахаром! Свиньи.

– Я уберу, – сказал я. У меня от ведра уже начинали ныть руки. – Вернусь, и уберу.

– Как же! – воскликнула женщина. – Уберёт он. Вон второй день в углу нарыгано – хоть бы кто убрал.

– Это не я. Честное слово.

– Как же! Всё вы, студенты.

К счастью, это был её этаж. А следующий – мой.

Я выбрался из лифта, сделал пару шагов и почувствовал, что ведро сейчас выскользнет у меня из рук. Я чуть-чуть подбросил его, чтобы обхватить пониже, и тут выяснилось, что ведро склеено из двух половинок. Шов моментально разошёлся, и на пол высыпалось сразу килограмма два. Я с силой сжал половинки ведра, отчаянно надеясь, что последние метров тридцать как-нибудь дотащу. А песок все сыпался и сыпался.

Я шёл быстро как только мог. Однако меня хватило ненадолго. То ли половинка соскользнула, то ли сжал я слишком сильно, но ведро с хрустом рассыпалось у дверей комнаты 16-31.