Ника Лисицына - Без права на выбор 1. Вопреки желаниям

И сколько так стоять? Я, между прочим, некормленая и непоеная уже больше суток. А они стоят и смотрят. У-ууу, гады. Я им даже кулаком погрозила, а они переглянулись и снова, как давай пялиться.

Сплюнув себе под ноги, пофиг, что не по-графски, то есть по-графиньски, да тьфу ты, запуталась, в общем, развернулась и пошла. И Звёздочку с собой прихватила.

Территория академии и правда оказалась просто огромной. Несколько зданий в три и четыре этажа, двухэтажное и … ну, похоже, что, то огромное здание аж в шесть этажей, и есть академия.

Вдалеке виднеются дома. Видимо, именно там живут преподаватели. И множество полигонов. Вот, правда, я даже отсюда насчитала их аж пять штук, а вот сколько их на самом деле? За домами начинается лес, вот только есть во мне такая уверенность, что на этом территория академии не заканчивается. Иначе где могут тренироваться оборотни во второй своей ипостаси? Хотя, может, их отправляют куда-то в другое место во время таких тренировок? Как знать.

Ладно, успею ещё насмотреться. Сейчас, главное, ректора найти. А вообще, это я удачно попала, набор ещё идёт, возможно, получится поступить? Хотя, какое там, может? У меня теперь просто выбора нет.

Преодолев расстояние от ворот до административного здания, поднялась по лестнице, оставив лошадку невдалеке отдыхать. Открыв огромную двустворчатую дверь, прошла внутрь и обомлела.

Огромный холл, из которого вели три коридора, был расписан целой историей великих войн. Здесь можно было увидеть битвы и орков с вампирами, и демонов с драконами. Оборотни, гномы, русалки, да кого здесь только не было? Словно в музей исторической славы попала.

С потолка в самом центре помещения свисает огромная люстра, на которой словно радуга, горели тысячи разноцветных магических огоньков. Нереальная красота. Напротив входа, две широкие лестницы, ведущие на второй этаж, и насколько я могу судить с такого расстояния, перила тоже расписные.

Услышав шорох, доносившийся с одного из коридоров, тихонечко подошла туда, и выглянула за угол. Идёт! Красиво так, идёт! Плащик. Идёт, и шатается зараза из стороны в сторону. А меня как давай на хи-хи пробивать, так плащик, по всей видимости, услышав, капюшон-то и поднял, а под ним оказался парень. Красивый. Светловолосый, брови вразлёт, реснички густые, щёчки румяные с ямочками, глаза голубые, лукавые, но пьяные-еее. И вот стоим мы и смотрим друг на друга. Я, любуюсь, а он хмурится и о чём-то думает. Ну и пусть думает, а я всё равно полюбуюсь. И кстати, есть чем. Плащик-то этот, широкоплечий оказался, ага, и высокий.

– Ты кто? – первым одумался плащик.

– Совесть твоя, – каюсь, вырвалось. А вот плащик после моих слов как-то побледнел аж.

– К-кто? – даже заикал, бледненький.

– Совесть. Она у всех есть, – с серьёзным, и даже немного печальным выражением лица, сказала, и даже руки в его сторону протянула, а сама мысленно себе уже затрещины даю, чтоб не заржать в голос.

– Ох, как тебя потрепало-то, совесть, – а сам стоит, и размышляет, не привиделась ли я ему? Но тут он улыбнулся, видимо, понял, что его разыгрывают, но сказать уже, ничего не успел.

– Вот ты и попался, Кендрик. – из-за поворота выбежала женщина, на вид лет тридцати, в платье до колен и на каблучках. Волосы белые, я бы даже сказала, пепельные, глаза карие, и довольная улыбка на лице. – Я же сказала, что добьюсь твоего отчисления? Теперь-то ты не сможешь оправдаться перед ректором, когда он увидит тебя в таком состоянии, – как-то торжественно произнесла она.

– А за что отчислят-то? Я ведь ничего не сделал? – а голос такой честный пречестный, что не наблюдай я парой минут раньше, откуда он пришёл, поверила бы.

– В Академии запрещено употреблять спиртное, и тебе это прекрасно известно, – сказала эта фурия.

– Так, я ж не пил, – сказал Кендрик. – Вот, даже совесть подтвердит, – а сам, гад такой, едва стоит на ногах, пошатываясь, из стороны в сторону и в меня пальцем тычет.

– Кто? – спросила женщина. – И вправду, а ты кто такая? – перевела на меня взгляд, и даже руки в боки упёрла. И вот на какой вопрос первым ответить?

– Меня зовут Виола Ташерская, я новенькая, поступать пришла, и на данный момент являюсь совестью вот этого, – тоже ткнула пальцем в сторону парня, да так, что тот аж зашипел – И да, он не пил, – в животе у него заурчало, видимо, в подтверждение моих слов. – И не ел, – резюмировала я.

– Что? Да он же пьяный стоит, на ногах еле держится, – даже нахмурилась блондинка.

– Неа, – говорю я. – Не пьяный, – и вот сама понимаю, что несу полную ахинею, но раз уж из меня совесть такая хреновая вышла, то придётся подыграть парню.

– Пьяный, – повторила блондинка.

– Нет. Не пьяный, – повторила в ответ. Я вот думаю, а что если я много – много раз повторю одно и то же, сама поверю в сказанное?

– Пьяный, – аж притопнула ножкой.

– Нет. Не пьяный, – мне уже даже скучно как-то стало, но я всё равно стою на своём.

– Нет, говоришь? – прошипела эта…фурия. – А вот это пусть сам ректор теперь решает. А кстати, что вы здесь делаете? – ну наконец-то, вопрос по существу.

– Так, я же сказала, что поступать пришла, вот Кендрик меня к господину ректору и провожал, – ну а чего, парня-то и так к ректору в кабинет потащат, а так хоть оправдание у него будет, что забыл в такое время в Академии. Потому что чувствую я, что он не просто так в здание забрёл.

– Ну что ж. Пошли тогда. Заодно выясним, как ты на территорию попасть смогла, – недовольно проворчала она. Ну, мы и пошли.

Уголком глаза вижу, что Кендрик ещё больше побледнел, и губы поджал так, словно уже беду чувствует. Видать и вправду отчислить могут. Ну что ж, придётся выручить парня, он вроде неплохой, на первый взгляд. Отвернулась. Посмотрела на него опять, и на второй взгляд тоже. Пусть потом не говорит, что совесть у него потрёпанная. Сунула руку за пазуху и вытащила флакон с зельем бодрости. Я им всю дорогу пользовалась, потому и носила при себе. Незаметно для фурии, так как она шла впереди, протянула флакон парню, который уже, похоже, ни на что не надеялся, потому и шёл, словно на каторгу, не отрывая взгляд от пола. Пришлось его даже за рукав дёрнуть, чтоб очнулся, а после, передала зелье и даже кивнула ему. Мол, давай пей, хуже-то уже всё равно не будет. И либо он мне поверил, совесть всё-таки, либо и сам был такого же мнения, что хуже не будет, откупорил бутылочку и глотнул. Не поверите, даже выдохнул перед этим, словно я ему не зелье дала, а стопку. И результат сразу налицо. Буквально через пару секунд зелье подействовало, и теперь по Кендрику и не скажешь даже, что он только что едва передвигал ногами, придерживаясь за стены. И весьма вовремя, хочу заметить потому, что мы уже подошли к кабинету, на табличке которого значилось «Ректор Академии Магических Искусств Эрион Гордон».