Александр Ливенцев - Байки старого фэндома

В программе семинара среди прочих знаменитостей мелькнул Александр Абдулов, числящийся по фантастическому ведомству за прекрасные работы в «Чародеях» и «Обыкновенном чуде». Заряжал воду Алан Чумак, но быстро ретировался под ехидные вопросы и реплики натасканного на реализме жизни и чудесах литературной фантастики зала.

Жили в общежитии, распределились по комнатам согласно фракциям, коих в те времена было две: мы – орлы и передовые мыслители, и молодогвардейцы – приспешники официального издательства «Молодая гвардия», выдающего на-гора множество серой и безликой литературной рутины. Припав чутким ухом к одной из вражеских дверей, Боря Завгородний не успел закончить фразу: «Неужели спят?», как голос Феликса Дымова из-за двери мгновенно разрушил эти мирные догадки: «Враг не дремлет!». Лёва Вершинин, в те годы школьный учитель истории, собрал своих пионеров и устроил нам кошмарное, но весёлое пробуждение на следующее утро. Вы никогда не просыпались под марширующий по коридору общаги с бодрой песней под звуки горна и барабанов пионерский отряд? Значит, вам неведомо, что такое глас труб иерихонских. Еще через денёк мы устроили не менее весёлое пробуждение молодогвардейцам. Не поленились, долго творили фантчастушки. Все не упомнить, но один из куплетов врезался в память. Вражины как раз собирались устроить ещё один семинар (чисто свой, вражеский) под названием «Борисфен», где-то на Днепре. И на колкие упрёки в однобокости приглашённых участников совершили героический поступок – пригласили двух наших представителей, Ираклия Вахтангишвили из Тбилиси и Володю Гопмана. Однако быстро спохватились и Гопману приглашение отменили. Без объяснения причин. Да чего там объяснять – язык и перо у Вовы бойкие, быстро вывел бы весь «Борисфен» на чистую воду. Испугались ребята. Вот мы и орали у их дверей:

– В «Борисфен» нас пригласили,

Но тропа затоптана.

Есть грузин Вахтангишвили,

Нет еврея Гопмана!

Это был первый куплетик, который в конце эпохального произведения мы повторили, но с кардинальными правками:

– В «Борисфен» нас пригласили,

Но тропа затоптана.

Есть еврей Вахтангишвили,

Нет грузина Гопмана!

В ответ гробовое молчание. Враг делал вид, что всё-таки дремлет. Но это мелочи, друзья. Хороший был кон. Одесса действительно жемчужина у моря. И останется ей всегда, несмотря на любые политические катаклизмы.

СНЕГОВ И ГАНСОВСКИЙ

Два столпа отечественной фантастики – Сергей Снегов и Север Гансовский познакомились на «Большом ФАНТане». Этот эпизод встречи двух великолепных писателей хотелось бы выделить пусть в короткую, но отдельную тему. В полутёмной комнате общаги они говорили целую ночь, а сидящие рядом на койках и скрипучих стульях фэны застыли в благоговейном молчании. И разговор был вовсе не о фантастике и не о литературных изысках, нет. Каким-то неуловимым чутьём, как в зеркале, они мгновенно увидели друг в друге схожие судьбы узников сталинских лагерей. Каждый оттрубил больше десятка лет от звонка до звонка. И лагеря оказались рядом – соседи! Всего пара сотен вёрст, рукой подать по меркам ГУЛага. А теперь представьте себе, как люди, чьими произведениями мы зачитывались взахлёб, спокойно и буднично вспоминают расстрелы и голод, ночь, когда воры резали сук и прочие подробности обычной по тем временам лагерной жизни. Сказать, что мы были потрясены – значит, ничего не сказать. Это были две глыбы, два огромных человечища. Два талантливых и мудрых старика. Так и запомнились они вместе. Во всяком случае, тем, кто видел и слышал их в эту ночь. С тех пор при любых неприятностях вспомнишь этот пронзительный кадр, этот кусок жизни, и… нет, не то чтобы легче. Спокойней, что ли. Трудно передать. Светлая вам память, Сергей Александрович и Север Феликсович…

С ОДЕССКОГО ФАНТана БЕЖАЛИ ДВА УРКАНА

Каждому хочется малость погреться -

Будь ты хоть хомо, хоть тля…

(В. Высоцкий)

А чтобы хорошо погреться, иногда нужно хорошо прогнуться. Ещё один весьма показательный эпизод с одесского «Большого ФАНТана». Так и хочется продолжить в рифму: «С одесского кичмана бежали два уркана…». «Уркана» действительно было два, но бежали они не с кичмана, а из столовой, расположенной через дорогу от общежития. Именно к нему очень быстро, наперегонки, бежали начинающий писатель Елик Огнёв и горячий грузинский председатель КЛФ Гераклий Амиранишвили (имена и фамилии несколько изменены, ребята хорошие, а по молодости чего не бывает). Нет, за ними не гнались вертухаи из лагерной охраны, но каждому очень хотелось прийти к финишу первым. Секрет забега был прост – в одной из комнат общаги ждал свою пайку важный человек Виталий Пищенко, в ту пору редактор журнала «Сибирские огни» и главный начальник в обласканном ЦК ВЛКСМ (надо ли расшифровывать абрревиатуру?) ВТО МПФ. А вот тут, чтобы лишний раз не возвращаться к словарику фэндома, стоит расшифровать, а то несведущие причислят Пищенко к светлому лику Всесоюзного Театрального Общества. Была такая фантастическая писательская епархия, как Всесоюзное Творческое Объединение Молодых Писателей-Фантастов. И эта далеко не всегда талантливая молодежь (некоторым под сорок и за сорок) получала от власти карт-бланш на издание своих опусов. Были лучше, были хуже, но общий уровень весьма средний, чтобы не сказать резче. Но о вкусах не спорят, а при условии тогдашнего голода на фантастику пипл, как говорится, хавал.

Однако вернёмся к эпохальному забегу. Виталик, как сказано выше, ждал пайку. То ли он не очень хорошо себя с бодуна чувствовал, то ли в поте лица отрабатывал манеру поведения «большой начальник», но Гераклий и Елик бегом несли ему полный комплекс: первое, второе и, само собой, компот. Елику очень хотелось печататься (а кому не хочется?), а Гераклий готовился к переезду в Киев, и мнилось ему в мечтах место представителя ВТО МПФ на Украине. С возможностью казнить-миловать-печатать юную украинскую писательскую поросль. Практически наместник владыки, паша при султане Виталии. Забегая вперед, надо сказать, что оба – и Елик, и Гераклий, получили желаемое. Кто-то скажет, что исключительно в силу собственных талантов. Может, и так, не буду спорить. Другое обидно – так и не выяснилось, кто стал победителем забега, уж очень они опередили толпу, медленно бредущую из столовой после плотного завтрака. Виталик, надо думать, тоже голодным не остался. Есть определенная уверенность, что проиграл тот, кто нёс компот. Беда в том, что никто не может вспомнить, кто же из них был тем эквилибристом, что не пролил ни капли при интенсивном беге рысцой, переходящей в галоп. Почему-то вспоминается прямо противоположный данному прогибу эпизод на другом конвенте. Боря Завгородний в пылу какого-то спора привёл Пищенко убийственный аргумент: «Виталя, ну признайся честно, что ты говно. Признайся, легче ведь станет…». Круг стоящих рядом радостно загоготал. Виталя тоже вежливо похихикал, но Борину сентенцию не подтвердил. Боря, наверное, не хотел печататься и не стремился в ВТО. Боряня просто любил фантастику в себе, а не себя в фантастике. Один из организаторов «ФАНТана», ныне уважаемый писатель Лев Вершинин, впоследствии высказался о Пищенко так: «Надежный сибирский мужик, весьма посредственный писатель, но великолепный администратор…». Трудно возразить. Произведения Виталика не произвели такого впечатления, как его административные таланты. Во всяком случае, на фэндом.