Роман Комаров - Космический учитель

– А я Снорри, – пискнул шар и мигнул бинокулярами. – Как я так что но Снорри. Быстро Снорри. Я тут и тут и Снорри. Как вы Снорри и не Снорри?

– Ээээ, что? – спросил я озадаченно.

– Шибко Снорри но я и я. А вы Снорри где. Вот Снорри сюда кто в чем.

– Понятно, – быстро сказал я, ища глазами волножителя. – Шпыш, вы тут?

– Тттаааааа, – раздался шепот с дальней парты. – Ссссдеееееессссь.

Я бодро хлопнул в ладоши:

– Отлично, все на месте. Давайте начнем. Тема сегодняшнего урока – известные земляне.

И я вывел на общий экран фото Гагарина.

– Съедобно? – спросил цефеанин.

– Половой житель, – заявил шар с Бетельгейзе. – Размножений. Половой размножений. Желать знать все половой размножений. Желать делать здесь половой размножений. Снорри желать.

Я невольно попятился к стене, заслоняя собой Гагарина.

– Это, – сказал я дрожащим голосом – пионер космоса. Он открыл человечеству красоту безвоздушного пространства. Его знают все на Земле. Его именем названы города и села, улицы и площади. Давайте посмотрим короткое видео.

– Половой размножений! – упрямо твердил шар. – Сейчас!

– Послушайте, Снорри. Половое размножение – это непростая тема для землян.

– У вас с ним проблемы? – заинтересовалась центаврианка. – Можно я лучше об этом напишу эссе?

– Нет, – рявкнул я. – Никаких проблем нет. Но мы обычно в аудиториях такое не обсуждаем.

– Почему? – спросил цефеанин. – Мы хочу знать. Показывай быстро. Тема урок меняй-меняй.

– У! – веско добавил альдебарранец, привставая со своего места.

К такому меня жизнь не готовила. Я убрал Гагарина и развернул медицинский плакат с изображением кровеносной системы человека. Пожалуй, бегло объясню про разницу полов и плавно переползу на биологически нейтральные темы.

– Вот тут вы видите человека… кхм, в разрезе.

– Съедобно? – спросил цефеанин.

– У! – прогудел альдебарранец.

– Не половой житель, – разочарованно сказал шар, откатываясь подальше. – Снорри грусть плохо.

– Извините, Михаил, а вы уверены, что показываете верный плакат? – спросила центаврианка, вращая глазами против часовой стрелки. – Мне казалось, ваше размножение предполагает наличие двух особей, а тут одна.

– Все верно, но я сначала хотел подготовить вас, дать базу, – смутился я. – Здесь находится сердце, оно направляет биологическую жидкость, называемую кровь, к разным органам. В том числе к половым. Они ниже.

– Сссссертсссеее тибе ни хочицццца пакойаааа, – вдруг запел волножитель.

– Спасибо, Шпыш, – сказал я. – Вы верно заметили, что сердце играет важную роль в организме человека.

Пока я махал руками, изображая сокращение желудочков, бактерия на первой парте вдруг обмякла. Ее края встопорщились и начали скручиваться, а вакуоли и прочая начинка полезли наружу.

– Вам плохо? – в тревоге спросил я. – Вызвать врача?

– Не стоит, – сказала центаврианка. – Она собралась делиться.

– Делиться? С кем? Черт… то есть размножаться, да? Прямо здесь?

– Она предпочитает делать это на уроках. Говорит, тут удобнее.

Тем временем от бактерии начали отпочковываться комки слизи, в которых угадывались очертания будущих взрослых особей. Шар подкатился поближе, разинул рот и принялся их поедать.

– Снорри! Как вы можете?! Прекратите немедленно! – закричал я. На моих глазах совершалось жуткое убийство инопланетян.

– Фто не так? – спросил шар с набитым ртом. – Снорри вкушно. Голоден и немного жрать. Против? Снорри завтрак нет потом да потом нет.

– Учитель Михаил переживать совсем вряд ли, – успокоил меня цефеанин. – Дети еда. Много дети много еда. Пробовать-угощаться.

Услышав это, рой шуршунов стремительно вылетел из аудитории, а альдебарранец приоткрыл в своем гробоскафандре небольшое отверстие и стал всасывать в него новорожденных бактерий. Те отчаянно пищали и пытались уцепиться за мебель. Я снял с себя рубашку, встал на колени и принялся собирать в нее малышей. Центаврианка и цефеанин наблюдали за мной с любопытством.

– Михаил, что вы делаете? – поинтересовалась центаврианка.

– Не видите? Спасаю бактерий!

– А вы, надеюсь, в курсе, что они для вас ядовиты?

Я отшвырнул рубашку с бактериями подальше.

– Кроме того, по Уложению Проксимы-3 все рожденные вне родной планеты бактерии подлежат немедленному уничтожению как бракованные. Так что дайте ребятам спокойно поесть.

Ко мне подкатился шар, заглянул в глаза и проскулил:

– Половой размножений пожалуйста. Очень надо. Снорри сейчас. Потом неможно.

– Нет, – твердо сказал я. – У нас… у нас время кончилось. Всем спасибо, увидимся завтра.

И я стремительно выбежал из класса, оставив инопланетян в недоумении. В учительской меня встретили аплодисментами.

– Мы наблюдали за тобой по трем камерам! – сказала красавица Мелани. – Ты был просто великолепен. Особенно когда снял рубашку.

Я густо покраснел. Позор-то какой! Стыдобища! Под рубашкой у меня была дедовская майка-алкоголичка, талисман на удачу. Я надевал ее на все важные мероприятия, и обычно мне везло. Но не сегодня, не сегодня.

– А лихо ты им задвинул про сердце! – похвалил завуч, Клеман Леклер. – Вот она, истинно землянская находчивость.

– Да-да! – хором грянули остальные. – Молодец!

Благодаря, кланяясь и пожимая руки я планомерно пятился к двери. Через пару мгновений я оказался в коридоре и рванул в сторону каюты. Мне хотелось провалиться сквозь пол и очутиться в открытом космосе. А еще лучше вернуться домой. Я готов на любую работу – хоть вибровилки мыть в придорожном кафе, лишь бы подальше отсюда. Я резким движением развернул экран и стал набирать текст заявления об увольнении по собственному желанию.

С каждой минутой моя решимость падала. Уволюсь, и дальше что? Родители затерроризируют, Катя окончательно отморозится. Денег нет, работы нет, моральный дух на нуле. Нет, надо попробовать продержаться хотя бы еще один денек. Может, втянусь.

Я решил вернуться в учительскую. Сделаю вид, что не сбежал, а просто пошел за глобусом. Он украсит мой личный стол и будет напоминать о светлых днях, проведенных на родине. Можно и на урок взять в качестве наглядного пособия. Схватив глобус, я вышел в коридор и похолодел от ужаса. Шар с Бетельгейзе, непринужденно катаясь туда-сюда, поджидал меня у лифта.

– Что вы тут делаете, Снорри? – спросил я как можно любезнее. – Заблудились?

Но шар проигнорировал мой вопрос. Внезапно из него полезли тонкие щупальца. Они обвились вокруг глобуса и потянули его к себе.

– Это мое! – пропыхтел я, пытаясь вырвать собственность из лап инопланетянина.

– Размножений! – шипел тот. – Мой размножений. Дать. Снорриии!

– Пустите, это просто глобус.